– Я знаю. – Ева печально улыбнулась Петропавлу. – Я знаю о Фёдоре больше, чем хотела бы.

– Никак не могу привыкнуть к этому имени.

– Он сам этого пожелал. Да и другого я его не знаю. Он попросил больше не называть его Учителем.

Петропавел обдумал услышанное:

– Наверное, я понимаю, – сказал он. – Для него ничего не закончилось, Ева, пока он не вернётся сюда, на мост. И никто не знает, как оно случится, как будет в этот раз. Ему предстоит оказаться здесь один на один с собой. Ни ты, ни я и ни одна живая душа не в состоянии помочь ему. Гиды называют это местом, где закончатся иллюзии.

– И это мне известно, – бесцветным голосом отозвалась девушка.

– Хардов должен был доставить его сюда. А тебя – в Великий Университет. Оставаться дальше в Дубне стало слишком опасно. Как только выяснилось, что всё совпало, гиды были готовы по всему каналу. Но появился Тихон и сказал, что всё пошло не по плану. И мы поспешили навстречу. Ева, здесь на мосту Учитель… Фёдор, здесь он должен был встретиться не только со своими воспоминаниями. Но и со своим скремлином. Хотя следов его так и не нашли.

Короткая мучительная усмешка слетела с губ девушки.

– Правда, мы рассчитывали, что, может, он появится здесь, как это случилось с Хардовым, прежде чем они снова встретились с Муниром. А тебя, – Петропавел бережно и тепло сжал ладонь Евы, – ждали в Университете. Никто не предполагал, что вы… Что между вами…

– Не надо ничего объяснять, – попросила Ева.

– Конечно, – тут же согласился Петропавел. – Но я о другом. Мне тут в голову пришла одна идея. Честно говоря, я думал об этом ещё в Пирогове. Что не всё с этим мостом может пройти гладко. А вчера, на стоянке, пока пережидали водовороты, мне не спалось, так уж вышло. Ева, ты всю ночь его звала.

– Вас это удивляет?

– Нет, конечно, если речь только о двух молодых людях. Но… Ева, вероятно, это место, мост, теперь связывает вас, – повторную горькую усмешку, что слетела с губ девушки, Петропавел предпочёл не заметить. – Учитывая то, что произошло между вами в звоннице Икши, наверняка. Поэтому ответь мне – я прав? Ты что-то чувствуешь: что-то не так?

Ева слабо пожала плечами. Потом сказала:

– По-моему, да.

Петропавел подождал. Чуть склонился к её лицу:

– Лучше или хуже?

Ева ещё более смущённо пожала плечами.

– Становится хуже, так?

– Наверное. – Голос девушки прозвучал надтреснуто.

– Хорошо, – серьёзно сказал ей Петропавел. – Ты ведь понимаешь, мы не можем вернуться в Пирогово. Назад для нас пути нет. И пережидать больше не можем. Нам придётся идти туда.

– Да, конечно.

В её кивке присутствовало какое-то смирение, и оно очень не понравилось старому гиду.

– Ева, что там?

– Я… правда, не знаю.

– Ладно. – Петропавел выпрямился. – У нас есть время?

– Может быть, – ответила девушка, но с плохо скрытым сомнением. – Совсем немного.

– Ладно, хорошо. – Гид поднял голову, посмотрел на паруса, улыбнулся. – Ветер свеж. Просто прекрасный ветер. И вот что я тебе скажу – ты сейчас очень помогла мне. Мы пройдём это место быстро. Иди в укрытие, милая. – Потом он обратился к команде, и его зычный голос перекрыл шум ветра: – Возможно нападение! Мост. Работаем вёслами веселей, нужно разогнать лодку до максимума, – Петропавел говорил чёткими рублеными фразами, делая паузы между ними. – Уходим из Пирогова: остался только мост. Но под мостом убрать вёсла – мне надо, чтобы каждый из вас взял оружие к бою.

«Нет, это не то, – вдруг устало подумала Ева. – Пули не помогут. Даже серебряные, как было в Икше. Там что-то другое. А я так и не нашла правильных слов».

Фёдор быстро спускался по коридорам в главную залу Храма. После «очищающего» душа ему тут многое было знакомо.

«Ты умеешь делать Лабиринты, – сказала ему Аква. – Так же, как и мой отец».

«Мои чудо-богатыри нападут на него, – сказал ему князь-призрак. – Пощиплем молодца в Пустых землях. Есть одно местечко – заброшенные склады, ангары, там вход в его нору. Мои псы-оборотни много где гуляют и, бывало, наведывались туда. Там и нападём. Это его отвлечёт. Жди сигнала».

