– Белый южноафриканец-коммунист. Мы считали таких предателями. Потом он стал лидером коммунистов, попал на первое место.

– На первое место?

– Первое место в нашем списке смертников. И вот он оказывается в одном аэропорту с самыми лучшими агентами ЮАР! Юджин тут же сказал, что мы должны за него взяться. Крейг колебался. Юджин вытащил оранжевую биковскую ручку: «Если вы заманите его в туалет, я прикончу его вот этим. Просто про-ткну ему солнечное сплетение под углом и всажу в сердце». Теоретически идея неплохая. Но в реальности слишком рискованно было ее осуществлять, и мы все стали отговаривать Юджина. Улетели домой и получили медаль, а до Слова добрались несколько месяцев спустя. Ну, на самом деле не до него самого, а до его жены, Рут Фёрст, которой Крейг отправил посылку с бомбой.

Рут Фёрст, которую он так небрежно походя упомянул, была близким другом Улофа Пальме, и Стиг писал о ее убийстве в заметке о Ведине. Но мне хотелось разузнать побольше о списке смертников.

– У вас был список смертников? То есть список тех, кого вы хотели убить? И кто же там был? Улоф Пальме?

– Был такой список, да, но там были люди из коммунистической партии, Африканского национального конгресса и других оппозиционных организаций. А Пальме не гражданин ЮАР, он премьер-министр другой страны. Я никогда не видел списка с именами подобных людей.

– Но, может, какой-то список, которого вы не видели, все же был? У военных?

Вик опять прищурился.

– Нет, только один список, от кого мы хотели избавиться. – Словоохотливость Вика куда-то пропала. Карел Гербер подлил другу чая со льдом. Он еще не проронил ни слова, но я чувствовал, что у него есть собственное мнение по интересующему меня вопросу.

– Вы упомянули секретные операции. Это о них речь?

– У нас были чистые операции и секретные. Чистые – это в основном сбор сведений, опасных для противника. Потом мы их публиковали.

– А секретные?

– Я приведу вам пример. Пастор Фрэнк Чикане создавал проблемы. Однажды по пути в США он сделал остановку в Намибии. Один человек пробрался в его номер в отеле и натер ядом его одежду. Это порошок из одного африканского растения, который проникает в тело, когда жертва потеет, через подмышки и пах. Чикане сел на следующий самолет, и ему стало плохо по дороге в США. Ему ничем не могли помочь на борту. По прибытии он был почти мертв. Если бы он летел в любую другую страну, он бы умер, но американцам удалось его спасти. Хотя они так и не поняли, что это за яд.

– Вы сказали, что знаете о секретных операциях, которые так и не вышли на свет.

– Да, есть то, о чем я знаю или слышал, но об этом я не хочу говорить.

Последовало неловкое молчание. Я молча сосчитал от одного до десяти. Вик не выдержал. Рассмеялся и покачал головой.

– Ну ладно. Один агент военной спецслужбы получил задание. Джонатан Леабуа был премьером Лесото, маленького независимого государства, окруженного территорией ЮАР. Хотя Леабуа зависел от правительства ЮАР, он поддерживал Африканский национальный альянс и попал в наш список смертников. И тому агенту предстояло о нем позаботиться. Агент использовал бомбу на дороге, где должен был проехать кортеж Леабуа. Когда машина премьера оказалась рядом с ней, он нажал кнопку пульта. Пришлось нажимать несколько раз, пока бомба не взорвалась, но к тому времени весь кортеж уже проехал. Несмотря на провал, агент не отступился. Немногим позже дело было сделано. Леабуа собирался произнести публичную речь, он там обычно и выступал. Наши парни измерили там, где он должен был выступать, металлические перила. Изготовили такие же и наполнили взрывчаткой. Но, когда наш агент ехал с ними в Лесото, его задержали наши же южноафриканские полицейские. И тогда мне пришлось все улаживать.

– Но вы были на гражданской службе, а этот агент ведь агент военных?

– Когда возникали проблемы, звали меня. Я был мусорщик. Я узнал имя прокурора и поговорил с ним. Он понял, в чем дело, но не знал, как выпутаться. Тогда я предложил: «Хорошо, завтра рано утром этот человек в суде признает себя виновным в хранении взрывчатки, автомата Калашникова, пистолета и патронов. Скажет, что готов заплатить штраф в десять или двадцать тысяч рэндов, а потом вы его отпустите, пока не появилась пресса или еще кто-нибудь».

Вик усмехнулся.

– Должно быть, прокурор имел возможность поговорить с судьей, потому что приговор был вынесен через две-три минуты после того, как они вошли в зал суда. К 8:02 агент оказался на свободе, но Леабуа опять ускользнул.

Что ж, Вик спокойно говорит о покушении на премьер-министра Лесото. Но тогда почему бы не об Улофе Пальме?

– Итак, эта секретная операция провалилась. Тогда расскажите о какой-нибудь успешной, – сказал я.

– Мы держимся друг за друга. Не болтаем о том, что кто сделал. Если у кого-то развязывается язык, ему надо быть готовым к тому, что его убьют. Так что это очень опасно, понимаете? Я вам больше ничего рассказывать не буду.

– Была ли авиакатастрофа 19 октября 1986 года, когда погиб президент Мозамбика Самора Машел, делом рук спецслужб ЮАР?

Вик покачал головой и не без колебаний ответил:

– Нет, не была. Один из моих коллег быстро оказался на месте крушения и видел там бутылки водки у ног русских пилотов. Они напились и, видимо, перепутали Матсафу в Свазиленде с Мапуто. Когда стали садиться, спохватились, но поздно.

– А разве это не странно? Что люди из южноафриканских спецслужб первыми прибывают на место аварии, хотя она произошла в глубине джунглей за триста миль от Йоханнесбурга?

– Да, если так на это посмотреть. Сначала я тоже подумал, что это секретная операция. Но дело в любом случае обстояло иначе, если послушать тех, кого считают виновными. А знаете, кто еще одним из первых оказался там? Пик Бота, наш министр иностранных дел.

У Вика был довольный вид, как если бы он сложил головоломку и стала видна целая картинка. А потом смешал фрагменты и сказал, что на самом деле картинка совсем другая.

– Что вы думаете о Крейге Уильямсоне?

– Он лучший шпион за всю историю ЮАР. – Он хотел еще что-то добавить и с трудом находил слова. – Он самый лучший… ну, просто самый лучший.

– По-вашему, это он стоял за убийством Улофа Пальме?

– Мы работали вместе с Крейгом до середины 1985 года, а потом он перешел на военную спецслужбу. До этого момента мне известно все. А после – ничего. Я много раз его спрашивал, но он это отрицает. Не знаю, почему его постоянно преследуют этим вопросом. По-моему, Крейг тут ни при чем.

– А где вы были, когда погиб Питер Кэсслтон?

– Там. Кэсслтон жил у своих друзей-португальцев в нескольких часах езды отсюда. Я повез собак этих ребят к ветеринару, а Кэсслтон чинил грузовик в узком проезде. За рулем был чернокожий, который по ошибке включил первую скорость. А Кэсслтон случайно закоротил стартер, и грузовик поехал на него. Он отскочил в сторону и очутился между грузовиком и стеной. Его придавило так, что он не мог дышать. Я сказал, что надо толкнуть грузовик, но он застрял. Оставалось только ломать стену. Но для этого нужно было разрешение соседа. Они там возились с этим, а Кэсслтон висел прижатый к стене без воздуха. В итоге стену снесли, но Кэсслтон был уже мертв.