Пистолет выстрелил снова, прямо перед ним. Еще пять выстрелов. Жутких, один за другим. От грохота у него зазвенело в ушах…

Энергия пуль, попавших в Эми, отбросила ее в угол. Словно она была предметом обстановки, сломанным, отшвырнутым за ненадобностью. И тут что-то ударило его по затылку, тяжело, с силой, и все превратилось в ничто…

* * *

Я опираюсь обеими руками о крышу машины. Юсуф вылезает из «Хонды» и с тревогой смотрит на меня. Постепенно дрожь отпускает тело, и я снова оглядываюсь по сторонам. Мы остановились на широкой прямой улице недалеко от моего дома, застроенной сетевыми магазинами, уходящими вдаль. Пивные и закусочные открыты, но все остальное закрыто, ставни опущены, а по обледенелым тротуарам скользят редкие прохожие, ища то, что люди обычно ищут в воскресный день.

Я это видел. Я там был. Я видел человека в темноте за дверью. С которым боролся Р., когда умерла Эми Мэттьюс.

Оглядываю улицу в обе стороны. Машины и пешеходы. А что, если он среди них? Следит за мной? Дожидается следующего случая?

Я говорю Юсуфу, что всё в порядке, и мы едем дальше. Оборачиваюсь назад, проверяя, нет ли за нами «хвоста», но определить это очень трудно.

Уже четыре часа дня, когда Юсуф наконец находит, где припарковаться рядом с моим домом, но перед крыльцом стоит какая-то незнакомая машина.

Мы направляемся к дому. Я спрашиваю у Юсуфа, есть ли у него оружие, и он отвечает:

– Нет, сэр. Старший детектив-инспектор Гарднер сказал, что оно не понадобится.

В этот момент в окне зажигается свет, и я вижу, как в комнату входит Лора. Она дерганая, заметно нервничает и разговаривает с кем-то, кого мне не видно, кого она, похоже, боится. Затем гасит свет и выходит из комнаты.

Выждав немного, я убеждаюсь в том, что она не вернется, и приближаюсь к стоящей перед домом машине. Это темно-синий «Урбан Крузер», и вблизи я вижу на приборной панели темные очки. На сиденье рядом с водителем валяются три компакт-диска. Одинокая цепочка следов ведет по глубокому снегу к крыльцу.

Вместе с Юсуфом, которого, похоже, все это встревожило не меньше, чем меня, я подхожу к входной двери, но изнутри не доносится ни звука, поэтому я как можно бесшумнее отпираю замок. Прихожая в точности такая же, как и вчера вечером, – нарциссы в вазе, почтовый мусор, полированный паркет. Должно быть, Р. все это знакомо, но для меня все чужое. Вообще, чем больше я узнаю о нем, тем более чуждым он мне кажется.

Юсуф проходит в прихожую следом за мной, и я тихо закрываю за нами дверь. Из кухни доносится голос Лоры, жены, которая, как я полагал, у меня все еще есть, а затем к нему присоединяется другой голос, сухой и отрывистый. Я его узнаю. Говорю Юсуфу, что всё в порядке: он кивает с серьезным видом и выходит дежурить на улицу, как ему приказал Джерри.

Я нахожу их на кухне: Лора сидит за столом, с кружкой кофе в руках, в красивой блузке в обтяжку и джинсах, на фоне темной кожи ярко сияет серебряный браслет. Как же я ее люблю! Умная и толковая, без показухи…

На табурете у двери сидит Изабель.

– Привет, Изабель, – говорю я.

– Здравствуй, Росс, – вежливо отвечает она.

– Как дела?

Она слабо улыбается, словно это и есть ответ. Затем говорит:

– Джерри мне все сказал.

Правая рука Джерри. Жена полицейского. Он всегда повторял, что Изабель – лучшая из всех тех, кого он поймал. Ради него она пойдет на все. Она крепкая, прочная, словно выделанная шкура. Мелкие кудри, облепившие ее голову, того мышино-серого цвета, который, кажется, вот-вот станет рыжеватым, но никак не становится. Изабель наклоняет голову набок, как птица, и смотрит, как я прохожу к мойке.

Наливаю себе стакан воды, чувствуя себя так, будто я – пять разных человек, абсолютно рассинхронизированных. Даже мои руки и ноги словно подключены к навигатору – как и мой голос, они работают бессвязно, неохотно.

– Джерри сказал мне, что ты потерял память. Это правда?

Внезапно Лора становится полностью поглощена своей кружкой кофе.

Я щупаю чайник.

– Кое-что я помню.

– Амнезия, – уверенно заявляет Изабель.

Я киваю и пью воду.

– Лоре нужно опереться на чье-то плечо, поэтому я приехала, как только смогла.

– Очень мило с твоей стороны, в такую-то погоду.

– Я очень тебе сочувствую, Росс. – Продолжая смотреть мне в глаза, она снова наклоняет голову набок. – Надеюсь, ты скоро поправишься. Надеюсь, тебе помогут.

– Я потихоньку разбираюсь, что к чему. Но это непросто.

– Ничего не меняется. – Лора по-прежнему упорно не смотрит на меня. Вместо этого она поворачивается к Изабель.

– Лора, я могу остаться, – говорит та, но Лора с ледяной усмешкой качает головой. Похоже, ей хочется видеть Изабель не больше моего.

– Всё в порядке, Иззи.

Изабель с натянутым лицом сползает с табурета, все ее тело напряжено. Она тычет в меня пальцем.

– Это все тот же Росс.

– Нет, не тот же, – я качаю головой. – Я не знаю, кто тот же самый Росс, но я – не он. – Когда мне было лет тринадцать-четырнадцать, я мечтал о ней. Они с Джерри казались такой сексуальной парой, и она была стройной и дерзкой… Мне хотелось быть Джерри, гоняться за преступниками, а вернувшись домой, заставать в своей постели Изабель.

Она смотрит мне в лицо, как смотрела всегда, словно ей известно больше, чем мне.

– Очень кстати.

– Что ты имеешь в виду?

Но Изабель пропускает мимо ушей мой вопрос и берет свою сумочку. Она начинает меня раздражать.

– Иззи, не надо, – говорит Лора. – Это не поможет.

– Возможно. – Изабель пристально смотрит на меня. – Значит, ты – Росс, вернувшийся на полтора года назад, словно по мановению волшебной палочки?

Я стараюсь изо всех сил оставаться вежливым.

– Ну, приблизительно в таком духе.

Она смотрит в окно на сгущающиеся тучи и говорит, что, похоже, снова повалит снег. Я спрашиваю у нее, как она доедет в такую погоду.

– Ничего, как-нибудь справлюсь.

Я забираю у нее кружку.

– Уходи.

– Уходи, Изабель, – Лора кивает. – Мы обойдемся без твоей помощи.

– Что бы ни случилось, – говорит Изабель, – знай, что ты всегда можешь позвонить.

– Уходи, Изабель, – повторяю я.

На какую-то долю секунды переглядываюсь с Лорой; мы оба знаем, что она терпеть не может, когда вокруг нее суетятся, и на мгновение между нами устанавливается связь – но тотчас же снова рвется.

Я провожаю Изабель до входной двери, и, пока та надевает свою короткую шубку, решаю перейти прямиком к делу: