— Конспирация, — сказала Талула, которая в данный момент вовсе таковой не являлась, — не терпит полумер. Мы работали над маскировкой целую ночь и кусочек утра. Все, что вы видите, это иллюзия.

Осталось снять шляпу перед своими сообщниками, что я и сделал. Пожалуй, мне бы такое не удалось. Но Гермиона права. Зачем было все усложнять? Зубастик стал Талулой, а Талула приняла его облик… Да еще эти жуткие наряды в клетку!

— Мы не в бирюльки играем! — заявил Изенгрим, отставляя ногу в туфле на высоком каблуке. — Мы — ваше прикрытие.

Гермиона попыталась закрыть ему рот.

— Не ори! Смотритель услышит!

— Не услышит! — произнес Зубастик зычным сопрано. — Мы его того… усыпили. А на вход надели отводящее заклинание — никто сюда не войдет в течение часа, но постепенно чары слабеют. Поэтому торопитесь.

Я бросил взгляд по сторонам, чувствуя, как момент истины берет меня за горло. Пришло время доказать свою полезность Лиге Трех Элементов, оправдать ожидания пророчества Мартула и… В общем, вы поняли. Понял и я, и тут же испытал приступ тотальной робости, столь присущей прежнему Браулу Невергору.

— Вперед! — гаркнул я, пока мой запал не испарился, и взял сестрицу под руку. — Я хочу разделаться с этим быстрее.

Не дав Гермионе опомниться, я повел ее в глубину зала. Зубастик и Талула остались на прежнем плацдарме и принялись плести какие-то чары. Лица у обоих, как я заметил, обернувшись, сияли серьезностью.

«Что-то готовится. Но что?»

Когда Джулс Клакевит прятал здесь Слезы Звезды, Музей только строился. У чародея-зеленщика хватило ума сообразить, куда именно следует запихнуть артефакт, чтобы его случайно не нашли даже в случае тотальной реконструкции. Этим местом стало основание колонны, составляющей часть фундамента. Согласно схеме, изображенной на одной из страниц блокнота, диаметр колонны был три метра, а высота — десять. Служила она опорой балкам верхнего яруса обширного подвала. Логично рассудив, что даже если будущие строители начнут здесь генеральную переделку, опору не тронут, Клакевит проковырял в колонне дырку. В дырке уже десять веков и лежала искомая вещь. Нам нужно только убрать пробку и извлечь артефакт.

Все просто в теории, но если вспомнить, что практикой предстояло заниматься мне, положение осложнялось заранее. Ни я, ни Гермиона, ни Квирсел понятия не имели, что ждет нас впереди, ведь помимо опасностей реальных, объяснимых, существовали необъяснимые. Я имею в виду весело падающие на голову кирпичи, раскиданные повсюду арбузные корки, камешки, о которые то и дело запинаешься — да мало ли что? Если в дело вступает ваш покорный слуга и если вы находитесь в его компании, будьте готовы ко всему.

Я напомнил об этом своим соратникам и заранее сложил с себя всякую ответственность. Гермиона не испугалась — она через многое прошла вместе со мной. А вот Квирсел задумался. Жизнь даже в образе мопса была ему слишком дорога, чтобы ею рисковать. Я предложил чародею остаться наверху и ждать, однако мое гуманистическое предложение отвергли с негодованием.

— За тобой нужен глаз да глаз, герой, — сказал мопс, таким образом найдя причину оправдать свою жажду приключений.

Обсуждать больше было нечего. Мы приступили к делу.

Попасть в пункт «Б» можно было несколькими путями, и их мы обсуждали досконально. Подошел только один. Он экономил время (но не силы) и был признан общим голосованием как самый прямой. По вертикали. Когда-то давно Джулс Клакевит свистнул строительный план Музея и, рисуя свои схемы, употребил все данные, которые в нем были отражены. В общем, ползти сверху вниз к тайнику нам предстояло из центрального зала, точнее из его дальней части, расположенной на приличном расстоянии от входа.

Вокруг не было ни души. Статуи каких-то ненормальных, явно страдающих запором, только и составляли нам компанию. И еще гробовая тишина, от которой мурашки по коже.

По сути, Музей — самый настоящий исполинский склеп. В нем и ветры такие же дуют, леденящие. И пронизаны они крепкими, испытанными временем тенетами Силы.

Итак, мы оказались почти в самом углу. Гермиона организовала волшебный свет и просматривала схемы.

Колонна, теряющаяся в вышине, стояла перед нами. Где-то здесь мы должны были начать «бурение».

— Квирсел, это у тебя зубы стучат? — спросил я, уловив странный звук.

— И вовсе не зубы…

— А что?

Уточнений не последовало.

— Сдается мне, за нами могут следить, — проворчал я, прощупывая пространство заклинанием Нахождения Тайного. Найти я ничего не нашел, но от подозрительности не избавился.

— Здесь такой мощный фон, — сказал Квирсел. — Магия, в основном старая, многовековая, накладывается пластами.

— Правильно, это же Музей магии.

— Нашла!

От усиленного стенами и тишиной возгласа Гермионы мы с мопсом подлетели на некоторую высоту.

Волшебница палочкой указала на пол возле колонны, где мерцала оранжевым светом ее метка.

— Здесь и будем бить! Судя по всему, эта плита согласно изначальной задумке должна выниматься. Когда-то ею пользовались рабочие.

— Это мы и так знали. Вопрос только, как мы ее продолбим? Чем? Ты не захватила случайно кувалду, дорогая?

— Кувалду? А вон у того типа есть!

Я обернулся. Тип стоял у стены — пустота, обряженная в инкрустированные золотом и серебром доспехи и шлем с глухим забралом. Кто это, я узнал, подойдя ближе. Табличка извещала: «Рыцарь Фонгсвирр, паладин королевы Сидры X, сыгравший ключевую роль в битве при Чумном озере». Хм… Честно говоря, не знаю, к какому периоду нашей славной истории относятся эти события. Должно быть, весьма отдаленному. Но это было неважно. А важно то, что у Фонгсвирра имелся здоровенный такой боевой молот. На нем висел ярлычок: «Примиритель Враждующих». Кажется, самое то.

Не испытывая ни малейших угрызений совести, я взял оружие и крякнул от тяжести.

— Скоро верну, приятель, не расстраивайся. Он послужит благому делу. — Я похлопал доспехи по плечу и пошел обратно.

Паладин Сидры Десятой ничего не сказал. Должно быть, понял всю важность момента.

— Ну!

Я размахнулся и врезал молотом по отмеченной плите в полу. Раздался грохот, похожий на раскат грома. Гермиона зажала уши руками, Квирсел упал, а в плите образовалась трещина. Начало хорошее. Я продолжил долбежку, породив еще больший шум. Казалось, под сводами зала бесится грозовой шторм, разве что без единой капельки дождя.

После четвертого удара плита раскололась, и треугольный кусок ее провалился в темноту и где-то там загремел. Гермиона простонала, что мы, наверное, разбудили не только Музей, а всю столицу. «Ужас что такое!» — ее слова. В ответ на укоризненный взгляд я ответил, что нельзя приготовить яичницу, не разбив плиты. И хряпнул снова, отломав вторую половину. Таким образом, нам открылся у подножия колонны квадратный лаз, вполне подходящий, чтобы в него протиснулись мигонские волшебники.