Но почему Довмонта – этого «политического эмигранта», долгие годы жившего на Руси, – так легко приняла Литва? Похоже, ему на руку сыграла репутация непримиримого борца с немцами.

Немецкий натиск на Литву с каждым годом усиливался. В начале XIII века ситуация не казалась трагической, однако во второй половине столетия контуры угрозы вырисовывались всё более четко.

Главная война между Западом и Литвой велась на двух направлениях – в Пруссии и Ливонии. Немцы стремились захватить территории земгалов, жемайтов и пруссов, чтобы создать единый массив подконтрольных владений. Литовцы мешали этому. Мы видели: Тройден помог восставшим земгалам и эстам. Он достигал в своих набегах даже Эзеля, но успеха там не добился: Земгалию удалось отстоять, а в Эстонии немцы и датчане хорошо закрепились. Восстание аборигенов было подавлено.

В Пруссии события развивались иначе. Племена этой страны, близкородственные литовцам, восстали против тевтонов, как уже говорилось выше, в 1260 году. Восстание переросло в войну за независимость, которая продолжалась с перерывом до 1283 года.

Против немцев поднялась вся Пруссия, кроме Кульмской и Помезанской земель. Туземный вождь Геркус Мантас разгромил отряд рыцарей в битве при Покарвене, после чего пруссами были захвачены замки Гейльсберг, Браунсберг и разорен Христбург. Другие повстанцы осадили замки Балга, Эльбинг и недавно отстроенный Кенигсберг. Пруссам помог славянин – князь поморян Мествин II, убежденный враг немцев (как, впрочем, и поляков). В. Т. Пашуто приводит данные о погибших рыцарях, подсчитанные римскими папами. Если к 1257 году погибло 500 рыцарей (по словам папы Александра IV), то в 1261 году – уже 1000; такую цифру называл папа Урбан IV. Всё это напоминает сводки убитых какого-нибудь американского миротворческого контингента во Вьетнаме. Сходство неслучайно: обе войны мы можем с полным правом отнести к разряду колониальных.

Тем временем бои продолжались, а повстанцы одерживали победу за победой. Прусский вождь Диване Клекине (Медведь) захватил крепость Визенбург в Бартии; отряд вармского прусса Глаппе разорил Бранденбург. Геркус Мантас нанес новое поражение рыцарям при Любау (Lubovie), после чего взял в Помезании замки Мариенвердер, Штаркенберг, Рейден. Против немцев выступил и храбрый ятвяжский князь Скуманд, который исходил прусские земли со своими людьми вдоль и поперек. Тевтоны засели в глухую оборону, но их методично выкуривали из укрепленных мест. Шла зачистка территории от рыцарей и их обслуги.

Значительная часть Пруссии обрела свободу. Даже гибель энергичного Миндовга, помогавшего пруссам, не смогла переломить ситуацию в пользу немцев.

Но Европа неуклонно расширялась, и до стремления диких племен к независимости никому дела не было. Папская курия принялась вербовать подкрепления в Тюрингии и Брауншвейге. Кроме того, в Прибалтику явился чешский король Пржемысл II Отакар, который был больше немцем, чем славянином. Мы упоминали, что ранее он уже вторгался в Пруссию как крестоносец и поучаствовал в основании Кенигсберга. В 1267–1268 годах Пржемысл Отакар совершил новый крестовый поход, но уже в Померанию против славян, и действовал весьма эффективно. Пржемысл вывел из войны Мествина, поморского князя, и пруссы остались с немцами один на один. Кроме того, Пржемысл вел активные переговоры с папой Климентом IV (1265–1268) о будущем Литвы, чтобы поставить во главе этой страны какого-нибудь дружественного западноевропейского принца. Правда, авантюристичный чешский король вовсе позабыл о своих делах, и это его погубило. Против Пржемысла выступили многие немецкие князья, а затем германский король Рудольф I Габсбург (1273–1291). Рудольф объявил Пржемыслу войну и отнял Австрию, Моравию, Штирию, Каринтию и Крайну – в общем, всё, кроме Чехии, которой король-чех в общем-то пренебрегал. Пржемысл Отакар погиб в бою у Сухих Крут с рыцарями Рудольфа (1278), и Чехия осталась небольшим герцогством. Безумные авантюры обошлись дорого непутевому, авантюристичному и чужому для славян правителю.

