Она попыталась припомнить конец пророчества,его оторванную самую важную теперь строку, но в памяти уже все смазалось.Кажется, Древнир предлагал куда-то шагнуть, но вот куда? Единственным, кто,возможно, мог ещё ответить на этот вопрос, был Сарданапал, томящийся в подвалахТибидохса. Вот и не верь после этого пророческой жиже профессора Клоппа!

Витражное окно библиотеки залилось нежнымпоросячьим румянцем. Рассветало. Малютка Гроттер, как тут, похоже, многие еёназывали, сообразила, что пора возвращаться в магпункт. Спрятав перстень ГугоХитрого и лист с пророчеством в карман, она выскользнула из книгохранилища.

Джинн Абдулла млел от счастья в объятияхбумажных красоток и заливался визгливым смехом. Журнальный гарем пугливокосился на дрожащие ножницы в старческой руке.

Прежний мир безмятежно летел в тартарары...

Вернувшись в магпункт и заглянув за своюширму, Таня замерла соляным столбом.

На её кровати кто-то лежал, накрытый одеялом сголовой. Приготовив на всякий случай кольцо, чтобы метнуть, если понадобится,боевую искру, она рывком сдернула одеяло. Под одеялом обнаружился сияющийБаб-Ягун, в руках у которого была целая связка мухоморов.

– Ага, вот и ты! – засмеялсяон. – Где ты шастаешь по ночам? Я уже два раза засыпал!

– Ягунчик! Здорово, что ты пришел! Тынастоящий друг! – радостно взвизгнула Таня.

Она забыла уже все прежние обиды. Ейзахотелось расцеловать Ягуна в обе щеки – все-таки родной человек в такомнеродном, изменившемся мире!

Вот только Ягун почему-то обиделся.

– Чего ты меня оскорбляешь? Какой я тебедруг? Я твой недруг! Разве какой-то там друг потащится среди ночи в магпункт сцелым букетом мухоморов и только что срезанных поганок? Да ещё каких! Скапельками росы на гнилых ножках! На такое способен только самый заклятый,самый преданный недруг! – заявил он.

– Ну да... Конечно, ты мой недруг...Самый преданный недруг! Я так сильно шарахнулась головой, что все путаю, –поспешно согласилась Таня.

Она запоздало сообразила, что в опрокинутойреальности всё понятия перевернуты: дружба называется враждой, добро – злом, алучший друг – злейшим недругом.

«Бедный Ягун, ведь в этом новом мире он былзомбирован вместе со всеми белыми магами, причем ещё ребенком!» – подумалаТаня, Интересно, может она доверять этому Ягуну так же, как прежнему? Девочкапонадеялась, что хотя бы по сути ничего не изменилось и друг так и осталсядругом.

– Где ты пропадала? Небось ходила по коридорами гадила всем? – поинтересовался внук Ягге.

– Э-э... Вроде того... – осторожноответила Таня.

– Так я и знал! Ты всегда была заученнойботаничкой. Все нормальные маги гадят днем, а заученным – тем и дня мало.Недаром Чума ставит тебя всем в пример. Даже Шурасик завидует, – закивалЯгун.

Вскочив с кровати, он отыскал где-то вазу ипоставил в неё свой скверно пахнущий букет. При этом вид у Баб-Ягуна был такойгорделивый, что Таня, опасаясь обидеть самого преданного недруга, не сталасбрасывать букет с тумбочки.

– Слышала новость? – спросилЯгун. – Только – тшш! – никому! Мне бабуся по секрету сказала, а самаона узнала от Медузии. Никому не расскажешь? Даже джинну Абдулле?

– С каких это пор я ему докладываюсь? Даи потом у него сейчас, кажется, другие проблемы, – пожала плечами Таня.

– Ладно, слушай, Чума-дель-Тортсобирается оживить каменных истуканов и отправить их покорять ЧерепахуВечности, Кто покорит Черепаху – тот покорит и весь мир. Уж тогда-то ЖуткимВоротам точно не устоять, – возбужденно сообщил Ягун.

– Какую ещё Черепаху Вечности? – непоняла Таня.

Она еще, помнится, удивилась, что Ягун отважноназывает Чуму-дель-Торт по имени. Прежний Ягун, как и все в Тибидохсе,предпочел бы более неопределенное – Та-Кого-Нет.

Ягун поднял брови.

– Ой, мамочка моя бабуся! Да ты и правдавсе забыла. Магический мир стоит на трех слонах, а три слона на черепахе!

– Да? А я почему-то думала, что землякруглая, – хмыкнула Таня.

Все-таки, что ни говори, а то, что вмосковской школе она была хорошисткой, так скоро не пропьешь. Даже еслирегулярно отхлебываешь лекарства из скляночек Ягге.

Ягун возмущенно подпрыгнул на трехногойтабуретке.

– Чушь! Твои лопухоиды не верят вочевидные вещи – например, в волшебные школы и в то, что можно летать напылесосе! А раз так, что стоит вся их наука? И потом, только лопухоид не видитразницы между планетой – Сарданапал её знает, может, она точно круглая? –и магическим миром. Если они где-то и пересекаются, то лишь в одной, совсемпустяковой точке, в которой мы и живем! Вроде как две прямые! Один развстретились – и всего хорошего! Пишите письма!

Таня едва слушала Ягуна. Она размышляла одругом. Черепаха... Три слона... Каменные истуканы... Не те ли, которых онавидела в коридорах Тибидохса? Значит, даже получив талисман Четырех Стихий ивласть над магическим миром, Чума не смогла открыть Жуткие Ворота. Лишь теперь,долгие годы спустя, она вновь подбирается к ним уже с помощью каменныхистуканов, которых хочет послать войной на Черепаху!

Вот только чего Чума ждала все эти годы? Нелопнувшей же веревки? Едва ли. Что ей стоило отобрать контрабас у своей любимойученицы Танечки Гроттер и швырнуть его, скажем, с Большой Башни, Нет, разгадкуследует искать в другом.

Таня поняла, что ей обязательно надо увидетьСарданапала и поговорить с ним. Похоже, в перевернутом мире лишь три фигурысумели устоять на доске и остались прежними; Чума-дель-Торт, академикСарданапал и она, Таня, волей случая оказавшаяся на контрабасе в тот миг, когдалопнула веревка.

Очнувшись от задумчивости, Таня поняла, что Ягунсклонился над ней и давно что-то нетерпеливо повторяет:

– Эй, эй! Ты меня что, не слушаешь? Я ужепять раз спросил, что с тобой такое?

– Прости, я отвлеклась. Слушай, Ягун,помоги мне, будь другом...

– Что?

– То есть недругом... – поправиласьТаня. – Я должна пробраться к Сарданапалу!

Оттопыренные уши Ягуна понимающе вспыхнули:

– А, навредить ему хочешь! И правильно,после того, что этот добрячок сделал с твоими родителями!

– А точно известно, что это он? – невыдержала Таня.

Внук удивленно моргнул.