– Отец очень ждет вас, Арктур, – кивнул Ник, и Арка передернуло: еще и отец. Надо понимать, что «ждет» – это вовсе не радость, это желание разобрать его ошибки под микроскопом, ткнуть лицом в проступки и слабости.

Особняк ничуть не изменился за почти что полгода его отсутствия, да и что сделается с этими серыми холодными стенами, которые простояли пятьдесят лет до его рождения? Только вот тренировочный корабль Арка, в котором Герман Мато учил его летать, был демонтирован.

«Мне больше не придется летать, возможно, никогда». – Эта мысль резанула по сердцу, но на фоне общей боли она осталась всего лишь царапиной.

Тигариан Финн ждал возле камина. Заметив появление Арка, он привстал с дивана и (хотя возможно, Арку просто показалось) взволнованно приподнял стакан с виски.

– С возвращением домой, Арктур, – произнес он.

На мгновение Арку показалось, что отец и правда рад его видеть, но, присмотревшись внимательнее, он различил, каким тяжелым и изучающим был его взгляд.

«Хочет разобраться, что за человек перед ним: его сын или предатель галактики», – кивнув отцу, Арктур направился в свою комнату на втором этаже.

– Что, даже не обнимешь папу? – Тигариан с наигранной улыбкой развел руками. Стакан виски дрожал в его пальцах.

– Мне нехорошо, отец, – пробубнил Арк. – Пойду прилягу.

– Как знаешь. – Тот проводил его долгим взглядом. Рухнул в кресло и включил телевизор: особняк тут же наполнился жаркой речью Ската Альгебара, обсуждающего заявление Финна-младшего сегодня утром.

Последние лестничные пролеты Арктур преодолел бегом. Слезы затмевали его глаза, а от боли и ужаса было трудно дышать. Наконец-то он в полной мере осознал происходящее: Веги больше не было в живых.

Дрожащими руками Арктур достал ключ из цветочного горшка на подоконнике. Два раза выронил его, пока открывал дверь, – руки тряслись так сильно, словно не принадлежали ему. Зашел в комнату и даже не удивился стерильной чистоте: разумеется, здесь не единожды убирались, хоть он и просил не трогать ничего в его отсутствие.

Заперев дверь на ключ изнутри, Арктур рухнул на пол. Перед его глазами была вскрытая гибернационная капсула Веги, и она, его любимая, уснувшая уже навсегда.

Коснувшись лбом дощатого пола, Арктур замер на несколько минут. Рыдания сдавливали грудь, не давая нормально вздохнуть, новый глаз горел огнем – наверное, ему нужно было беречь от слез свежий имплант – а сердце сжимало похлеще приступа стенокардии. И кто только сказал, что боль от потери не может быть физической?

– Я не должен был… отдавать тебя им, – прошептал Арк. Теперь он мог говорить с ней, не боясь, что репортеры сочтут его сломленным или сумасшедшим. – Ну как я мог?..

Стены старой детской комнаты молча смотрели на него. Именно здесь он любил лежать возле окна и мечтать о звездах. Представлять, как вся галактика будет аплодировать ему, когда он станет победителем Кубка Планет. Сейчас Арктуру хотелось умереть или, на худой конец, вернуться в прошлое, чтобы все изменить.

Он пролежал на полу до вечера, до глубокой ночи, так и не спустившись к отцу. Несколько раз Тигариан Финн подходил к двери в его комнату и прислушивался, но не мог различить ни шороха. Решив, что Арктур спит, Тигариан уходил ни с чем – пить виски и смотреть шоу под негласным названием «Публичное признание Арктура Финна».

Эрвин Роммели также заканчивал этот день в одиночестве. Завтра ему предстояло много неприятных дел: нужно было разобраться с Юргеном Бартом, допросить остальных членов экипажа «Бозела». Но сегодня он был доволен. В очередной раз пересматривая интервью с Финном, главный куратор несколько раз нажимал на паузу и хлопал в ладоши.

Этот юноша явно знает, что делает. Своим заявлением о том, что он выше системы, Арктур неплохо поднял себе цену. Герой-любовник, не сумевший спасти союзницу на Кубке Планет. Теперь за ним пойдут миллионы, а ему, Эрвину Роммели, останется только грамотно использовать его в своих целях.

Однако кое-что все же терзало Роммели. Слишком многое он упустил на этом Кубке, слишком много белых пятен оставил ему Арктур Финн. Очевидно, что он был на Дее, но что именно он видел там, какое предсказание получил от иной цивилизации?

Он нажал на стоп-кадр и пристально вгляделся в лицо Арктура.

– Ты расскажешь мне, что ты узнал, капитан Финн, – произнес куратор Роммели, – или умрешь.

Арктур проснулся от хлопка двери: отец ушел на работу. Полночи он провалялся в бреду, то безутешно плача, то впадая в ступор от осознания своей потери. Но наступило утро, и свет знакомой звезды Росс, как обычно, пробился сквозь тюлевые занавески.

Все тело болело, а в глаза словно песка насыпали. Откинувшись на кровати, Арктур уставился в потолок: как теперь заставить себя жить дальше? О том, чтобы вернуться к прежним планам, не было и речи. Он больше не тот честолюбивый парень, который покинул родовой особняк Финнов. Да и не осталось на этой планете человека, с которым он хотел бы поговорить, за исключением разве что Германа Мато. Да и что он скажет ему, когда увидит? «Привет, Мато, я так и не выучил, что при посадке надо включать компенсацию перегрузок»?

Арктур ненавидел себя. Он вернулся к началу, но конечная его цель давно утратила смысл.

«Иди на улицу».

Арк вздрогнул и открыл глаза. Этот голос определенно звучал в его голове, но так отчетливо, совсем как тогда, на вулкане.

«Что за черт?!» – подумал он. Если галлюцинации на временной планете еще можно было списать на перегрев, но сейчас-то что?

И все же Арк решил послушаться – другого варианта у него все равно не было.

Спустившись вниз, Арктур застал Нину за приготовлением блинов. Их аромат разносился по кухне, и у Арка сразу свело желудок. Однако он заставил себя вспомнить фотографии Веги, и есть тут же расхотелось.

– Доброе утро, мистер Финн! – нараспев проговорила домработница, широко улыбаясь. – Вам сегодня лучше? Отец очень беспокоился.

– Беспокоился? – с сомнением сказал тот. – Что-то не верю.

Он обнял Нину, ту самую Нину, которая заботилась о нем с самого маминого отъезда. Задержался в ее объятиях чуть дольше, так, что снова почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы.

– Когда они сообщили, что вы в больнице, что некоторые капсулы повредил метеоритный дождь… – Нина вытерла слезы салфеткой. – Вы не представляете, как я переживала!

– Ох, Нина! – Арктур покачал головой.

Значит, именно такой была официальная версия – несчастный случай… ну-ну.

– Мне очень жаль, что так случилось с вашими друзьями. – Нина вылила на сковородку еще теста. – Но надо жить дальше, вы же понимаете.

Арктур вяло покивал. Он понимал, но больше не мог жить как прежде.