— Браул, чего же ты стоишь? — удивленно рявкнул мопс. — Спасай ее!

Вот уж чего недоставало, так это потерять возлюбленную сестру в расцвете лет (ее и моих). Ни за какие коврижки! Расхрабрившись, я подскочил, поднял волшебницу, дал ей по щекам и, убедившись, что Гермиона дышит, хотя и в обмороке, взвалил ее на спину. На всякий случай Квирсел прокричал: «Караул!» — и попытался угостить крыс чем-нибудь убойным. Все, что у него получилось, это розовый кирпич из папье-маше, упавший на головы грызунов без какого-либо эффекта, исключая эстетический.

Мы побежали по туннелю. Точнее, бежал я, неся на себе Гермиону и другой рукой ведя по воздуху Квирсел а. Полчища крыс следовали за нами. Щит почему-то на них не действовал. Хвостатое зверье постоянно наступало мне на пятки, пробуя обувь на вкус и, в общем, находило ее не таким и плохим завтраком.

— Эй! — прокричат я, надеясь, что в горних сферах меня услышат. — Стиоделарикс или как тебя там! Нам бы не мешала крошечная подмога! Я не жалуюсь, но… становится слишком опасно!

Насколько я помнил, сворачивать надо было налево, однако, зная свою способность ориентироваться в пространстве и свойства свой памяти, в нужном месте я скакнул направо. Там тоже оказался туннель, уходящий в бесконечность. И крыс в нем было больше. И грязной вонючей воды. Доходила она едва ли не до коленей, но грызунов это не смущало — они преследовали нас, словно вознамерились установить мировой рекорд в массовом заплыве. Положение становилось угрожающим — в прямом смысле слова.

И тут меня что-то подкинуло вверх, словно пинком, и я ощутил, как взмываю над полом и водой.

— Держись! — закричал мопс, растопырив лапы в разные стороны.

— За что? — успел спросить я, проваливаясь в пустоту.

Ответа, конечно, не последовало. В обнимку с Гермионой я сиганул в открывшуюся пространственную дыру и полетел. Не слишком быстро, не так, как бывает, если прыгнешь с обрыва, но все-таки это был повод поорать.

А потом нас спас кролик. Союзники из отряда божественных пришли-таки на помощь, резонно полагая, что если мы подвергнемся здесь жуткой погибели, то и мультиверсуму каюк. Разумеется, первым эшелоном подмоги стал Стиоделарикс, все такой же беленький и странный, как раньше. Я мысленно поблагодарил его и тут же приземлился на пятую точку. Мои зубы клацнули — повезло, что между ними не оказалось в тот момент языка.

Мало что запечатлелось в моей памяти. Я имею в виду подробности скольжения между слоями пространства.

Сидя неизвестно где, ваш покорный тряс головой, пока не сообразил, что вокруг него — стены Музея. Более того — центральный зал, из которого мы начали свое путешествие.

— Браул! Спаси!

Я поднял голову. Квирсел медленно взмывал к потолку, отчаянно работая лапами. Его дрыганья помогали лишь в одном — хорошенько переворачиваться, но взять направление к земле, увы, он не мог. Положив Гермиону на пол, я подпрыгнул и схватил желтый шнурок. После этого привязал его к поясу и в ответ на сопливые благодарности чародея сказал, что не стоит.

Оказались мы в каком-то малоизведанном углу зала, поэтому нас никто не видел, однако, по всем признакам, поблизости назревал скандал. Несколько голосов пытались что-то друг другу доказать, но ничего не получалось. Среди тех, кто взрыкивал и взвизгивал, словно львиный прайд при совместном поедании свежекокнутой антилопы-гну, я узнал Талулу и Зубастика.

— Наше прикрытие попало в неприятную ситуацию, — раздался возле моего уха голос Толкователя. — Главный смотритель появился весьма некстати и предъявил претензии…

— Я тоже сейчас предъявлю! — прошипел я. — До каких пор все вы будете подкрадываться со спины и вызывать у меня сердечные приступы? Нахальство! Хотя бы в колокольчик звенел, что ли!

— Простите, граф! — сконфузился Толкователь, так и не удосужившись проявиться. — Простите. Но медлить нельзя. Стиоделариксу пришлось вмешаться, и это поколебало структуру локального континуума. В таких местах это чрезвычайно опасно. Главный смотритель — чародей, он сразу понял, что Талула и Изенгрим занимаются колдовством, а здесь такое запрещено…

— И что ты предлагаешь, о божественный? — спросил я.

— Немедленно бежать! Магия, содержащаяся в Музее, может выйти из-под контроля…

— Раньше надо было думать! — задрал я нос.

Эхо перепалки далеко разлеталось по центральному залу. Главный смотритель кипятился и объяснял двум странным типам в клетчатом правила поведения. Поттеры отбрыкивались, как дети, которых застали за попыткой залезть в буфет. Не помогало. Смотритель грозил всевозможными карами и был близок к тому, чтобы приступить к действию. Остановить все это мог только я.

— Ладно, в любом случае здесь нам больше делать нечего.

Гермиона до сих пор не пришла в себя, пришлось снова взвалить ее на плечо.

Набрав приличную скорость, я понесся к выходу и уже через полминуты на всем ходу пролетел за спиной размахивающего руками смотрителя.

Почувствовав могучее дуновение ветра, он не закончил фразу и обернулся. Что-то застряло у него в горле, когда он увидел меня — грязного, мокрого, словно кобольда, вылезшего из затопленной шахты, да еще с чем-то, похожим на женский манекен на плече. А за мной по воздуху волочился мопс, строивший такие рожи, что описать невозможно.

— А! Что… — Смотритель обомлел так, как не доводилось ему ни разу в жизни. — Это… что?..

Ослабив бдительность, он оставил за спиной Поттеров, которых только что распекал за безобразия и тем самым дал им сбежать. Клетчатые провинциалы бросились наутек, так что пятки сверкали.

— Эй! Держи вора! — заорал смотритель, хотя точно не был уверен, вора ли надо держать или еще кого. Никто не пришел ему на помощь. Усыпленный младший смотритель все так же сидел в углу с уроненной на грудь головой.

— Пожар! — добавил блюститель музейного порядка. Тоже мимо. К этому времени я уже выскочил наружу, где у подножия лестницы нас ждала карета. За рулем сидел тип с длинным, словно трость, носом и махал нам рукой. Позднее я узнал, что это один из богов из окружения Толкователя — Чирливилли.

Положение было щекотливым. Выбежав из Музея, мы оказались перед лицом толпы. Нас сразу заметили — и сотни голов повернулись в нашу сторону. Ропот любопытства и всего такого прочего возрастал с каждым мгновением, и я, честно признаюсь, оробел. Героем я стал совсем недавно, с толпами справляться не умею. Что делать, если нас захотят привлечь к ответственности за музейный вандализм? А стража?

— Чего встал?

Изенгрим догнал меня, все еще находясь в образе Талулы, и более того — налетел сзади, и мы чуть не покатились по ступеням.

— Я?

— Ты, дубина стоеросовая! — Мне дали самого настоящего пинка и поинтересовались, что я сделал с Гермионой и Квирселом.

Задыхаясь от возмущения, я понесся в сторону кареты, вокруг которой уже начал собираться народ. Всем было интересно, что за бардак здесь творится. Мне, честно говоря, тоже.