Сейчас сигнал был получен. Четыре адъютанта князя Суворова, четыре пса-оборотня, забрались на насыпь городской стены, выстроились в ряд и завыли, переполошив всё братство. Но прежде они прокрались по ночным улицам Пирогова, когда в небе взошла полная луна, к темнице, чтобы вызволить тех, кто находился там, кто затаился в чреве троянского коня. Сподручные Малого и охранники-вертухаи пожалели, что оказались у них на пути, но некоторым всё же удалось благополучно сбежать. А потом чёрные псы пронеслись по просыпающимся улицам Пирогова, вселяя ужас и панику.

Фёдор свернул по тускло освещённому коридору направо, осталось несколько ступенек вниз, и он снова увидит грозную барку капитана Льва. Ещё когда они перебрались из Рождественно через Пестовское море, лёгкий катамаран Озёрных братцев пришлось разделить. Трое адъютантов хозяина Суворова высадились на берег, чтобы под покровом ночи пробраться в Пирогово. На другой лодке Фёдор со своим «глухонемым» спутником направились к брату Зосиме-коллекционеру, чтобы вернуть Книгу и отдать себя в руки монахов. Перед самым входом в канал на них напала мамзель Несси.

«Не беспокойся, молодой гид, мои псы-оборотни чувствуют друг друга, они найдут вас, где бы вы ни находились. И оружие твоё принесут. Но запомни: мы отвлечём его ненадолго. Силён, шельмец, и монахи с серебряными пулями; много моих чудо-богатырей полягут там в это утро. Никогда князь Суворов не избегал драки, но ты уж цени столь дорогое время, голубчик. Второго шанса не будет».

Сейчас вой четырёх чёрных псов плыл над Пироговом – фельдмаршал Суворов напал на Лабиринт.

«Ты умеешь делать Лабиринты. Там, в Храме, граница, стена очень тонкая, ты сможешь пройти. Если его внимание отвлекут оттуда, точно пройдёшь».

«Но как я его найду, свой Лабиринт, как снова увижу, Аква?»

«Не знаю. Но он уже создан, он с тобой. Как ты его увидел в первый раз?»

«Я тебе рассказывал: осиное гнездо, яд, отравление. Думал, галлюцинации, токсические видения».

«Нет, это не то. Не в этом дело. Это лишь помогло глазам поверить, увидеть. Ты создал Лабиринт не один. Со своей Евой. Вот что главное».

Да, он думал тогда о Еве. После нападения ос он был очень слаб, находился в полубреду, в пограничном состоянии, но он думал о Еве, звал её. И увидел сигнальные дымы над бакеном, увидел свой Лабиринт. Мы всегда уязвимы в тех местах, где были очень счастливы, сказала ему Аква. Девочка говорила о своём отце. О том, что перед тем, как уйти в Лабиринт, капитан Лев вспоминал самые счастливые моменты жизни своей семьи, буквально грезил наяву. Он стал пленником своей скорби. Но Фёдор смог услышать в словах девочки другое. Самая сильная эмоция. Самая счастливая, и ей вовсе не обязательно быть украшенной оттенком скорби. Сидя на полу камеры в ожидании скорого суда, совсем недалеко от главной залы Храма, наблюдая, как полоска лунного света движется по стене, Фёдор пытался вызвать свой вход в Лабиринт. Он думал о Еве, вспоминая, что произошло в звоннице Икши. Но ничего не получалось. Он даже было отчаялся, решив, что придётся тратить драгоценные минуты в Храме перед стеной капитана Льва. Но потом понял, что есть гораздо более простое, незамысловатое воспоминание. Он тогда ещё ничего не знал ни о себе, ни о Еве. Они просто пытались танцевать, впервые, в убогом чуланчике Лас-Вегаса. Она учила его, как вести девушку в танце. Случайный эпизод, и сложись всё по-другому, они, наверное, о нём бы забыли. Это воспоминание – самое счастливое? Фёдор ничего не знал об этом, но разулыбался, наблюдая за полоской лунного света. А потом узкая прорезь окошка, через которое свет луны врывался в темницу, на мгновение раздвоилась. Фёдор поднялся на ноги, чуть склонил голову, чтобы лунная полоска падала на стену под углом. Нет, ему не померещилось, изображение не плыло перед глазами. На короткий миг, так же как и сигнальными дымами над бакенами, обе полоски лунного света оказались симметрично наклонены друг к другу. За этим занятием его и застал Калибан. Но ко времени визита Малого и верной обезьяны брата Дамиана в его камеру Фёдор уже знал, как ему найти свой вход в Лабиринт.