Тот поединок закончился для Ломаны растоптанным самолюбием, из-за чего он две недели ходил мрачнее тучи, двумя переломами руки и разрезанной щекой, которую зашили, наложив восемнадцать швов. Алисия, в свою очередь, расплатилась десятком бессонных ночей: она сидела в темноте до утра, положив револьвер на ночной столик, и не спускала глаз с входной двери, обуреваемая нехорошим предчувствием, что во втором раунде ей придется туго.

Алисия постаралась выбросить из головы мысли о Ломане, мешавшие ей наслаждаться первым утром, которое она встречала на улицах Барселоны. Она неторопливо шла, рассчитывая каждый шаг и останавливаясь у витрин всякий раз, когда искалеченное бедро давало о себе знать. За много лет Алисия научилась распознавать предвестники приступа и умела предотвратить или хотя бы отсрочить неизбежное. Они с болью были старыми противниками, ветеранами, давними знакомыми, хорошо изучившими друг друга и соблюдавшими правила игры. Несмотря ни на что, первая прогулка по городу без давящих пут бандажа стоила той цены, какую ей придется заплатить за это удовольствие позднее. Она успеет пожалеть о своем легкомыслии.

Еще не было десяти утра, когда Алисия вышла на улицу Ворота Ангела и, свернув за угол на улицу Санта-Ана, увидела витрину старой букинистической лавки «Семпере и сыновья». Напротив нее приютилось маленькое кафе. Алисия решила зайти и посидеть за столиком у окна. Она поняла, что отдых ей не помешает.

– Что желаете, сеньорита? – Официант выглядел как человек, не выходивший на улицу лет двадцать.

– Только кофе. И стакан воды.

– Вам простую воду или минеральную из бутылки?

– Что вы посоветуете?

– Зависит от содержания кальция в крови.

– Тогда пусть будет из бутылки. И не газированную, пожалуйста.

– Одна нога здесь, другая там.

Просидев в кафе полчаса и выпив две чашки кофе, Алисия убедилась, что за это время ни один человек не остановился даже поглазеть на витрину магазинчика. Счетные книги Семпере, наверное, стремительно зарастали паутиной, погружаясь в забвение. Искушение перейти улицу, углубиться в эту пещеру чудес и потратить там состояние снедало ее, но Алисия понимала, что момент для этого неподходящий. Пока следовало просто понаблюдать. Прошло еще полчаса, и поскольку ничего не происходило, Алисия задумалась, не пора ли поднимать якоря, и вдруг заметила прохожего. Он шел по улице, витая в облаках, с рассеянным выражением лица и с тенью улыбки на губах. Весь его облик дышал спокойствием человека, который может позволить себе роскошь не интересоваться, как устроен мир. Алисия никогда не видела его фотографий, но поняла, кто он, раньше, чем молодой человек успел приблизиться к дверям книжного магазина.

Даниэль.

Алисия невольно заулыбалась. Даниэль Семпере собирался войти в дом, и в то же мгновение дверь отворилась и ему навстречу выпорхнула молоденькая женщина лет двадцати. Она обладала той трепетной красотой, которую авторы радиопостановок назвали бы одухотворенной и какая вызывает вздох восхищения у влюбчивых наивных романтиков, любителей мифов об ангелочках с золотым сердцем. Ее окружала аура целомудрия или скромности, свойственная девочкам из хороших семей. Судя по манере одеваться, женщина догадывалась, какая великолепная оснастка находилась под платьем, но не осмеливалась в этом признаться. «А вот и знаменитая Беатрис, – подумала Алисия. – Белоснежка, источавшая фимиам непорочности и чистоты, в стране гномов».

Беатрис приподнялась на цыпочки и поцеловала супруга – по-детски невинно, лишь слегка коснувшись его рта сомкнутыми губами. Алисия невольно отметила, что Беатрис, подобно многим женщинам, предпочитала целоваться с закрытыми глазами, хотя стояла в обнимку с законным мужем. Даниэль, впрочем, тоже целовался до сих пор как школьник. Похоже, ранняя женитьба не научила его, как правильно обнимать женщину, куда нужно положить руки и что делать с ее губами. Понятно, что показать ему было некому. Улыбка Алисии исчезла, и она почувствовала, как в глубине души поднимается мутная, нехорошая волна.

– Не принесете мне бокал белого вина? – обратилась она к официанту.

На противоположной стороне улицы Даниэль Семпере попрощался с женой и скрылся в книжном магазине. Беатрис, чья одежда являлась зримым свидетельством прекрасного вкуса и скудного достатка, влилась в поток пешеходов, двигавшийся в направлении Ворот Ангела. Алисия прикинула ширину ее талии и полноту бедер.

– Эх, как бы я могла тебя одеть, моя принцесса, – пробормотала она.

– Что вы сказали, сеньорита?

Алисия повернула голову и увидела рядом официанта, державшего бокал с белым вином. Он смотрел на нее оторопело и немного испуганно.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Меня?

Алисия демонстративно обвела взглядом кафе, намекая, что в помещении они находятся вдвоем.

– Разве тут еще кто-нибудь есть?

– Марселино.

– Не присядете со мной, Марселино? Мне не нравится пить в одиночестве. Я, конечно, преувеличиваю. Но в компании все равно веселее.

Официант судорожно глотнул воздух.

– Хотите, я вас угощу? – предложила Алисия. – Как насчет пива?

Марселино уставился на нее в оцепенении.

– Садитесь, Марселино, я не кусаюсь.

Он кивнул и уселся за стол напротив нее. Алисия сладко улыбнулась ему:

– У вас есть девушка, Марселино?

Официант покачал головой.

– Кто-то много потерял. Скажите, из бара есть другой выход, помимо главного?

– Что?

– Есть ли у вас черный ход, в переулок или на боковую лестницу?

– Да, дверь, она ведет во внутренний дворик, а оттуда можно попасть на улицу Бертрельянс. А вам зачем?

– Я спрашиваю потому, что за мной следят.

Марселино с тревогой поглядел на улицу:

– Может, мне позвонить в полицию?

Алисия мягко накрыла ладонью его руку, отчего бедняга едва не превратился в соляную статую.

– Нет необходимости. Ничего серьезного. Но я предпочла бы уйти незаметно, если вам это не доставит неудобства.

Марселино покачал головой.

– Вы чудо. Итак, сколько я должна?

– Угощение за счет фирмы.

– Правда?

Он кивнул.

– Как угодно. Кому-то невдомек, какое тут спрятано сокровище… Скажите, у вас есть телефон?

– За стойкой.

– Не возражаете, если я позвоню? Разговор междугородный, но за него я непременно заплачу.

– Все, что хотите…

Алисия отправилась к стойке и увидела висевший на стене старый телефонный аппарат. Марселино остался сидеть за столом, не выпуская ее из поля зрения. Она помахала ему рукой, набирая номер.