Иногда я отвечал ему, иногда нет. Меня поражала наша переписка. Я принадлежал к числу людей, которых он терпеть не мог: шведский журналист, обративший на него внимание из-за его предполагаемой причастности к убийству Пальме. Почему он же общается со мной и что хочет сказать?

Кусок о Крисе Хани в статье Гренинк заставил меня порыться в бумагах. Что-то такое мне уже попадалось. Я нашел то, что искал, – это был отчет для шведской полиции, написанный в 1994 году Борисом Эрссоном, о причастности южноафриканцев к убийству Пальме. Полиция тогда была слишком занята Кристером Петтерссоном.

В отчете Борис аккуратно выделял цитаты. Одним из его главных информаторов был Риан Стандер, в 1986 году – коллега Уильямсона. По словам Стандера, среди тех, кого послали в Швецию, был Энтони Уайт, агент военной спецслужбы. Борис спросил: убил ли Уайт Улофа Пальме сам или стрелял кто-то другой? Стандер ответил: «А вы помните убийство Криса Хани в 1993-м? И вы думаете, чокнутый иностранец-одиночка мог все сделать сам? Нет, речь идет о стандартной схеме: нужно найти подходящего человека, который нажмет на курок. Или сделать так, чтобы он просто оказался на месте преступления. Иногда это делается очень тонко. Много раз бывало, что непосредственный исполнитель или тот, кого задерживают на месте преступления, не знает, на кого в действительности работает».

Слова Стандера подтверждали мнение Эвелин Гренинк, что спецслужбы ЮАР используют при убийствах «козла отпущения». Таким образом, послав мне статью Эвелин, Крейг Уильямсон соглашался с тем, что сказал Стандер-«Таракан» в 1994 году.

Я сравнил метод «козла отпущения» с пособием ЦРУ для киллеров. Убийство Криса Хани подходило под описание «убыточного»: совершивший его «козел отпущения» должен был быть схвачен или убит. Согласно пособию, для такого убийства требовался фанатик, который не знает имен других членов организации. Именно так было с польским правым радикалом Янушем Валушем, которого осудили за убийство Криса Хани. Если фанатику удается нанести смертельный удар, уже неважно, поймают его или нет, поскольку ничего не связывает его с остальными. А если он не сумеет сделать свое дело, задание выполнит кто-то другой. Фанатик же остается на месте преступления в роли мальчика для битья. В результате подготовленное профессионалами убийство выглядит как дело рук сумасшедшего-одиночки.

Ли Харви Освальд, арестованный после убийства Кеннеди, сказал: «Я просто олух». Такие слова и подобрали ему, если он состоял в сговоре и убийство президента планировалось как «убыточное». Потому-то его и застрелил через два дня после гибели Кеннеди владелец ночного клуба Джек Руби – пока Освальд не успел рассказать о тех, с кем он встречался до покушения. В октябре 2017 года 61 % американцев выразили уверенность, что Кеннеди погиб в результате заговора, хотя по официальной версии по-прежнему считается, что его застрелил экстремист-одиночка.

Согласно отчету Бориса Эрссона, Риан Стандер сказал об убийстве Улофа Пальме еще кое-что. Они обсуждали работу Стандера с Уильямсоном в группе «Длинные руки», исполнявшей задания по всему миру: он вносил раздор в сплоченные сообщества, собирал информацию, осуществлял, если надо, теракты и убийства.

Кодовым словом, обозначавшим убийство Пальме, по утверждению Эрссона, было «молоток». Предположительно, планы покушения составлялись в ЮАР и в некоторых уголках Европы, в том числе и Швеции. Кое-кто из шведов, «шведские агенты спецслужб», сотрудничали с южноафриканцами, начали отслеживать обычные для Пальме маршруты и выяснять его привычки за несколько недель до покушения. Стандер сказал, что эти агенты работали в отделе, которым руководила женщина. Но южноафриканцы взаимодействовали не с целым отделом, а с конкретными агентами. После убийства в отделе сменились телефонные номера. Сигнал к нападению на премьер-министра должно был передать агент ЮАР, отвечавший за подготовку операции в Стокгольме. Тот же самый, по словам Стандера, что пытался убить главу Лесото.

Получалось, что либо Уайт сам застрелил Пальме, либо он должен был гарантировать, что это будет сделано другим человеком. Также Стандер говорил о причастности южноафриканца скандинавского происхождения Пола Асмуссена. По версии Эрссона, у убийства было две мотива.

Стояла задача лишить международное противостояние ЮАР в 1980-х шведской поддержки. Улоф Пальме был лидером государственных деятелей, которые поощряли борцов с апартеидом. Он осуждал ЮАР в Швеции, в ООН и на международных встречах. Он должен был исчезнуть, как и новое поколение чернокожих лидеров в Южной Африке, которых систематически сажали в тюрьмы, подвергали пыткам, убивали в конце 1970-х – начале 1980-х годов.

Существовал личный мотив: вражда между Пальме и Крейгом Уильямсоном. Это было связано с деньгами, которые Крейг перенаправил из Международного образовательного фонда совсем не тем людям. Стандер намекнул, что из-за этого конфликта у Крейга был зуб на Улофа Пальме.

О Стандере говорили, что он болтун и надувала, коллеги по спецслужбе его не любили. Кое-что в отчете Эрссона звучало дико, вроде утверждения о личном мотиве Уильямсона убить Пальме. Но, возможно, Стандер просто по-своему передал информацию, полученную от другого.

И обнаружились соответствия между утверждениями Стандера, выводами расследования по «южноафриканскому следу», сделанными до 1996 года, то есть до памятной записки Эрссона, содержанием статьи Гренинк и гипотезой Стига о причастности ЮАР с Ведином в качестве посредника и шведскими правыми экстремистами в качестве помощников на месте.

Но действительно ли использовался «козел отпущения» в убийстве Пальме? Если да, то кто был мальчиком для битья – Якоб Теделин, кто-то еще, или эту роль сыграло несколько человек? И что это за агенты шведской спецслужбы, чьим начальником была женщина?

Еще один возможный мотив убийства Пальме Стиг упомянул в письме Джерри Гейблу через двадцать дней после трагедии. Я перечитал это письмо.

Стокгольм, апрель 2016 года

Можно предположить, что за убийством стоят интересы южноафриканцев. Комиссия Пальме, в которой он сам был важнейшей фигурой, начала кампанию против оружейных сделок с этой страной.

Вот что написал Стиг менее чем через три недели после гибели премьера. Тридцать лет спустя Крейг Уильямсон порекомендовал мне почитать еще кое-что о продаже оружия в ЮАР в эпоху апартеида.

В самой природе торговли оружием заложено то, что она ведет к смерти, и не всегда к смерти на войне. Некоторые из крупнейших мировых поставщиков пускали в дело оружие, когда кто-то стоял у них на пути или угрожал разоблачением. Человеческая жизнь ничего не стоит, когда речь идет о чрезвычайно прибыльных теневых сделках.

Уильямсон указал мне на книгу «Деньги и оружие апартеида: повесть о прибыли». Этот кирпич объемом в шестьсот страниц написал Хенни Ван Вуурен. Там было много примеров, показывающих, как, когда и где ЮАР закупала оружие, несмотря на экономические санкции. Листая книгу, я обнаружил проблеск мотива, гораздо более конкретного, чем ведущая роль Пальме в ряду политических лидеров, противостоявших апартеиду. Крейг не так уж незаметно подталкивал меня к истине.