Гоша достал листок и передал Горохову.

— Вот телефоны старика.

— Странно, Китаев — молодой мужик. Ладно, выясним. Теперь по поводу свидетелей. Жаль, что вы нашли только имена тринадцати пассажиров. Но, так или иначе, эти люди где-то работают. Нужно выяснить, где, и наверняка кто-то не вышел на работу. Некоторые выезжали на Кавказ на день-два. Свадьбы, похороны и так далее. Второй момент. Куда делся самолет? Почему вы об этом не подумали? Он лежит в ущелье, засыпанный снегом. Но он же числится за какой-то компанией. Можно списать сломанный стул, но не лайнер стоимостью в несколько сот миллионов долларов. У него есть бортовой номер и должен быть хозяин.

— Ты знаешь бортовой номер?

— Знал бы, где упасть, соломки постелил бы. Всего сразу не сообразишь. Но есть еще и пропавший экипаж. Почему вы летчиков не берете в учет? Их тоже содержат в воинском изоляторе. Командира зовут Борисом Евгеньевичем Тумановым, фамилия второго пилота Баландин, имени не знаю. Для начала надо выяснить, на каком самолете они летали. Бортовой номер. Ну а потом выяснить, куда подевались самолет и экипаж. Конкретные люди. Но этот козырь нужно держать в рукаве. И еще. Среди пассажиров находился контр-адмирал Кротов Андрей Яковлевич. Служит на Северном флоте. Личность заметная — такого в мешке не спрячешь, а кроме того, он просто порядочный мужик.

— Это уже что-то. Эх, Митяй, заварил ты кашу, а теперь всем нам на уши становиться приходится. А кто текучкой заниматься будет?

— Все, Гоша. Мне пора. Приедешь в следующий понедельник этим же рейсом.

Гоша отправился в зал ожидания, а Горохов вернулся в город. На старенький «газик», за рулем которого сидел майор в полевой форме, никто не обращал внимания. Он и Астахов старались не выходить из машины, они даже в ней ночевали. Слоняться по городу слишком опасно. Можно нарваться на патруль, а с документами у журналистов не все в порядке, если точнее, то их вовсе не имелось.

Астахов ждал своего напарника в полуподвальной шашлычной на окраине города — местечко тихое, неприметное, с добротной кухней и безликими официантками, от которых постоянно несло перегаром.

Пока Горохов мотался в аэропорт на встречу с курьером, Астахов знакомился с материалами местной прессы и прочитывал каждую газету от корки до корки.

Горохов подсел к приятелю за столик и начал с жадностью поглощать сациви.

— Докладывай, Вадик, какие новости?

— Хуже не бывает. — Астахов выбрал из кучи одну из газет и развернул ее. — Вот статейка с третьей полосы. С виду ничего особенного. Обычная криминальная разборка в центральном парке Краснодара. Средь бела дня бандитские авторитеты враждующих кланов города устроили перестрелку. За сферы влияния в городе ведут борьбу самые влиятельные группировки, и они обнаглели до такой степени, что устраивают бойню в разгар дня, не думая о последствиях и мирных гражданах. Так, под град бандитских пуль попали семеро случайных прохожих. Трое получили незначительные ранения и находятся в больнице под присмотром особого подразделения милиции, а четверо погибли. Среди убитых достойные граждане города. Пули не пощадили главного редактора газеты «Кубанские известия» Золотухина Виктора Семеновича и жену главного редактора скандальной газеты «Ставропольский вестник» Литовченко Любовь Петровну.

Астахов отбросил газету в сторону.

— Ты понял, Митя, чем тут пахнет?

Горохов застыл с вилкой у рта.

— Но почему она, а не Валерка?

— Ему другую участь заготовили.

Астахов вынул из кучи еще одну газету.

— Здесь некролог на Золотухина. Разборка происходила позавчера. А во вчерашней газетенке «Ставропольская правда» есть маленькая заметка о смерти Валерия Литовченко. Он умер у себя дома. Соседи по лестничной площадке почуяли сильный запах газа и вызвали пожарных. Вскрыли дверь, окна. Все краны газовой плиты открыты, Валерка лежал на диване мертвым. В пишущей машинке нашли предсмертное письмо, где он слезно клянет себя за ту ложь, которую его вынудили напечатать в газете о гибели лайнера и несуществующих террористах. Он понял свою непоправимую ошибку и решил добровольно уйти из жизни, потому что не способен, как честный человек, нести на своих плечах крест лжи и коварного обмана своего друга. Тут говорится о тебе. Ты его заставил, убедил, обманул и подвел под смертельную черту. Но он — главный редактор, а посему ответственности с себя не снимает. Вот такие, брат, дела! Пока они нас всех, как щенят, не передушат — не успокоятся.

Наступила долгая томительная пауза.

— Что делать будем? — спросил наконец Астахов.

— Ты как хочешь, но я пойду до конца. У меня нет выбора. Либо я докажу всем свою правоту, либо зря прожил тридцать три года на земле.

— Вряд ли я смогу себя уважать, если отойду в сторону в ответственный момент, — тихо сказал Астахов. — Нам надо уходить из города.

— Знать бы, в какую сторону, — пробормотал Горохов. — Без свидетелей мы ничто. Ольгу в учет не возьмут, а Рудик сам в розыске. Это не козыри.

— Для начала я позвоню в Краснодар. Есть у меня там дружок закадычный Женька Метелкин. Журналист паршивый, но проныра тот еще. Он все про всех всегда первым узнает. По своей методе работает. Этим и живет. Про перестрелку в центральном парке он должен знать больше других, иначе он не Метелкин.

— Уже что-то. У меня тоже телефончик есть. Какой-то таинственный старик из Сосенок Ставропольского края в Питер звонил.

— В Сосенках живет Китаев — тот самый депутат, к которому Рудика отправили с Ольгой. И Скворцов туда поехал. Только звонить из разных мест надо.

Горохов встал, но тут же сел на место.

— Ты что, Митяй?

— Сиди тихо. Глянь-ка на входную дверь шашлычной.

Астахов повернул голову.

— И что? Мужик какой-то. Столик ищет.

— Этому мужику цены нет. Надо выждать. С ним дружок должен быть. Обоих разом накроем.

— Ты сам-то понял, что сказал? Он один нас с тобой мизинцем по столу размажет, а с дружком и вовсе…

— У нас преимущество. Им шум не нужен.

— А нам нужен?

— Но они об этом не знают. Я майор, ты капитан, и выход здесь только один. Нет, шума не будет. Все по-тихому решим, если к делу с умом подойти. Видишь — сел в самый угол. Светиться не хочет.

— А мы с тобой по центру сидим, да? В таком же углу, только с противоположной стороны. Но, может, ты объяснишь, в чем дело? Рожа у мужика знакомая.

— Созреваешь! Я его в тысячной толпе узнаю. Это один из террористов. Летчик, с которым я возле сортира в самолете столкнулся.

Астахов достал из кармана фотографии и разложил на столе.

— Этот?! Точно! Как пить дать — он! В наглую разгуливает. Но как он сюда попал?

— Аэропорт рядом. Ему нужен самолет.