Мужская половина нашего отряда начала лихорадочно искать другой объект для разглядывания – но пейзаж вокруг был крайне унылый. Ковер плыл над застывшим морем, в сторону сереющего вдали изгиба сопок, утыканных голыми деревьями, как зубочистками.

– Вик, давай с нами в нтамы? – предложил воришке принц, раскладывая на реквизированном листе бумаги фатские шашки.

Вик, прикусив губу, прищурил один глаз и возвел глаза к небу, будто ища ответа на поступившее предложение.

– А-а-а… Ладно, раздавай, – согласился парень.

Так и хотелось ехидно спросить: «Пинцет дать?».

– Ты хоть правила знаешь? – поинтересовался Кайден. Вдали от королевской семьи суровый глава фатской стражи подрастерял свою сводящую зубы учтивость. Даже к принцу он всё чаще обращался на «ты».

– Разберусь по ходу дела, – отмахнулся Вик, в предвкушении хлопая в ладоши.

Как дети малые. Закатила глаза и покачала головой. Их даже не волнует, что мы, по факту, похитили дочку морского дракона. И когда он об этом узнает… Кстати…

– Ты сказала отцу, куда отправилась? – обратилась я к Аой, чувствуя, как внутри закопошились неприятные подозрения, сулившие моей заднице белые тапочки в комплекте с пакетиком гвоздей.

Девушка не сразу среагировала на вопрос, с любопытством первоклашки наблюдая, как Вик своими крупными пальцами передвигает почти микроскопическую фишку по полю.

Но стоило ей покачать головой, меня прошиб леденящий душу пот. В этот раз одной царапиной я не отделаюсь.

Схватила девушку за руку, привлекая все внимание к моей тщедушной персоне. Казалось бы, чего бояться с силой мага Хауса, бродившей где-то под кожей, но… Нутром чувствовала, что с моим везением я потеряю волшебную примочку в самый неподходящий момент – а именно когда на моей шее сомкнутся мощные челюсти гигантского дракона. Ну, или… король просто скормит меня своим белым акулам.

– Ты с ума сошла?! – зашипела на нее, стиснув зубы.

Вик напрягся, отвлекаясь от игры, а два фата навострили уши.

– Все будет хорошо… Не волнуйся, – русалка чуть стиснула мою руку, ангельски улыбнувшись. Золото в ее голубых, как недра океана, глазах – теплом расползалось по венам, расслабляя натянутые нервы. Даже ветер, казалось, совсем стих, позволяя ковру бесшумно плыть по воздуху.

Чтобы отвлечься и не думать о последствиях решения помочь бедняжке-наяде, смотрела на то, как скованная льдом водная гладь, оживает под натиском тепла, разливающегося в воздухе. Будто бы мы враз преодолели рубеж, разделяющий зиму и лето, в самом его пике. Скинув ботфорты, избавившись от тяжелого плаща и кожаной жилетки. Блаженно растянулась на ковре и перекатилась на живот – согнутые в локтях скрещенные руки касались кромки ковра – я смотрела, как пенится внизу беспокойная водная гладь, едва подавив желание сигануть вниз. Стоило побыть один день русалкой, и вода перестала казаться такой пугающе-отталкивающей. Вернусь домой – обязательно научусь плавать. Будто бы прочитав мои мысли, Буният славировал вниз – на секунду показалось, будто желудок приклеился к позвоночнику – слишком неожиданным был этот нырок. Вик и фаты даже не шелохнулись – благополучно устроившись в центре основного узора, где магический барьер, защищающий от падений, внезапных порывов ветра и других погодных явлений, увеличивался в несколько раз.

Пальцы судорожно вцепились в плотную ткань, сердце прыгнуло в горло, намереваясь истерично стучать оттуда. Но не успела я испугаться, как Буният выровнялся. Кисточки, окаймляющие узкие стороны ковра почти касались воды. Протянула руку, чтобы погрузить пальцы в воду, как мне в лицо хлынули освежающие брызги. Выпрямилась на руках, зажмурившись от перламутровых бликов на чешуе русалки, с озорством болтающей ногами в воде. Надо бы разозлиться, но ее смех – легкий и теплый, как летний ветерок, лохматящий волосы, растворил в себе минутное раздражение. Последовала ее примеру и опустила ноги в воду, чуть зеленовато-бурую от плавающих на поверхности водорослей. Странно, Буният даже не прогнулся под нашим весом, будто одеревенев, продолжая тихо плыть дальше.

– И кто счастливчик? – развеяв безмятежность, налипавшую на кожу, спросил Вик, отвлекаясь от игры.

– Агнар, сын Ванаки Альтарфы, – тихо ответила Аой, перестав тревожить воду. Ее длинные белые пальцы с нежностью скользнули по животу.

– Принц-рыбак значит, – ухмыльнулся Вик.

Мраморное личико Аой разрезала морщинка меж смолянисто-черных изогнутых бровей.

– А ты кто? Сын какого-нибудь прохиндея? – девушка напряглась, готовая отстаивать честь жениха.

Лицо Вика посерело, а я прикусила нижнюю губу, чтобы проглотить смешок: Аой и понятия не имела, что попала в точку.

Больше никто не решился начать разговор. Интерес Айома к русалке испарился, вместе с новостью о беременности. Кайден терпеливо объяснял Вику уже по третьему разу правила игры – я не вслушивалась, а Вик и подавно – кивал, но по профилю его лица было заметно, что Аой смогла зацепить его за живое. Сама же девушка беспокойно теребила ракушки на своем ожерелье, отрешенно смотря вдаль. Там откуда ветер приносил истошные крики морских птиц.

Меня повисшее молчание не напрягало – даже мысль о том, что сейчас Рюдзин с остервенением рыщет по морскому дну в поисках своего дорого чада – больше не казалась такой страшной. В любом случае, как только морской владыка узнает, что его единственная дочь забеременела от рыбака, про тех, кто ее любезно подвез, он станет думать в последнюю очередь.

Вдали раскинулись островки суши. Ковер уверенно направился в сторону необъятного порта, сереющего на фоне безграничной морской глади. Аой вытянулась в струну, неотрывно следя за клочками земли, так и не поглощенными жадным морем.

– Войсе! – скомандовал Вик, и Буният завис над одним из пирсов с ютившимися вокруг маленькими лодочками и темнеющими поодаль большими и крепкими кораблями.

Первой на деревянный помост спрыгнула Аой и ринулась вперед, энергично шлепая по доскам босыми ногами. Казалось, близость моря придает ей сил, или же во всем виновата любовь?

Волны лизали деревянные сваи, заливали мостовую, смывая кровь, чешую и рыбий жир. И судя по тому, как спокойно русалка чувствовала себя в огромном рыбацком порту, представители ее вида были далеко не вегетарианцы. Сглотнув тошноту, вызванную витавшим в воздухе амбре, догнала девушку у ряда прилавков с покачивающейся на веревках вяленой рыбы. Ее дразнящий соленый запах защекотал ноздри.

По сравнению с помпезным поместьем графа и главной площадью Кастор-Поллукса, земли Рака, а точнее то, что от них осталось – выглядели невзрачно.

– Тебе лучше… чем-нибудь прикрыться, – схватила девушку за запястье, на которое обвивала жемчужная нитка. Скользнула беглым взглядом по окружающим нас навесам, лоткам и лавочкам – вокруг почти никого не было, не считая стайки детей, играющих в салки, двух женщин, сортирующих рыбу и мужчины, вяжущего сеть.