Я пришел в полицию поговорить о Теделине, но им нужно было что-то более конкретное, чем все, что было у меня на него. Например, подсказка, где находится орудие убийства. Я взял себе на заметку этот вопрос.

Стокгольм, февраль-апрель 2016 года

Когда подает голос New Yorker, на него обычно откликаются. В феврале Николас Шмидл приехал в Швецию поговорить с множеством людей, которые иначе, чем я, смотрели на убийство Пальме. Многие из тех, кто был недоступен для меня, с готовностью бежали на интервью с журналистом New Yorker. В числе прочих – Ханс-Гуннар Аксбергер, редактор доклада Комиссии по пересмотру, гуру уголовного сыска Лейф Г. В. Перссон, сыновья Улофа Пальме и вереница других особ. Единственная, кто отказала Шмидлу, – это Лисбет Пальме.

Мы с Николасом поехали на моей «вольво» в Фальчёпинг встретиться с Якобом Теделином. Неделю назад я написал ему по электронной почте и попросил об интервью, но он отказал. Новый план заключался в том, чтобы заявиться непрошеными гостями к нему домой.

С нами поехал один мой знакомый, Юхан. Он вызвался помогать во всяких непредвиденных ситуациях. Через пять часов мы добрались до Фальчёпинга. Это сонный городок между двумя небольшими горами в глухой части лена Вестра-Гёталанд. Округа холмистая, фермерские угодья перемежаются участками леса.

Якоб жил в скромном двухэтажном доме на склоне холма, в нескольких сотнях метров от отеля, в котором мы остановились. Ставни на окнах его квартиры были закрыты.

Поразмыслив, мы решили предварительно позвонить. Николас назвался, когда Якоб взял трубку.

– Я не собираюсь давать никаких интервью, – ответил Якоб на беглом английском с легким акцентом. Несмотря на его возражения, их разговор продлился двадцать пять минут. Николас задал Якобу все самые важные вопросы, в том числе и о его переписке с Бертилем Ведином в 2009 году.

– Бертиль пишет: «Расскажите о музыкальной жизни в Вестре Фрёлунде», и вы отвечаете: «Бертиль, про музыкальную жизнь в Вестре Фрёлунде сказать нечего. Но пресс-секретарь Израильской армии может сообщить, что грохот в бункере и другие звуки после падения бомбы напоминают о ракетах, которые не вернутся».

Якоб вспылил.

– Я никогда ничего подобного не писал. Это подделка. И хочу напомнить вам, сэр, что взлом ящика электронной почты и использование чужой переписки – это в Швеции уголовные преступления.

Но Николас сумел продолжить разговор и спросил, почему Бертиль оборвал знакомство, когда узнал о переписке Теделина с Лидой Комарковой в «Фейсбуке», где обсуждалось убийство Улофа Пальме. Якоб ответил, что не помнит о таком, и повторил, что письма получены незаконным путем.

Итак, Якоб отнекивался и врал. Это доказывало, что за перепиской с Ведином что-то есть. Но надежд на встречу с ним больше не осталось. Мы приехали в Фальчёпинг впустую.

* * *

Если вам пишет известный шпион и сознавшийся в ряде преступлений убийца, трудно не удивиться и удержаться от мысли, что в письме содержится что-то важное. Так я и подумал, когда через четыре месяца после возвращения из ЮАР получил письмо от Крейга Уильямсона, которому оставил после нашего интервью визитную карточку.

В письме Крейг, однако, ничего не написал, просто кинул ссылку на статью в голландском журнале ZAM «Далси, Хани, Любовски – история, которая могла остаться в тайне».

В статье голландская журналистка Эвелин Гренинк рассказывала о трех убийствах, которые, на первый взгляд, были совершены по политическим мотивам – ради режима апартеида, но за которыми на самом деле стояли финансовые дела. Во всех трех случаях нашлись козлы отпущения, а настоящие виновники остались в тени.

29 марта 1988 года представитель Африканского национального конгресса Далси Септембер была застрелена посреди улицы у своего офиса в Париже. Ее участие в деятельности по освобождению чернокожих казалось малозначительным. Однако в те месяцы, которые предшествовали убийству, она попросила лидеров АНК, в том числе Абдула Минти, о личных встречах. Минти отвечал за санкции, запрещавшие поставку оружия ЮАР. У Далси, по ее словам, была информация о тайных оружейных сделках. Но она ничего не успела рассказать до своей гибели.

Активист Антон Любовски был застрелен в столице Намибии Виндхоке 12 сентября 1989-го, меньше года спустя после того, как правительство ЮАР прекратило удерживать эту страну под своим контролем. Любовски состоял в Народной организации Юго-Западной Африки, боровшейся за независимость Намибии и пришедшей к власти после того, как ЮАР пошла на уступки. По словам Гренинк, на самом деле причины убийства имели отношение к нефти, бриллиантам и правам на игорный бизнес. Информант сказал журналистке, что Любовски задел финансовые интересы одного южноафриканского министра.

10 апреля 1993 года у его дома в Боксбурге, в пятнадцати милях от Йоханнесбурга, застрелили генсека коммунистической партии ЮАР Криса Хани. На месте преступления был арестован Янус Валуш, правый экстремист, противник происходившего тогда перехода от апартеида к демократии. Он одолжил оружие у Клайва Дерби-Льюиса, депутата парламента ЮАР. Обоих приговорили к смертной казни, которую потом заменили на пожизненное заключение. Однако Крис Хани препятствовал крупнейшей в истории ЮАР оружейной сделке, что и было, по мнению Гренинк, истинным мотивом убийства. За неуравновешенным правым экстремистом стояли люди, связанные с торговлей оружием. А три свидетеля видели на месте преступления вообще другого человека, который и мог быть настоящим убийцей.

Прочитав статью, я связался с Эвелин Гренинк. Она сказала, что получала угрозы от бывшего министра иностранных дел Пика Боты и французского бизнесмена Жана-Ива Оливье. Книгу Эвелин, на которой основана статья, опубликовали только на голландском. Издатель, которому также угрожали, не стал выпускать ее по-английски в ЮАР.

Безусловно, Крейг хотел разжечь мое любопытство, но я позвонил ему только через несколько дней и представился.

– Привет, Ян.

– Вы послали мне письмо со ссылкой на статью. Почему?

Он заставил меня чуть подождать ответа.

– Ну, это же как раз о том, что вас интересует, разве нет? – ответил он, как если бы я понимал, что он имеет в виду.

– Меня интересует убийство Улофа Пальме. Это о нем?

– Я сказал только, что статья о том, что вас интересует.

– То есть это об убийстве, про которое думали, что оно вызвано борьбой с апартеидом, а на деле его причины – денежные?

– Я просто подумал, что вам покажется занимательной статья, учитывая, что́ вас интересует.

Я стал размышлять. Уильямсон хотел этой статьей сообщить мне нечто важное, но не хотел говорить об этом напрямую. То же самое произошло еще несколько раз. Я получал от Крейга письма. В одном – документ, из которого следовало, что он отвечал за встречу американской делегации 1 марта 1986 года и, значит, не мог участвовать в стокгольмском убийстве. В другом – указание на новую книгу, «Деньги и оружие апартеида: повесть о прибыли». Крейг пылко откомментировал: «Весьма и весьма рекомендую. Невероятное расследование, наружу вытащили куча всякого, о чем большинство думало, что это навсегда останется лишь догадками».