– Скажи, а ты уверен, что твоя подружка не того… не чокнутая? – ворчливо спросил волк-оборотень Хорт, расхаживая по тёмному лесу.

Тедрос на него внимания не обращал, он пытался убаюкать маленького Мерлина.

– Рассмотрим факты, и только факты, – продолжал Хорт. – Сначала она говорит, что Робин оставил для неё в «Стреле» написанное волшебной пыльцой сообщение. Между прочим, кроме неё самой этого сообщения никто в глаза не видел. Затем она утверждает, что ей являлся Мерлин и велел отправляться в Путси. По-моему, и то и другое – полный бред.

Сквозь густые заросли Тедрос видел в отдалении высоко поднимавшееся над землёй волшебное дерево. Что-то мелькнуло в его ветвях, но что именно, разглядеть с такого расстояния было невозможно. Путси был хорошо вооружённым городом, и появление над ним выросшего сквозь банк волшебного дерева, конечно же, подняло по тревоге и многочисленных солдат, и гвардейских гусей императрицы. Малыш Мерлин вцепился в рубашку Тедроса, принялся теребить её. Ох, не надо было отпускать Агату одну, не надо было.

– Боишься, что она ошибается? А я вот волнуюсь, как бы она права не оказалась, – ответил принц. Он так засмотрелся на волшебное дерево, что не заметил, как Мерлин выскользнул у него из рук. – Что, если ответ, который мы ищем, всё это время хранился в Путси?

– Тогда молись, чтобы мы нашли его раньше, чем это сделает Змей, – сказал Хорт и в самый последний момент поймал Мерлина в свои лапы, не дав малышу упасть на землю. – Тот, кто выиграет в первом раунде, получает отличную стартовую позицию для второго тура. И если Змей настолько далеко вырвется вперёд…

Ветер хлестнул сквозь деревья, словно закончив за Хорта его мысль. Тедрос смотрел на то, как нежно прижимает Хорт маленького Мерлина к своей заросшей густой волчьей шерстью груди, как малыш начинает уже закрывать глазки…

«Как я мог быть таким глупцом?» — подумал Тедрос.

Отец и думать не думал, что его сын будет разыскивать старого волшебника и резать у него бороду. Пути-дороги короля и волшебника давно разошлись, и Артур мог даже предполагать, что Мерлин уже умер ко времени этого Турнира королей. А Тедрос поступил как обычно: принял, не подумав, неверное решение и вцепился в него как клещ.

А права была Агата.

Борода волшебника была здесь, в Путси.

Только слишком поздно это дошло до него, дурака.

А значит, он по-любому не справился с первым заданием, независимо от того, чем всё это закончится.

Первую загадку разгадал не он, а Агата.

Агата, которая и сейчас была где-то там, в гуще событий и вела его битву. В одиночку сражалась вместо него.

А он, по своему обыкновению, сидит в обозе и валяет дурака. Точь-в-точь как в Камелоте, когда Агата первой ответила на брошенный ему вызов. Это случилось ещё до появления короля Райена или короля Яфета, когда в замок явился незнакомец в маске и вызвал Тедроса на дуэль. И кто тогда принял этот вызов? Агата, конечно. А он, Тедрос, как всегда, остался дома, на печи сидеть.

Это была его ошибка, с которой всё и началось.

«Но я же чему-то научился, извлёк какие-то уроки, правда? – сердито подумал Тедрос. – Теперь я стал другим. Я готов быть королём. Только бы принцесса моя мне не мешала».

Кровь закипела в жилах Тедроса, отцовское кольцо холодило палец.

Это был его турнир, его бой, разве не так? Его шанс что-то доказать самому себе. Даже Агата была согласна с этим, если вспомнить тот их разговор на постоялом дворе. Тогда почему же он, Тедрос, торчит здесь, как какая-нибудь Рапунцель в башне, а его принцесса тем временем разгадывает его первый тест. Хорошенькое дело!

Нет, он, конечно же, пытался остановить её. Во время их короткого путешествия из Бладбрука Тедрос пришёл к выводу, что они с Агатой должны вместе сразиться со Змеем. И так же вместе, как одна дружная команда, искать бороду Мерлина. Но когда они подошли к самому краю леса, вымахало это волшебное дерево, и Агата тут же приказала Тедросу и Хорту оставаться на месте.

– Как на месте? Почему на месте? – запротестовал Тедрос. – Там же Змей должен быть!

– Вот именно, что Змей, – спокойно осадила его Агата, слезая со спины волка-оборотня Хорта. – И если он убьёт тебя и завладеет твоим кольцом, всем нам конец. Так что присматривайте за Мерлином, мальчики. Я скоро вернусь, надеюсь.

– Что за чушь! – не успокаивался Тедрос. – Никуда я тебя одну не отпущу…

– А я и не буду одна, – повернулась к нему Агата.

То, как она это сказала…

Так решительно, так чётко, и к тому моменту, когда Тедрос успел хоть немного собраться с мыслями, успела уже довольно далеко уйти вперёд, растворившись в темноте.

«А я и не буду одна».

Не буду одна?

И тут его словно током ударило.

Тот крик.

Ну да, тот крик, что раздался, когда волшебное дерево вырвалось из-под земли… Крик, от которого у Агаты загорелись глаза, и она моментально начала перекраивать их планы.

Я не буду одна.

Блеск в её глазах.

Тень улыбки у неё на губах.

Только одного человека могла при этом иметь в виду Агата, единственного человека в мире.

Вот почему она так яростно пришпоривала Хорта, когда они мчались сюда.

Вот почему она бросила своего принца и волка-оборотня заодно с ним.

Агата гналась за тем, что было для неё важнее бороды Мерлина.

Гналась за собственным святым Граалем.

Софи.

Это её крик о помощи они услышали тогда.

Софи, ведьма, которая постоянно была вбитым между Тедросом и Агатой клином.

У принца всё сжалось внутри.

Туда, где появляется Софи, следом за ней всегда приходит Зло.

Он выудил из своего кармана крепко спящую Динь-Динь и тряс её до тех пор, пока фея не проснулась.

– Следуй за Агатой и присмотри за ней. Как только она окажется в опасности, подай сигнал вспышкой. Ты всё поняла?

Динь-Динь зевнула и звякнула в ответ.

– Нет, не поцелую я тебя за это, – проворчал Тедрос.

Динь-Динь зазвенела, попыталась что-то доказать ему…

– Мне нет никакого дела до того, что Питер целовал тебя, – сказал принц. – Иди. Отправляйся, пока я тебя Хорту не скормил.

Фея недовольно забренчала, поднялась в воздух и полетела искать Агату.

Вот так и оказался Тедрос в своём нынешнем положении – подавленный, расстроенный, с ребёнком на руках, а его принцесса упорхнула к своей лучшей подруге. Снова упорхнула, между прочим.

– Теперь-то ты понимаешь, какие чувства я испытывал к Софи все эти годы, – раздался низкий хриплый голос.