– Часы? Зачем тебе часы?

– Да это не мне. Точнее, у меня такие уже есть – у меня и у Дрейка – это подарок от Комиссии, прислали из лаборатории. До сих пор не знаю зачем.

– Не пойму, а в чем их смысл?

Дина заправила длинные пряди за уши, ловко выхватила у него из рук пенопласт и вытащила кожаный ремешок из углубления.

– Смотри. – Она покрутила циферблатом у него перед носом. – Это не часы совсем. Это телефон, работающий без дополнительных станций по всему Уровню. Очень долгий запас батареи, мощный приемник, который ловит через любые препятствия, прекрасная чистая связь.

– Телефон? – Дэйн ощущал себя полным болваном. – А как здесь набирать номер? Куда смотреть, говорить?

– В том-то и дело, что номер набирать не нужно. Эти часы настроены друг на друга, поэтому их пара. Они – два связанных между собой переговорных устройства.

– Типа, рации?

– Да. Только рации действуют на короткие дистанции, а эти на длинные.

– Прикольно!

– А я о чем говорю? Теперь не знаю, куда деть. Возьмешь себе?

Возьмешь? Новый супер гаджет? Дэйн даже не стал раздумывать.

– Возьму, конечно!

Он действительно чувствовал себя очень довольным. Теперь осталось найти тестера и опробовать новое устройство. Интересно, будет ли действовать из бункера? Ведь оттуда нет выхода на внешнюю связь… Хотя, Уровни разные, а нужен один и тот же…

Вошедшая в комнату с подносами Клэр застала его с интересом вглядывающимся в примитивный циферблат и растягивающим, как гармошку, ремешок – тот, оказывается, тянулся.

– О-о-о, Дэйн! Добрый вечер! Останешься с нами поужинать?

– Не могу, радость моя. В другой раз. А сейчас уже должен бежать. – Эльконто посмотрел на Бернарду. – Ты позвони, как вернутся Смешарики, ладно?

– Конечно.

– Ну, все, буду ждать. И еще раз спасибо за это!

Он махнул часами, а она, глядя на его счастливое лицо, расцвела улыбкой.

* * *

Вечером они играли в «пожарников».

Откуда в доме появилась эта игра, Дэйн благополучно забыл – то ли принесли ребята из спецотряда, то ли когда-то закинула в качестве шуточной благодарности Бернарда? – и вспомнил о ней лишь в тот момент, когда Ани разложила в гостиной на ковре расчерченную ровными квадратами карту.

– Давай попробуем?

– Ну, давай.

И, за неимением другого более интересного занятия, они взялись играть.

Смысл игры был прост: выбрать из коробки одну из карточек, на которой нарисован закрученный влево или вправо шланг, и довести «воду» до финального поля – туда, где, улыбаясь во весь рот, красовался нарисованный пожарник, льющий воду на клумбу с цветами. Одни фишки можно было крутить по желанию, пытаясь состыковать рисунки, другие – где в левом верхнем углу находился колокольчик, – вращать запрещалось.

Поначалу играть было скучно: Ани и Дэйн тихо таскали из крышки картонные квадратики и сопели, силясь придумать, как побыстрее обскакать соперника, но как только шланг оказывался почти собран, и до финального поля оставалось три хода, тут же разгорался азарт.

Выяснив эту деталь, они (после плачевного поражения Дэйна, в запасе которого осталось шесть, никуда непримененных, карточек) принялись играть вновь. На этот раз с заметным интересом.

– Не мухлюй!

– Я не мухлюю!

– Ты пытаешься перевернуть шланг, а так нельзя!

– Почему это?

– Тут же колокольчик!

– Вот черт…

Дэйн снова проигрывал, но едва ли беспокоился об этом. Сытый, довольный и размякший, он думал о двух вещах: слишком глубоком вырезе на белой тонкой маечке Ани, в котором, стоило той наклониться, отлично просматривалась ложбинка между грудями и о рисунке. Том самом, что она показала ему за ужином.

– Дэйн, в городе есть такое здание?

Ему стоило огромных усилий протолкнуть почти застрявший в горле кусок мяса. Не закашляться, не выдать себя взглядом, не выказать на лице удивления. Конечно, в городе было такое здание – она нарисовала его с филигранной точностью – и именно мимо этого здания он намеренно ни разу не провез ее на машине.

Здание отеля «Левенталь».

Помнится, он сделал задумчивое, почти заинтересованное выражение лица – прикинулся, что изучает набросок.

– Не припомню, что видел его. А откуда это?

– Мне кажется, что-то в моей жизни с ним связано. Я иногда вижу его во сне – это большой дом, где-то в центре, перед ним площадь. Я помню все до единой колонны, детали окон, помню даже, как именно открывается дверь. Только название сверху не вижу – все плывет.

Эльконто отложил вилку и мягко ответил.

– Вспомнишь. Видишь? Она уже начинает возвращаться.

Прежде, чем отложить рисунок, Ани какое-то время смотрела на него.

– Знаешь, мне кажется, я даже знаю, что там внутри.

– И что же?

– Фойе. Большое высокое фойе и мраморный пол. Может, это какой-то театр?

– Не думаю. Я, вроде бы, знаю все театры города, и это не один из них.

– Тогда, что же?

– Мы выясним потихоньку. Ты выяснишь. – И, чтобы соскользнуть с опасной темы, выдал первое, что пришло на ум. – А нам передали маленький подарок.

– Нам?

Наверное, никогда еще соседка по дому не выглядела более удивленной. «Нам»? – читалось в ее глазах. Почему «нам»? Ведь «нас» еще нет…

Дэйн едва не поперхнулся вновь.

– Ну, передали мне, но я решил, что это «нам». Прикольная вещица. Она выглядит, как часы, но на самом деле это телефон, который работает в любых условиях и через любые препятствия.

– Правда? – Он думал, что девчонка не заинтересуется, ведь подобный гаджет – предмет мужского любопытства, но Ани, к его удивлению, моментально увлеклась. – А мы будет его пробовать? Какие из них твои, какие мои?

Мои.

Вообще-то, Эльконто планировал отдать вторые часы Стиву. Или Маку. Или Халку. Да кому угодно, в контакте с кем он периодически нуждался, но теперь, когда глаза Ани восторженно засияли, а злосчастный рисунок фронтона был наконец-то забыт, Дэйн вздохнул с облегчением.

Пусть будут «ее».

Лишь бы не отель. Лишь бы не колыхнувшаяся память – увы, но он пока не чувствовал себя готовым к этому знаменательному событию.

– Вот эти твои.

– Левые?

– Да.

Она моментально застегнула их на тонком бледном запястье и улыбнулась.

– А когда мы будет их пробовать?

Дэйн взял в руки вилку.