– Вот на это, – сказала с очаровательной улыбкой.

– Амонтильядо? – рассмеялась Анита, увидев этикетку на бутыли. – Хотите прямо здесь устроить застолье и переманить нас на сторону зла?

– О нет, моя бедная недалекая подружка. В этой бутылке… присмотритесь внимательно!.. в ней не вино.

– А что же? – посерьезнел Максимов, рассматривая с расстояния в пять шагов маслянистую полупрозрачную жидкость.

Видимость в тоннеле была плохая. Сильвия оставила свою горелку в боковом тупике, и подземные своды освещались лишь всплесками пламени, которое билось в неплотно прикрытой топке паровой машины.

– Это пироглицерин. Знакомо вам это слово?

– Алекс, она нас разыгрывает! – Анита двинулась вперед, но Максимов схватил ее за плечо.

– Стой! Если она не шутит, то чайной ложки этого адского вещества хватит, чтобы разнести нас всех на мелкие клочки!

– Здравое суждение! – одобрила Сильвия. – Поэтому не рекомендую вам стрелять в меня. Достаточно малейшей встряски, чтобы произошел взрыв.

Бутыль она держала бережно, как младенца. Максимов опустил револьвер.

– Прекрасно. А теперь положите ваш пугач вон туда, под стену. Да поживее! – Сильвия перешла на приказной стиль общения. – Так… Молодец. Теперь вместе с вашей женушкой перейдите-ка вон туда. – Она указала подбородком в дальний конец тоннеля, подальше от выхода.

Максимов и Анита, не сводя глаз с зеленой бутыли, повиновались. Теперь путь к спасению был отрезан. Сильвия сделалась абсолютной хозяйкой положения.

– Все это ради вагона золотых монет? – спросила Анита.

– Оставьте! Разве я напоминаю грабительницу? Мои ставки выше!

– Каковы же они?

Но Сильвии уже наскучило откровенничать.

– Заболталась я с вами. Мне пора!

Она снова подергала за рычаги, и неповоротливая машина выползла в главный тоннель, перегородив его собой. Анита и Максимов очутились в мышеловке.

– Что она хочет делать, Алекс?

Максимов и сам видел, что намерения у Сильвии отнюдь не человеколюбивого свойства, но все еще надеялся, что это не более чем угрозы.

– Если вы запрете нас здесь, то перекроете себе доступ к проходу, что ведет к станции.

– Мне не нужна станция. Вспомните: то была прихоть госпожи Кончиты, пустая трата времени… Я же была заинтересована в том, чтобы подкоп шел вот туда, – Сильвия показала на ответвление, ведущее в сторону реки. – Кое-как удалось вложить эту мысль в ваши головы. Ну и самородок помог, конечно. Я просчитывала такой вариант, поэтому заготовила его заранее, а уж подсунуть в решето с землей труда не составило.

Она туго перекрыла клапан на паровом котле. Землечерпалка задом двинулась на беззащитных пленников подземелья.

– Алекс, она нас раздавит! – вскрикнула Анита.

– Если раньше не взорвется котел… Давление на пределе! – Максимов прикинул, нельзя ли взобраться на машину и дотянуться до рычагов и кнопок, однако с тыльной стороны на корпусе не имелось ни единого выступа, за который можно было ухватиться. – Эй! Вы погубите и нас, и себя! Наша служанка услышит шум, побежит в жандармерию…

– Эта клуша? – Сильвия расхохоталась. – Да у нее мозги – как квашня, с которой она сейчас возится. А больше никого в доме нет, и он заперт на все замки. Идеальные условия, чтобы осуществить мой план.

Машина, которую трясло как в предсмертной агонии, уползала все дальше в могильную черноту подземелья. Котел распирало изнутри, все детали ходили ходуном, металлическая обшивка дышала жаром, воздух вокруг наполнился нестерпимой духотой. Ужас подстегнул Аниту, и она помчалась в глубь тоннеля, ничего вокруг не видя и мало что соображая. Максимов, осознав всю бесполезность переговоров, тоже пустился наутек. Их сопровождал сатанинский смех Сильвии.

– Бегите, бегите! Жалкие глупцы…

Лязг, жар и снопы искр постепенно отдалялись от нее, но не прошло и минуты, как там, во тьме, полыхнула желтая молния, и по всем закоулкам тоннеля прокатилась мощная взрывная волна. Сильвия была готова к этому и заблаговременно укрылась за кучей земли – той самой, откуда чуть ранее извлекла бутыль с пироглицерином. По ушам хлестнуло грохотом, которому позавидовал бы Зевс-громовержец, по волосам прошелся вихрь, погнал по узкому проходу земляной прах. Сильвия видела, как в сотне ярдов от нее в огненном зареве разваливаются, словно куски перепеченного теста, фрагменты машины. Вот завертелась в воздухе сорванная крышка котла, вот раскатились колеса, рассыпались, как взметенные ветром сухие листья, мятые лоскуты обшивки, из разорванного брезентового рукава повалили косматые клубы, ковш с обрывком цепи врезался в деревянный столб, подпирающий свод тоннеля. И тотчас затрещали выстроенные в ряд крепления, полопались доски, и сверху лавиной хлынула ничем уже не поддерживаемая земля.

Сильвия на всякий случай отползла подальше, таща за собой бутыль с гремучей жидкостью. В голове промелькнула опаска: не завалит ли, часом, весь тоннель до самого выхода? Но нет, обрушение произошло лишь там, где взорвалась машина, и, быть может, на расстоянии четырех-пяти ярдов от эпицентра. Этого хватило, чтобы заживо замуровать в подземной западне Аниту и Максимова. На остальном же пространстве крепи, поставленные на совесть, выдержали. На бутыль со взрывоопасным содержмым не попало ни крошки, пироглицерин спокойно поблескивал за стеклом, лишь слегка покачиваясь.

Выждав, пока уляжется пыль и рассеется дым, Сильвия поднялась, мельком глянула на свое безнадежно испорченное платье. Плевать, мелкие издержки.

С куда большим вниманием она изучила заветную бутыль. Трещин нет, пробка сидит в горлышке крепко. За зеленым стеклом вязко покачивается пироглицерин, таящий в себе разрушительную энергию куда мощнее той, которую сейчас продемонстрировал разлетевшийся вдребезги котел землечерпалки. Великолепно. Можно продолжать.

– Лексей Петрович! Анна Сергевна! Что стряслось? – гулко долетело со стороны подвала.

Пустоголовая служанка! Не сиделось ей на кухне, поперлась на звук взрыва… Но оно и к лучшему – враз избавиться от нее и спокойно заниматься делом, зная, что никто в ближайшие час-полтора не потревожит. А то, глядишь, и все два, потому что Ольмос вряд ли покинет жандармерию, не дождавшись официального допроса арестантки.

До чего же все удачно сложилось! Времени – пропасть, помех никаких. Твоя правда, отчим: когда история задумает совершить поворот, она вложит в руки исполнителю все козыри. И ополчись против него хоть целое войско, оно не в состоянии будет воспрепятствовать предначертанному судьбой. Воистину так!

– Лексей Петрович! Где вы?

Сильвия с бутылью в руке юркнула в боковой проход. Бутыль аккуратно поставила в пропаханную колесом машины борозду – чтоб ненароком не упала. Взяла лопату и затаилась в ожидании, когда горничная приблизится на расстояние вытянутой руки.