Лора встает и говорит, что ей нужно подготовиться к встрече с клиентами, и это почему-то придает мне мужества. Я следую за ней в спальню, где она останавливается перед своим портфелем.

– Я – тот самый Росс, за которого ты выходила замуж, а не тот Росс, которого ты знала последние полтора года. Меня ужас берет, твою мать, когда я слышу то, что ты сейчас сказала. Я ненавижу эти мерзости и ненавижу человека, который их сделал. Я не знаю умных слов – это ты у нас с университетским дипломом. Я по-прежнему тот Росс, который влюбился в тебя, тот Росс, в которого влюбилась ты, а не Росс, которым я стал. Ты должна в это поверить.

– Амнезия способна на такое? – Лора смотрит мне в глаза. – Она способна менять людей?

– Не вижу, почему нет.

– Это твои мечты.

– Такое возможно, Лоло. – Я глажу ее по голове.

– Нет.

– Я по тебе соскучился. Разве ты не соскучилась по тому Россу? Каким я был прежде?

– Нет, его больше не существует. Нет смысла тешить себя иллюзиями. Он исчез давным-давно.

Лора возвращается к туалетному столику. Вьюга за окном усиливается, яростно колотя в окна, завывая в тросах на флагштоках. Я прислоняюсь к пустому шкафу, словно мне требуется опора. У меня подгибаются ноги, как у маленького ребенка. Лора роется в своей косметичке.

– Мне страшно, Лора. Я пытаюсь выяснить, каким человеком стал, пытаюсь вспомнить все то, что забыл. Сначала я боялся, что у меня ничего не получится; теперь я с ужасом думаю, что смогу.

– Все об этом мечтают, – говорит Лора, открывая тюбик с помадой. – Как сказала Иззи, нужно стереть прошлое и начать заново. Как будто ничего не было.

Я не могу понять, горечь или тоска звучит в ее голосе. Протягиваю руку и принимаюсь нежно растирать ей затылок. Чувствую ее запах, приятный, терпкий.

– Росс, что ты делаешь?

– Помоги мне. – Моя рука спускается ей на плечо, забирается под бретельку лифчика, продолжая нежный массаж.

– Не знаю, Росс, кто я такая, чтобы тебе помочь. – Лора остается в напряжении, готовая к схватке.

Я расстегиваю лифчик.

– Не надо! – говорит она, но не отталкивает мою руку. – Чем мы сейчас занимаемся?

– Ради той пары, кем мы с тобой были. Ради того Росса, каким я стал, а не того, кем был последние восемнадцать месяцев.

Я кладу руку Лоре на грудь, и она снова говорит:

– Чем мы занимаемся?

Если честно, я и сам не знаю. Не знаю, любовь ли это. Или же просто два человека пытаются согреть друг друга в зимнюю вьюгу…

Бекс дважды стучит в дверь номера, и я рад его видеть, однако его взгляд мутный от усталости. За окном сгустились сумерки, я зажигаю свет и предлагаю Бексу открыть банку пива и крошечный жутко дорогой пакетик крекеров, затем возвращаюсь в спальню.

Лора надевает юбку и блузку.

– Если я начну тебе верить, – говорит она, – возможно, мне снова станет больно, а я этого не хочу.

– И я тоже этого не хочу. Как мне тебя убедить?

– Ты не сможешь.

В гостиной Бекс приготовил себе чай, воспользовавшись электрочайником, а я наливаю себе и Лоре растворимый кофе. Лора спрашивает у Бекса, не голоден ли он; она особенно вежлива, словно стремится обозначить разницу между своим отношением к нему и ко мне. Бекс чешет руку, в блаженном неведении о каких-либо подтекстах, и говорит, чтобы она не беспокоилась, он поел; но я ему не верю.

Мы молча пьем; все устали, все насторожены. Обнаружив пульт, я включаю телевизор в поисках новостей. Сначала разговоры о войне, террористах, зачистках и отступлениях. Затем появляется то, что мне нужно. Корреспондент стоит перед «Авивой» с обычной для телевизионщика смесью строгой серьезности и похотливости. Убийство и насилие возбуждают, но корреспондент должен сохранять официальный тон, делясь тем немногим, что было сообщено. И все-таки он не может скрыть трепет громкой новости, которая пойдет на пользу всем участникам: молодые медсестры, загадка, смерть.

Мы мельком видим жилые дома на Гордон-роуд, серые и угрюмые, после чего в кадре появляется детектив-инспектор Уинстэнли перед полицейским участком Холборна, в изящном пальто, сообщающая корреспонденту, что пока ей сказать нечего. За что я проникаюсь к ней лютой ненавистью. Определенно, ей это дело на пользу. Но я обращаю внимание на то, что нет никаких упоминаний об утонувшем Джавтокасе. Кому-то – возможно, Джерри – удалось пока что придержать это сообщение.

Я убавляю звук и говорю Бексу, что он может свободно говорить при Лоре. Бекс заметно расслабляется. По какой-то необъяснимой причине мне приятно видеть их вместе. Они очень похожи – хладнокровные, скептичные, остроумные.

Бекс раскрывает записную книжку и хмурится. Он размышлял о тех девятерых, кто дежурил вчера вечером. По большей части это либо новички, либо слишком тупые или ленивые, чтобы быть продажными. Бекс мог бы доверить им свою подругу.

– Подруга, – говорю я. – Помню, ты рассказывал мне о ней утром.

– Айша, – говорит Лора, глядя мне в лицо. – Очень милая девушка. Она приходила к нам в гости. Учительница начальной школы, любит телешоу молодых талантов «Икс-фактор».

– То есть остаемся я, – говорит Бекс, – и старший детектив-инспектор Гарднер.

– Джерри? – Лора резко поднимает на меня взгляд. – Ты хочешь сказать, что Джерри пытался тебя убить? Ты сам в это веришь?

– Я не хочу ни во что верить, проклятье. Я хочу вернуть свою память. В любом случае ты пропустил десятого.

Бекс снова проверяет свой список.

– Это еще кто?

– Дэйв Хаскинс. Правая рука Джерри Гарднера. Который, как нам теперь известно, вчера в девять вечера допрашивал в участке Дарюса Джавтокаса, чем обеспечил ему алиби. И которого я видел подъехавшим к гостинице одновременно с криминалистами. Он видел, как я уехал в больницу вместе с Норрисом. – Я допиваю кофе. Мне нужно что-нибудь съесть, поскольку кофе – это всё, что было у меня за весь день, и он обжигает мне желудок, словно серная кислота. – Итак – звонок охраннику в больницу от моего имени с приказом оставить Кристал, – откуда он был сделан?

– По данным телефонной компании, из телефона-автомата прямо напротив участка.

– Находился ли кто-либо из этих девятерых в это время в участке или рядом с ним?

Я понимаю, каким будет ответ Бекса, еще до того как он произносит это вслух.

– Никого.

Дерганый, не в силах долго сидеть на одном месте, я встаю и смотрю на часы, затем подхожу к мини-бару, достаю пакетик соленых орешков и протягиваю его Бексу. Тот сперва качает головой, затем передумывает, и я насыпаю ему в ладонь орешков и принимаюсь расхаживать по комнате, доедая остальное. Лора готовит документы для встречи. По телевизору какие-то люди спорят о политике, затем второстепенная знаменитость начинает новое шоу.