«Понимаешь, у моей жены день рождения, – заявил Зотов, – а хороший подарок сейчас не купишь, так что – не обессудь». Естественно, Никитин был рад услужить следователю, который ему, как и Гимпельсону, мог доставить большие неприятности.

Наиболее уязвимым из скупщиков краденого оказался доктор Разуев. Масштабы связей с бандой у него были более солидными, как и количество сделок, которые он проворачивал. Но самое главное, перепродавая иконы и церковную утварь, Разуев имел наживу, а значит, был реальным кандидатом на скамью подсудимых. Зотов им занялся основательно.

«Тон его разговора с самого начала принял характер грубого давления, – рассказывал Разуев, – Зотов все время подчеркивал свои полномочия, давал понять, что ему придется решать судьбу каждого подозреваемого… Уже тогда у меня зародилось подозрение, что Зотов поступает так умышленно и за этим что-то последует. Так, он грозил к окончанию расследования по делу пригласить корреспондентов, расписать в статье так, что после этого я никуда не смогу устроиться на работу».

Расстроенный Разуев рассказал о своей беде Никитину.

– Дурак! У меня с ним отношения отличные. Не нужно быть скупердяем, не жмись.

– Неужели это возможно? – спросил ошеломленный Разуев.

– Конечно!

– Думаешь, он возьмет?

– Кто в этом мире не берет? А Зотов – свой человек, не сомневайся.

– Но у меня совсем нет художественной литературы.

– Тогда дай деньгами, – последовал совет.

Вызовы на допросы продолжались. Зотов и Разуев, как говорят, стали играть в детскую игру «холодно – горячо». Подполковник намекал на взятку. Доктор делал вид, что догадывается, но ловко уходил от наводящих вопросов, ожидая более конкретного предложения.

При очередной встрече Зотов сменил гнев на милость.

– Положение твое серьезное, но не безнадежное. Тебе можно было бы помочь, но…

– Так помогите.

– А во сколько ты оцениваешь свою свободу?

– Сколько нужно? – растерянно спросил Разуев.

Зотов взял ручку, придвинул к себе лист бумаги и написал: «60 т.». (Несколько автомобилей «Волга» по ценам того времени.) Затем двинул лист бумаги Разуеву. Тот ахнул:

– Но у меня нет сейчас таких денег!

– Ничего, найдешь. Ты парень смышленый.

– Хорошо, я подумаю и взвешу свои возможности.

– Думай. Ну а пока вот тебе пробное задание. Достань хорошие американские джинсы и пару тысяч для начала найди. Давай договоримся так: ровно через неделю, в три часа, я жду тебя в сквере возле метро «Лермонтовская» (ныне «Красные ворота»).

Разуев не считал себя бедным, но шестьдесят тысяч найти так просто он не мог. Задевало и то, что взятку у него вымогал человек, занимающий такую солидную должность. Разуев решил пойти в КГБ.

Выслушали его внимательно. Предложили написать заявление, а затем разъяснили, что хотели бы взять Зотова с поличным. До деталей проработали операцию, проинструктировали Разуева и стали ждать «дня икс». На «Лермонтовскую» Разуев приехал минут за пятнадцать до обусловленного времени. Он нервничал, но старался держать себя в руках. Постоянно оглядывался, но определить, где находятся оперативные работники, которые будут брать Зотова, не мог.

Окрик «Виктор!» застал Разуева врасплох. Он оглянулся. Метрах в двух от него стояли «жигули». Из них выглядывал Зотов.

– Давай!

Зотов протянул руку и буквально вырвал сверток у Разуева.

– Ну, будь! Созвонимся.

«Жигули» на большой скорости рванули по Садовому кольцу. Им вслед смотрел опешивший Разуев. Взволнованно переговаривались по рации члены группы захвата:

– Мы идем за ним! Мы его видим! Брать или нет? Ждем команды!..

Наконец последовало решение руководителя группы:

– Брать не будем. Он придумает десяток версий или успеет избавиться от вещдоков.

В тот же день заместителю генерального прокурора СССР Найденову доложили о провале операции по задержанию Зотова с поличным. Подполковник, словно предчувствуя неладное, проявил завидную осторожность. Решили ждать.

Непросто взять профессионала с поличным. В середине 80-х мне доведется прочитать много лекций по расследованию взяточничества в Институте усовершенствования следственных работников в Ленинграде и в Институте повышения квалификации руководящих кадров Прокуратуры СССР в Москве. Считая возможным задержание с поличным при получении взятки, я всегда подчеркивал, что привлечение виновного становится возможным только при одном непременном условии: нужны бесспорные доказательства того, что взяткополучатель воспользовался предметом взятки.

В 1985 году в Чимкенте ко мне зашли посоветоваться местные работники БХСС. Они рассказали, что к ним пришел заявитель, у которого помощник прокурора Дзержинского района вымогает три тысячи рублей. Неделю они пытались реализовать операцию, подкрепив ее доказательствами, но ничего не вышло. Когда взяткодатель пришел в кабинет к нашему коллеге с портативным магнитофоном в кармане, тот ушел в дальний угол и разговаривал оттуда. При прослушивании микрокассеты из состоявшегося разговора ничего нельзя было понять.

Они договорились о передаче взятки на улице. Снова сорвалось: помощник прокурора изменил решение и назначил встречу у себя в кабинете. И вот, кажется, удача. Правда, было одно но – при передаче взятки «клиент» не стал, по словам взяткодателя, разговаривать с ним, а лишь жестом руки показал, что сверток с деньгами нужно положить в ящик приставного столика. Это и было сделано. Диктофон в кармане взяткодателя зафиксировал одно шипение.

– Вам остается ждать конца рабочего дня и брать подозреваемого при выходе из здания прокуратуры, – посоветовал я работникам БХСС. – Если деньги при нем или в его сейфе – вы на коне. Если же в ящике стола, придется извиниться. Тогда вы провалились, а он просто умнее всех нас.

Помощника прокурора взяли по этому сценарию. Денег при нем не было, как, впрочем, не было их и в сейфе. Они лежали там, куда положил их взяткодатель, – в столе. Было много шума, разных мнений и активного обсуждения ситуации. Помощника прокурора уволили, хотя уголовное дело пришлось прекратить. Вскоре он добился восстановления в должности, и это решение формально было правильным. По старой как мир пословице: «Не пойман – не вор».

При активизации борьбы со взяточничеством в 70-х и 80-х годах у нас появилось немало горячих голов, любивших брать преступников с поличным. Зачастую они проводили операции бездарно, а иногда и с грубыми нарушениями закона.

Вспоминаю, как «сели в лужу» краснодарцы, задерживая при получении взятки прокурора-криминалиста Баранова. Один из следователей краевой прокуратуры расследовал уголовное дело о групповом хищении в особо крупных размерах. Однажды к нему зашел следователь прокуратуры города и предложил сделку.