Пруссы, пока вокруг них шли политические игры, продолжали освободительную войну, и тевтоны сменили кнут на пряник. Они стали широко раздавать дворянские грамоты вождям туземцев, чтобы инкорпорировать их в благородное сословие и сделать врагами соплеменников. Но дело продвигалось туго, тем более что на подмогу пруссам явились единоплеменные литовцы.

Еще при Миндовге в католические земли вторгся его подручный Тройнат. В 1263 году он проник в Мазовию, Кульмскую землю и Помезанию с 30-тысячным войском (цифра – на совести западных хронистов). На следующий год, уже после смерти Миндовга, литовцы вместе с ятвягами пришли в Самбию, где вместе с пруссами осаждали Вилову. Дело было как раз в тот момент, когда литовцы создавали новое правительство. В этот миг некстати для пруссов перессорились литовские князья Тройнат и Товтивил. В результате распри оба они погибли, к власти пришел Войшелк, разгорелась гражданская война, и пруссы оказались предоставлены сами себе в тот момент, когда победа над немцами казалась близка.

После окончания литовских смут князь Тройден, о войнах которого в Земгалии мы рассказали довольно подробно, не то чтобы пренебрег Пруссией, но не имел возможности помочь в том объеме, в каком было необходимо. Сами пруссы сражались разрозненно и не смогли выбрать единого вождя. Им не удалось захватить ключевые пункты обороны рыцарей – Кенигсберг, Мемель. Началась битва на истощение, и пруссы ее проиграли. В начале 70-х годов победа стала клониться на сторону тевтонов, а прусские вожди один за другим находили смерть под двуручными мечами немецких рыцарей. В Натангии попал в окружение Геркус Мантас; он храбро сражался и был пронзен мечом. Рыцари повесили его тело на дереве для устрашения пруссов. Другого туземного предводителя, Глаппе, выдал предатель. Мятежника повесили в Кенигсберге. Диване Медведя при штурме замка Шенезее застрелили из баллисты.

Лишь один князь, ятвяжский Скуманд, оставался неуязвим и непобедим. В 1277 году он совершил набег на Кульм, имея при себе 4000 воинов, в том числе подкрепления из Литвы.

В 1280 году ятвяги совершили поход на Самбию, и опять при поддержке литовцев. Тройден хорошо понимал, как важен ятвяжский рубеж для обороны Литвы. Поэтому старейшина земгалов Намейзе напал на Помезанию, действуя в качестве вассала Тройдена. Для немцев всё это были пчелиные укусы, неприятные, болезненные, но не смертельные. Тевтонские колонисты вытесняли пруссов, а воины уничтожали местное население. В хрониках об этом не говорится, но налицо факты: огромное количество пруссов бежит в Литву, где их радушно принимает Тройден. Идет война на истребление аборигенов, и они спасаются бегством.

Возможно, убийство Тройдена отчасти связано с этим наплывом беженцев. Литовская знать настороженно отнеслась к беглецам и побоялась быть оттесненной на второй план, а потому великий князь Литвы оказался в изоляции и был уничтожен немецким агентом – старейшиной земли Нальшанской.

В 1283 году литовцы еще раз вторгались в Самбию – уже по приказу Довмонта. Но князь вмешался слишком поздно. Помешала смута, бои с Романтом; темп наступления был утрачен, а тевтоны к тому времени навалились уже на ятвягов. Рыцари выжгли их села и вышли на Неман. Эта река стала границей между Пруссией и Литвой. Последний ятвяжский князь Скуманд в том же 1283 году переселился в Черную Русь с остатками своего народа. Большинство ятвягов погибло, а страна их превратилась в пустыню – дикру. Это был единственный выигрыш, который получила литва. Со стороны дикры ждать немецкого наступления пока что не приходилось. Довмонт мог заняться другими делами.