Но у Думченко не хватило смелости произнести заготовленную фразу.

— Вас не слышно! — громче произнесла Наталья.

Думченко нажал иконку отбоя.

Телефон почти сразу завибрировал.

— Слушаю! — ответил Думченко, ощущая холодный пот на лбу.

— Вы звонили, Остап Тарасович?

— Нет, смартфон чудит.

— А, простите.

Наталья бросила смартфон в карман. Что-то ей не понравилось в тоне Думченко, но что именно, она осознанно сразу не поняла. Неуверенность какая-то. Ладно. Шила в мешке не утаишь.

Кочергин отвез Евдокимову и Пичугина в аэропорт. У КПП на входе их встретили сотрудник карантинной службы аэропорта и офицер МЧС. Генерал церемонно раскланялся с Натальей, пожал руку Пичугину, простился и уехал.

Сотрудница карантина вежливо поздоровалась со всеми, с любопытством рассматривая Наталью, но в разговоры не вступала и не расспрашивала ни о чем. Видимо, она соблюдала некий протокол, или ей просто было любопытно посмотреть на московскую гостью. Видимо, не дождавшись распоряжений, она ушла. Молодой человек, офицер МЧС с погонами лейтенанта, проводил московских эмиссаров в зал ожидания VIP и сказал:

— Ваш борт на подлете, сядет минут через двадцать, но еще час на заправку. Так что вылет дают около пяти утра. Может быть, хотите чай, кофе или подремать? Я организую.

— Я бы поспал, — признался Пичугин.

— А мне принесите бутылку минеральной воды без газа, — попросила Наталья. — И большую кружку крепкого кофе. Мне нужно еще сделать пару звонков.

Она присела к низкому журнальному столику, нажала кнопку вызова Олейника. Несколько секунд ждала, слушая гудки, и уже собиралась сбросить, как в трубке щелкнуло и молодой женский голос ответил:

— Слушаю вас! Говорите!

— Здравствуйте. — Наталья не встревожилась, не успела толком удивиться. — Кто это? Мне нужен Иван Иванович Олейник. Это его телефон?

— Да, все правильно, подождите, пожалуйста, я врача позову.

Послышались шаги, посторонние шумы, два плохо различимых голоса, мужской и женский. Затем мужчина твердо и внятно спросил:

— С кем имею честь беседовать?

Наталья невольно улыбнулась старомодному обороту из уст современного человека.

— Это Евдокимова. Меня зовут Наталья Викторовна, и я старший научный сотрудник Роспотребнадзора. Мне нужен академик Олейник.

— Очень приятно, Наталья Викторовна! Я дежурный врач отделения неотложной кардиологии, и меня зовут Давид Шаликашвили. Можно без отчества. Иван Иванович предупредил нас, что вы будете звонить. Он просил передать дословно следующее: «Документы отправлены в Белый дом на подпись. Работайте спокойно! Кислоту пока не нашел. Думченко все держит под контролем».

— Что с Иваном Ивановичем? Он жив?

— Обижаете, Наталья Викторовна! — Шаликашвили говорил спокойно, но в его голосе слышалась какая-то скрытая радость. — Он жив и спит. Ему выполнена коронарография, обнаружен критический стеноз передней огибающей коронарной артерии и после ангиопластики установлен стент, все прошло в штатном режиме, без осложнений. К сожалению, небольшой участок миокарда поврежден, там успел сформироваться инфаркт. Сейчас больной стабилен и находится в палате интенсивной терапии. Ритм синусовый, давление сто на шестьдесят, дыхание шестнадцать в минуту.

— Спасибо, Давид, — поблагодарила Наталья. — Телефон ему дадите завтра?

— Не знаю, — честно ответил Шаликашвили. — Это решит заведующий отделением. Все будет зависеть от состояния больного. Обычно мы стараемся охранять их покой. Волнения ни к чему.

— Я понимаю, доктор, только постарайтесь донести до сознания заведующего, что если Иван Иванович не сможет получать от меня текущие сведения, то волноваться он будет еще сильнее. Впрочем, я полностью полагаюсь на вас как профессионала.

— Наталья Викторовна, поймите и вы, что так подробно и вежливо я вам рассказываю только потому, что мы тут немного в курсе обстановки в Москве и Воронеже. И понимаем всю ответственность, которую вы несете. Академик нам кое-что рассказал и просил с вами быть предельно откровенными.

— Спасибо, Давид, — повторила Наталья. — До связи.

Она отложила телефон и зажмурилась, еле удержалась, чтобы не всхлипнуть. Волной накатили быстро меняющиеся картинки, в которых воображение в красках и подробностях нарисовало, как Олейник лежит один, опутанный проводами и трубками, в реанимации. Стало его жалко до рези в глазах.

Наталья глянула на уснувшего Олега, который, скинув обувь, свернулся калачиком на диване. Смартфон на столе показывал восемь минут пятого. Небо за окном становилось серым, приближался рассвет.

Распахнулась дверь. Лейтенант МЧС принес двухлитровую бутылку с минеральной водой, кофе и бутерброды на подносе.

— Наталья Викторовна, я подумал, что вы захотите перекусить…

Наталья подняла глаза и улыбнулась. Лейтенант ей напомнил артиста из фильма «Гусарская баллада», который играл пленного французского офицера. «Я лейтенант из корпуса Мюрата… с кем отступать, теперь мне все равно».

— Как вас зовут, лейтенант?

— Александр Назаров, — с улыбкой ответил лейтенант.

— Спасибо, Александр. Вы можете идти.

Назаров направился к двери.

Наталья сама себе не могла объяснить, зачем она спросила, как его зовут. «Ждала, что он ответит типа «Меня зовут Винценто Сальгари»? Глупо… А на глупости у меня нет привилегии. Тогда что? Если все это не глупость, что тогда? Тогда это еще один побочный эффект АКСОНа? В чем смысл? Чего еще мы о нем не знаем?»

Назаров удалился и прикрыл дверь. Наталья обратила внимание на две видеокамеры, расположенные так, чтоб весь зал попадал в их поле обзора.

За панорамным окном открывалось летное поле. На небе начали проявляться розовеющие облака, быстро таяли звезды. Новолуние. Черная ночь уступала новому дню. Издалека доносились приглушенные объявления: «Совершил посадку…», «Начинается регистрация на рейс…»

В самолете позвонить не получится. Олейник сказал, что можно работать спокойно. Значит, он уверен, разрешение на использование циклосульфона есть.

Наталья открыла кейс, достала пакет с белковым коктейлем, банку с аминокислотами ЗМА. Пока готовила себе питание, набрала номер Огородниковой, та сейчас в лаборатории, ждет вестей. Или спит? Может, и спит. Три длинных гудка, женский голос:

— Я слушаю, Наталья Викторовна!

— Лена! Доброе утро. Хлорсульфоновую кислоту надо забрать. — Наталья по памяти продиктовала телефон Ройтбурта. — Если возникнет проблема с доставкой, звони мне до пяти. Потом я буду в самолете, связи не будет. Вот еще, запиши телефон генерала Головина. Если возникнут любые проблемы с охраной или полицией, звони ему, он их решит. Он в курсе всех наших дел.