– А то! Как будто ему на одно место наступили, а пока он орет, хлопают по спине. До сих пор, как вспомню, так вздрогну. Это же племянник любовницы бывшего директора. Худшие дни в жизни нашего театра! Ему никакая открытка не помогла бы.

Тут я испытала приступ симпатии к толстой фее, потому что мало кто с таким пониманием разделяет мои оперные терзания.

– Так вот, Мойра, я понятия не имею, зачем они нарядились мышами, но точно знаю, что, если они доберутся до всех городских скрапбукеров, никого лучше этого тенора мы в нашем театре больше не услышим. Через некоторое время он будет казаться тебе Паваротти и Доминго в одном лице.

Я вдохновенно врала, даже не подозревая о том, как недалека была в тот момент от истины.

– Так… – Мойра втянула живот, выпрямила спину и поудобнее взяла швабру. – Готова служить карандашом в ваших руках. Красным карандашом, – добавила она, покосившись на девиц, и сощурилась, – который вычеркивает. Что от меня требуется?

– Для начала мне нужно поговорить с ними наедине, – сказала я.

– Я вам мешаю? – насупилась фея.

– Нисколько! Но мне может помешать кто-нибудь еще. Ты не могла бы покараулить снаружи? Ты ведь наверняка всех знаешь, придумай какой-нибудь предлог, чтобы нам не помешали.

– И правда… когда зрители разойдутся, могут заглянуть контролерши.

– Постоишь на шухере?

– Будьте уверены – даже министр культуры не пройдет.

Суфлерша поправила очки и отправилась в коридор со шваброй под мышкой. Сергей почтительно открыл перед ней дверь, а потом снова закрыл ее и подпер своей широкой спиной. В кармане у него надрывался мобильник, в ответ на мой выразительный взгляд он молча достал его и выключил.

«Восхитительная девушка! – прошептала вслед Аллегра. – Надо же, какими бывают суфлеры!» Я тяжело вздохнула. Я вообще не знала, что в опере бывают суфлеры. И уж тем более не думала, что они бывают такими! С ней можно и без терминаторов обойтись.

Времени у меня было в обрез, в любой момент кто-то мог помешать, да и эти двое того и гляди какой-нибудь фортель выкинут или на Сергея перестанет действовать открытка.

– Как тебя зовут? – Я ткнула пальцем в девицу с косичкой.

– Ша, – ответила та и уставилась на меня большими глазами.

– Блин, что за уголовные замашки? – не выдержала я. – Как тебя зовут?

– Ее зовут Ша. Чего непонятного? – сказала вторая и выразительно пожала плечами: мол, что тут такого.

И тут я вспомнила: мама говорила, что к ней приходила какая-то Ша. Голову дала бы на отсечение, что передо мной – Александра, хозяйка визитки с фортепианными клавишами и гербарием. Почему она себя так называет? Кликуха? Никнейм в интернете? Надо будет поискать.

– Ладно… а тебя? – Я повернулась ко второй.

– Меня зовут Ра, – ответила высокая девица, подняла голову и ни с того ни с сего приветливо улыбнулась мне, будто я ее в гости пригласила на чай.

«Ша» и «Ра»! Кристофоро Коломбо! Особой фантазией они не отличаются.

– Может быть, Эльвира? – переспросила я.

– Меня зовут Ра, – повторила она и сложила руки на груди.

Я не была уверена, что девушка передо мной и «сваха» с хранителем в ванне – одно и то же лицо. Взлохмаченная Ра без макияжа, с маленькими глазами и прозрачными белесыми ресницами мало походила на яркую девицу с фотографии. Ногти у нее были выкрашены тусклым серым лаком под цвет халата. Где она только откопала такой! «В наше время в интернете можно купить все, даже зуб Элвиса Пресли. Зайдешь – и не нарадуешься», – шепнула Аллегра и принялась напевать «Return to sender». «Все бы тебе радоваться», – буркнула я про себя, а вслух спросила у девиц:

– Кто вы такие?

– Маммониты, – ответила Ра кокетливым тоном, словно флиртовала с красавцем-мужчиной.

– Мама кого? Что ты несешь? – Я вскипятилась. – Кто вы такие? Зачем вы подожгли наши квартиры? Какого черта вам надо от меня и моей матери? Что за балаган вы тут устроили? Почему вам плевать на предупреждения Кодекса?

Кажется, у меня накопилось к ним слишком много вопросов, потому что руки задрожали, и голос едва не сорвался до истерических ноток.

– Мы ничего не жгли. – Ра посмотрела на меня с вызовом, как юная хулиганка – на директора школы.

– Ну да, конечно, оно само загорелось, и вы там проходили совершенно случайно, по дороге в магазин серых халатов.

Девицы молчали. Ша сложила руки на животе и уткнулась подбородком в грудь, а Ра кривилась в насмешливой улыбке.

Я запустила руки в просторный карман Ша. Та ухмыльнулась, но не стала сопротивляться. Прикосновение к ткани оказалось неприятным – и вправду грубая, как мешок. И охота им такое носить? Под халатом у Ша виднелись три разноцветные футболки, натянутые друг на друга, а у Ра – розовая кофточка с люрексом. Ша носила джинсы, а Ра – полосатые гольфы и черные бриджи. В кармане я нащупала два кругляшка, очень похожих на тот, который Ша всучила маме. Я достала их, держа за цепочку. Тяжелые какие! По такому же кулону болталось у каждой из девиц на шее.

– Два, – скривилась Ра. – А врала, что у тебя три осталось.

– Не твое дело, сколько у меня, – огрызнулась Ша.

– Что это? – спросила я.

– Мнеморик, – ответила Ра довольно миролюбиво.

– Что?

– Мне-мо-рик, – повторила она по слогам, выразительно артикулируя.

Ра отличалась очень живой мимикой. Ее лицо успевало передать гораздо больше смысла, чем значили слова, и в тот момент оно выражало восхищение.

– Один можешь взять себе. – Ша следила за кулонами у меня в руке с жадностью, но говорила медленно, растягивая слова: – Берешь или нет? Если не берешь, то лучше сразу отдай. Посмотрела – и хватит.

В ее словах и неторопливых движениях чувствовалась некая основательность. Шутить и болтать почем зря эта девица явно не любит. С такими даже в очередях не ругаются. Впрочем, и со мной тоже.

– Конечно, возьмет! – защебетала Ра, размахивая руками. – От мнеморика еще никто не отказывался! Как же она без него? Не может быть, чтобы ей мнеморик был не нужен! Всем нужен, все скраперы о нем мечтают. Ну как без него?!

– Что еще за мнеморик? – Я уставилась на Ра.

– У тебя в руках, – пояснила она, как будто я и так не догадалась. – Эти на раздачу, а мой на шее висит. Свой я больше люблю, но они все классные. Иногда возьму какой-нибудь – и сижу, любуюсь.

Ра замерла и уставилась на мнеморики с крайне странным выражением лица. С таким тщетно скрываемым умилением молодая мама в кругу бездетных подруг заглядывает ребенку в горшок. «Ты что! Это совсем из другой оперы! – возмутилась Аллегра. – Где горшок, там радость, а тут только похоже на радость, а на самом деле совсем не радость. Подделка!»