— Надо было уточнить у Толкователя, чтобы не разочаровываться…

— Господа волшебники! — торжественно и с дрожью позвал Квирсел. — Я понимаю, вы заняты, но не мешало бы обратить свой взгляд и на кое-что другое…

— Ну чего тебе? — воскликнула Гермиона, выбираясь из-под навеса каменной плиты. — Толку от тебя, Квирсел… Лучше бы ты дома остался!

В другом случае мопс бы ответил что-нибудь подобающее, но сейчас было не до препираний. Передней лапкой он на что-то указывал. Мы посмотрели на потолок и на некоторое время лишились возможности двигаться. Мозг не мог сразу осознать то, что видели глаза.

Свод подземелья шевелился и был плотно утыкан зубастыми физиономиями величиной с куриное яйцо. Физиономии крепились при помощи тоненьких шей к телам, напоминающим туловища кузнечиков, только не зеленым, а бледно-серым.

— Браул, — медленно выговорила Гермиона, — что это?

— А… По-моему, лепреконус дентус.

— Чего? — прошептала волшебница.

— Лепрекон зубастый, он же библиотечный.

— Но здесь же не библиотека!

— Они любят темные и малопосещаемые людьми места.

— А еще они хищные, — добавил Квирсел.

— И? Они нас съедят? — спросила Гермиона. — Мы на краю ужасной гибели, да?

У меня пересохло в горле, еще сильнее, чем раньше. Все эти морды, плотно усеивающие потолок, смотрели на нас. Лепреконусы дентусы шевелились живым ковром и, вероятно, решали, что делать дальше. Жили себе не тужили, а тут бац — три совершенно незнакомых чародея на их территории. Такое кого угодно поставит в тупик.

— Браул, ты… ты говорил, что стал героем, да?

Я с удивлением обернулся на этот тонкий голосок. Гермиону было не узнать. Всегда решительная и неустрашимая, сейчас она дрожала попеременно то крупной, то мелкой дрожью, и глаза ее выбелились от страха. Никогда бы не подумал, что доведется увидеть такое.

— Ну… вообще-то да, — сказал я.

— Тогда ты должен что-то сделать!..

— Да, — заметил Квирсел. Мопс еще сохранял хладнокровие, но удавалось ему это с трудом.

— Браул, не стой столбом!

— Но у тебя есть волшебная палочка! Помнишь, как ловко ты дралась ею с драконами в Волшебной Стране?!

— То драконы…

— Ладно. Насколько я знаю, зубастые лепреконы не нападают без нужды. Если мы медленно и печально прошествуем к выходу, все должно быть нормально.

Мне, конечно, не поверили, да и я себе, честно говоря, тоже не поверил. Все, что я читал о созданиях волшебных и зловредных, указывало на то, что эти малявки — одни из самых волшебных и зловредных. Пикси в сравнении с ними просто безобидные шутники. По крайней мере, они не питаются чародеями. А эти — питались.

— Хорошо, — сказал я, осторожно шевеля руками. — Сделаю щит и так, может быть, прорвемся к выходу…

Но, разумеется, сделать я ничего не успел. Первый лепрекон выпрыгнул из общей массы и приземлился мне на плечо. Я вскрикнул, словно кухарка, наступившая на толстую крысу. Лепрекон щелкнул зубами возле моего правого уха, и я смахнул негодника на пол.

— Бежим!!!

Гермиона сорвалась с места. Я рванул следом за ней, краем глаза отмечая, что лепреконы теперь повсюду. Они валились с потолка дождем и ставили себе единственную цель — поглодать наши косточки.

Нет уж, мои они не получат!

Лишь пробежав метров десять, я услышал отчаянный вой Квирсела. Проклятие! Я же оставил его на шнурке, привязанном к железячке! Пришлось развернуться.

Гермиона визжала где-то неподалеку и размахивала руками. Лепреконы атаковали ее со всех сторон, но добраться до ее нежной плоти не могли. В состоянии паники, близкой к не знаю чему, Гермиона швырялась во все стороны чарами, и многие попадали по назначению. Вот один лепрекон превратился в ночной горшок, другой — в канделябр, третий попытался выяснить, как он справится с должностью диванной подушки, остальных же то замораживало, то сжигало, то просто отшвыривало с такой силой, что, сталкиваясь со стеной, лепреконы превращались в разбитые яйца.

Я подскочил к мопсу и принялся трясти его, облепленного копошащейся массой зубастых злыдней. Квирсел сражался как бойцовый пес. Сам перекусал целую кучу врагов и жалел только об одном — что не может стоять на земле и дать бой негодяям по-настоящему.

— Эй, я еще не закончил! — заорал чародей, когда я отвязал его и бросился обратно. Мопс волочился по воздуху, ударяясь то головой, то задним местом о стены подземелья.

Я добежал до Гермионы, уже облепленный тварями, и пришлось потратить некоторое время, чтобы очиститься. Трижды меня укусили в щеки, один раз в нос, несколько в мои драгоценные аристократические уши. Я рассвирепел, как Фонгсвирр, паладин Сидры Десятой, и взмахнул руками, высвобождая мощный поток Силы.

Щит получился с первого раза. Лепреконы разлетелись кто куда и усеяли все видимое пространство. Вот так-то! Вы еще не знаете Браула Невергора!

Подбоченясь, я наблюдал, как тварюшки пытаются преодолеть чародейский барьер и щелкают зубами.

— Куда теперь? — В полуобмороке Гермиона привалилась к стене и выставила перед собой волшебную палочку, держа ее обеими руками.

Я хотел ответить, что логичнее всего идти к выходу, но загвоздка была в том, что, где выход, мы не знали. В последние несколько минут все так перепуталось, а еще раньше нам пришлось петлять, как сумасшедшим.

— Смотрите по схеме! — посоветовал мудрейший из мопсов. — Надо валить отсюда, пока…

— Ты абсолютно прав!

Я отобрал у Гермионы бумаги и вперил в них орлиный взор.

— Сюда!

Во главе со мной наша группа нырнула в дыру в стене и побежала в направлении, как мне казалось, большого подвального помещения.

Из туннеля, извилистого, словно кишка, мы попали в другой, прямой. В нем было воды по щиколотку. Гермиона стучала зубами — ну и напугалась, бедняжка! — и послушно топала, куда я вел. Квирсел сыпал комментариями, касающимися анатомии, физиологии и семейных особенностей лепреконов зубастых, и обещал отомстить. Красочными были описания мести, но особенно меня заинтересовала фраза: «Мы с парнями придем и разберемся». Я вообразил себе толпу зубодеров, вооруженных щипцами. Да, если Квирсел осуществит свою угрозу, здешняя колония лепреконов перестанет быть дентус. Все дентусы повыдергают.

Так, это перекресток. Не отмеченный на схеме. Ну разумеется — больно жирно было бы нарисовать его на этой паршивой бумажке, которой место только в…

— Крысы! — взвизгнул Квирсел.

Тут же раздался плеск, и брызги грязной воды украсили стену. Обернувшись, я увидел Гермиону, плавающую спиной вверх. Бездыханное тело вполне гармонично украсило собой подземельный антураж, и крысы, ползающие повсюду, уже размышляли, для каких целей его употребить.