и Ария прощается с нами. Джонатан проводит ее до фургона. Очень мило с его стороны, особенно учитывая, что он в паре метров от моего.

За столом остаемся мы с Максом.

– Ну… – говорит он.

– И вот остались мы вдвоем.

– Извини, если нагрубил. Просто переживаю за тебя.

– Но почему?

Он слегка покраснел или это свет так падает?

– Потому что ты… моя подруга.

– Да, но я большая девочка и могу за себя постоять.

– Допустим, но мне не терпится познакомиться с этим Олли.

– Зачем?

Я представляю, как Макс хватает бедолагу за воротник и вытряхивает из него каждую деталь о себе. Честно, он любого может напугать при желании.

– Он меня напрягает.

– Ты о нем ничего не знаешь! – возмущаюсь я.

– Вот это мне и не нравится.

Я устало провожу рукой по лицу.

– Я устала. Давай закругляться.

– Я рядом, если понадоблюсь, через дорогу, – со всей серьезностью говорит Макс, будто Олли заявится ко мне посреди ночи, размахивая топором.

– С каких пор ты так похож на меня и видишь в каждом встречном убийцу?

– Если дело касается тебя, я не хочу рисковать.

– Очень по-рыцарски, вот только у меня все под контролем. Не надо отпугивать Олли, когда он придет.

Макс качает головой и уходит. Он что-то недоговаривает. Почему?

Глава 29

На следующий день, когда солнце еще не встало, на пороге появляется Ария с двумя чашками кофе в руках. Я беру пледы, мы выходим на улицу и усаживаемся за стол. Закутавшись в одеяло, как в кокон, мы обхватываем горячие кружки ладонями и смотрим, как чернильное небо окрашивается сперва в пурпурные, а затем янтарные и оранжевые оттенки. Эти прохладные утра – моя любимая часть дня. Солнце поднимается и прогоняет серость прочь.

– Извини, что пыталась свести тебя с Джонатаном, – неловко бурчу я.

Ария криво улыбается.

– Ничего. Просто я не хочу ни с кем сводиться, – она делает глоточек кофе. – Слишком рано. Я так не могу.

Меня прошибает осознание, что от «никогда» она перешла к «может, позже». Это уже что-то, но я решаю об этом не говорить.

– А Джонатан милый, да? Не думаешь с ним подружиться?

Подруга цокает языком.

– Вряд ли. Прошлой ночью он пытался меня поцеловать. В смысле совсем безобидно, в щечку, но мне и этого не хотелось. И потом, он живет в городе. Сложно будет общаться. Но да, он и правда милый. Тот еще ботаник.

Минус нашего образа жизни: приходится расставаться с такими людьми, как Джонатан, людьми, с которыми у вас возникла какая-то связь. Конечно, в современном мире полно способов держать контакт, но с каждым так общаться не получится. Постепенно огонь угасает, человек забывается, и его заменяют другие. Связь обрывается.

Может, в каких-то смыслах мы ограничиваем себя таким кочевническим образом жизни. С другой стороны, если человеку суждено быть твоим, вы все равно еще встретитесь. Мы должны верить в то, что от судьбы не убежишь, да?

– Кстати, где Олли? Может, парни ничего и не поняли, но меня твои печальные глаза не проведут.

Я провожу рукой по волосам и вздыхаю.

– Он заехал перекусить и заправиться, а потом написал, что не приедет из-за семейных обстоятельств. И все!

Я объясняю, что его сообщение было кратким.

– И что ты думаешь?

Пожимаю плечами.

– Я верю Олли. А зачем бы ему понадобилось врать? Да, мы не виделись вживую, но я хорошо его знаю. Но я расстроилась, что он не приехал. Надеюсь, у него все нормально.

– Я тоже на это надеюсь. А где живет его семья?

– Понятия не имею.

– Ты ему писала? Ну, чтобы он знал, что ты не злишься?

– А надо было, да? Я просто хотела дать ему время и личное пространство. Если все летит к чертям, не очень-то хочется отвечать на ежеминутные сообщения.

– Но если ты ему вообще ничего не напишешь, будет еще хуже.

– Ты права.

Я достаю телефон из кармана и печатаю:

Дорогой Олли,

Мне очень жаль! Надеюсь, у тебя все в порядке. Когда-нибудь мы обязательно встретимся, а пока береги себя.

Рози х

* * *

Проходит неделя. От Олли ни слова. Я начинаю переживать. Предложить ему свою помощь? Я не хочу ему мешать, но вдруг он в беде и не может справиться один, а больше помочь ему некому? Я не знаю, что делать.

Когда приближаются холода, путешественники разбредаются по жарким странам. Нола и Спенсер в Барселоне, Май в Португалии, а мы с Арией думаем рвануть из Франции в Италию, а потом в Испанию.

Идея настолько дерзкая, что меня она пугает, но Ария умеет убеждать. Просто я так привыкла к своей стране… Тут безопасно. Я всегда могу говорить на своем родном языке, лечь в больницу по своей страховке, если понадобится, позвонить в полицию, «Скорую» или эвакуатору. Но я знаю, что умею адаптироваться. Пока ведь получалось!

Мы готовы ехать в Алнвик на фестиваль еды, как и другие путешественники. Я вижу пару знакомых лиц, но не Макса. Он выехал еще до нас, но, насколько я знаю, едет по тому же маршруту. Мы припарковались в переулке, потому что планируется уличный праздник и мы хотим присоединиться.

Когда я выпрыгиваю из Поппи, звонит телефон. Я извиняюсь перед Арией и беру трубку; подруга уходит, чтобы поздороваться и поболтать со знакомыми.

– Алло?

– Рози? – в трубке звучит голос, будто издалека.

– Да?

– Это Олли.

Из меня словно разом выпустили весь воздух.

– Олли! Привет!

Мы обменялись номерами, но никогда не разговаривали, поэтому я даже не знаю, что и как говорить.

– Тебе удобно разговаривать? – он все еще звучит так, будто находится в тоннеле.

– Да, конечно. Как ты? Я просто не хотела лезть…

Повисла тяжелая, осязаемая тишина. Кажется, я зря в нем сомневалась.

– Дело в том, что… – в трубке раздается какой-то шорох, будто Олли прикрывает телефон рукой, чтобы… собраться с духом? – Моя…

Боль в его голосе оставляет отпечаток на каждом сказанном слове.

– Моя мать умерла. Я не успел до нее доехать. Инфаркт.

Я подношу свободную руку ко рту.

– Олли, мне так жаль! – я пытаюсь найти подходящие слова, но в голову лезут только шаблонные фразы. – Правда, очень жаль!

У моего папы тоже был инфаркт.

– Спасибо, Рози.

Снова повисает тишина, и я не знаю, чем ее заполнить. Пытаюсь придумать хоть что-то, что сможет поддержать.

– Мои соболезнования… – нужные слова просто не приходят на ум.

– Спасибо за теплые слова. Надеюсь, мы все равно увидимся, – его