Я лихорадочно хватаю его за руку, крепко сжимая манжету оторванного рукава куртки. Я его держу.

Вытаскиваю парня на бечевник, в безопасность. Но этот идиот вырывается и отталкивает меня, что-то крича по-литовски, и рукав отрывается.

Лед ломается дальше, и обе ноги Джавтокаса соскальзывают в маслянистую воду. Канал здесь глубокий, и подо льдом сильное течение. Джавтокас отчаянно барахтается, что-то крича. Я не понимаю, что он говорит; пытается перейти на английский, но не может подобрать нужные слова. Пытается ухватиться за тонкий лед. Я пробую онемевшими пальцами поймать его руку, но промахиваюсь. Его рука выскальзывает, и он скрывается под водой.

До него какие-то дюймы, и я почти могу дотянуться – но не могу. Он уже провалился слишком глубоко. На мгновение я вижу его лицо, глядящее на меня из-под ледяной воды. На нем написано удивление, недоумение. Его сносит в сторону, и он скрывается подо льдом.

Я бегу, хромая, вдоль канала в том направлении, куда исчез Джавтокас. В отчаянии вырываю из земли колышек с табличкой, на которой написано: «Опасно!» Выхожу на лед, на предательски тонкий лед, и пробиваю в нем дырки. Опускаю руку глубоко в черную воду, пытаясь что-нибудь нащупать – тело парня, руку, ногу, – но нахожу лишь мертвящее прикосновение выброшенных пакетов из магазинов и смятых пивных банок.

Наконец я останавливаюсь. Тяжело дыша, кладу руки на колени. В доке все неподвижно. Все вокруг сверкает в свете морозного дня. Над головой безоблачно-чистое голубое небо. Подо мной неровные дыры во льду и плещущая в них грязная вода.

Сначала мне хочется просто исчезнуть, как скрылся подо льдом парень-литовец, уйти отсюда и перестать быть. Я не могу забыть его лицо, когда он уходил под воду – ошеломленно глядя на меня, словно смерть не входила в его планы. Сирены становятся громче, и машины останавливаются, визжа тормозами. Превозмогая боль, я выбираюсь со льда обратно на бечевник. На улице три полицейские машины с включенными мигалками и местные жители, двое указывают в сторону канала. Ко мне бежит молодой сержант, а следом за ним – четыре констебля. Сержант видит то, как я держу свою руку, видит кровь на лице, но я говорю, что это пустяки, и показываю свое удостоверение.

– Вы опоздали.

– Ускользнул?

– Нет. Подо льдом.

Сержант смотрит на замерзший канал. Затем он организует своих людей, направляет их на осмотр канала и вызывает подкрепление. Он приносит покрывало из фольги и ведет меня к патрульной машине. Я не хочу сидеть там как жертва, но сержант настаивает, а у меня нет сил с ним спорить, поэтому я сажусь на сиденье, накрывшись покрывалом, и оставляю ноги на грязном снегу.

– Я его схватил, но…

– Он пытался бежать, сэр? – Сержант опускается передо мной на корточки.

Я медленно киваю, вытирая с рук ледяную грязь. Меня словно преследует злой рок. Я пытался сделать то, что нужно, но в результате погиб еще один человек.

– Вы же понимаете, сэр, формально это смерть при задержании.

– Понимаю.

– Этим обязательно должно заняться УПС.

– Зовите их. Они захотят провести расследование. Так написано в правилах. Вы им все расскажете.

Десять минут спустя подъезжает серебристый «Вольво-50». Джерри Гарднер подходит к сержанту и непринужденно разговаривает с ним. Затем он смотрит на меня и говорит:

– Смерть при задержании, твою мать.

Я смотрю на суетящихся полицейских в форме.

– Почему ты не в больнице? – спрашивает Джерри. – Я полагал, мы договорились.

– Я получил наводку. Я получил наводку о том, где найти главного подозреваемого в убийстве, покушении на убийство и нападении на сотрудника полиции. И я нашел его. Я держал убийцу в своих руках, Джерри. Он скрывался вместе со своей бывшей подругой. Кто-то должен ее допросить.

– Ты можешь идти?

– Идти я могу.

– Иди к моей машине. Я увезу тебя отсюда, пока тебя не арестовали.

Он забирает у меня ключи от «Хонды», бросает их детективу-констеблю и приказывает ему следовать за нами.

* * *

Джерри Гарднер несется на полной скорости. Я тупо смотрю вперед. «Хонда» силится не отставать от нас.

– Ты не вытащишь меня из этой задницы, – говорю я.

– Посмотрим.

– Я нашел убийцу, разве не так? А он попытался бежать – это совершенно естественно. Он был перепуган до смерти. Все указывает на это, Джерри. Кто-то использовал Джавтокаса. У кого-то на него что-то было, и он приказал ему убить Эми Мэттьюс и напасть на меня и на Кристал. Нам нужно установить, на кого он работал.

– Что ж, давай спросим у Дарюса Джавтокаса, кто этот человек. Поскольку это наша единственная ниточка. О, мы не можем это сделать, да? Он подо льдом…

Джерри на скорости входит в поворот, и машину заносит на укатанном снегу. Я еще никогда не видел его таким разъяренным. Лицо у него багровое.

– Надеюсь, ты приготовил для Уинстэнли убедительный рассказ. Про то, почему ты лгал насчет своей амнезии. Почему вы с Бексом не остановились, несмотря на категорический приказ.

– Пожалуйста, не трогай Бекса. Я его заставил.

– Твою мать, а он согласился… С превеликой радостью!

– А Уинстэнли просто ищет, как бы меня подставить.

– В этом она не одинока.

– Что это значит?

Джерри на мгновение отрывает взгляд от дороги.

– Росс, ты надо мной издеваешься?

Он ускоряется на желтый, проскакивает перекресток уже на красный и молчит целую минуту, обгоняя ползущие в снегу машины, отчаянно сигналя.

– У меня были основания для того, чтобы пригласить тебя в участок. Я хочу сказать, я знаю тебя с тех пор, когда ты еще пешком под стол ходил, и ты и твой отец для меня как родные, но я также знаю, что ты можешь быть тем еще мерзавцем. Ты правда не помнишь, что произошло недавно?

Я делаю глубокий вдох и говорю:

– Я ничего не помню.

Джерри воюет с переключением передач.

– Через четыре месяца после своего прихода в участок ты уличил детектива-констебля Фредди Дьюхерста. Он припрятал пачку наличных, найденную во время облавы. Я знал, что ты это сделаешь. Мне даже не нужно было говорить тебе искать подобное дерьмо. Ты всегда хотел быть святее папы римского, даже если все ненавидели тебя за это.

Я смотрю в боковое окно на грязную снежную кашу на улицах. Джерри говорит не обо мне.

– Еще через два месяца ты получил наводку о том, что одна из наших детективов-констеблей спит с подозреваемым. Взял ее тепленькой. Она запорола расследование, продолжавшееся два года. Ты делал всё, о чем я тебя просил, но она была еще с одним полицейским, которого все любили.