Подвижные видеокамеры играли в плане Блинкова немаловажную роль. Изучив объект вблизи, он пришел к выводу, что они для диверсионного отряда — своеобразные индикаторы движения.

Изучив объект с близкого расстояния, он подтвердил вывод Веселовского: спаренные и слегка провисшие гофрированные трубы являются магистральной веткой системы кондиционирования. Но вели они, судя по вытяжным трубам на крыше здания, в столовую. А стоящее к ней впритык строение и было центром слежения. То, что с дальнего расстояния выглядело как окно с наружными жалюзи, с близкого предстало в виде уменьшенной копии все той же сплит-системы, защищенной металлическими полосами. Дециметровые антенны были расположены на крыше таким образом, что издали виделись сетчатым парапетом.

«Что же, так даже лучше», — подумал Джеб, вслушиваясь в работу вентиляторов. Их мерный гул был слышен даже на расстоянии семидесяти метров.

— База не вымерла, — подал голос Николай. Несколько десятков «тюленей» нарисовались между жилым блоком и столовой. Они прошли строем, но вразвалку. — Как «деды», — сравнил Кок. — Что у них, поздний ужин или ранний завтрак? Солнце встало из-за ели... Придется подождать. Минимум еще одна смена придет в столовую.

В столовой собрались восемьдесят морских пехотинцев, еще столько же придут ужинать получасом позже. Оставшаяся треть, не участвовавшая в поисковых работах и занятая несением караульной службы, займет места последними.

Веллер прохаживался вдоль столов, рассчитанных на шесть человек, и непроизвольно подсчитывал, скольких «тюленей» не хватает. Вот за этим столом, стоящим, как у сцены, на границе с кухней, всегда сидели нелюдимый Астронавт и вечный спорщик Кристиан Барль. За офицерским столиком не хватает лейтенанта Миллера. Начальник базы мог назвать еще двадцать одну фамилию.

На протяжении полутора лет майор отвечал за этих людей и не мог подумать о том, что когда-нибудь в его голове зародятся мысли свалить ответственность на другие плечи.

Две трети морских «тюленей» он мог отнести к изгоям. Они нашли свое место здесь. Они решили связать свою судьбу с армией не потому, что считали это своим призванием. Многие из них бежали из мегаполисов, теряя контакт с окружением и замыкаясь на себя. Таким людям были рады в войсковых подразделениях, их бросали в самые горячие и грязные точки.

Веллер остановился напротив сержанта Джейсона Луреса. Тот прошел хорошую военную подготовку в учебном подразделении, дислоцированном на базе объединенной бригады ВМС в Чарльстоне, Южная Каролина, он был одним из лучших. Эта база для Джейсона — вторая, первая была в Аль-Феллуджи. В африканское подразделение был переведен в связи со скандалом, разгоревшимся вокруг пыток заключенных, содержащихся в расположении 1-го экспедиционного корпуса морской пехоты. Он и его приятель изнасиловали араба, а потом придушили его в камере. Знакомясь с Джейсоном, Веллер запомнил его слова: «По сравнению с Ираком здесь рай, сэр!» — и свой ответ: «Да, но огонь под этим раем поддерживаю я. Если я хоть издали замечу блудливый свет в твоих фарах, ты будешь жалеть об этом до конца своей жизни. Запомни это хорошенько, свинотрах».

Скотт Риборн. Классный программист и оператор систем слежения. Переведен сюда из иракского Аз-Зубаяра, где в расположении многонациональной дивизии «Юго-Запад» издевался над пленными. Рядом с ним морпех по кличке Стивен Сигал — переведен приказом из Абу-Грейба, расположенного в тридцати пяти километрах к западу от Багдада и получившего официальное название «Багдадский централ», — о чем еще говорить?

Здесь не хватало Рэя Бриджеса, натурально списанного на эту базу.

Не кривя душой, Веллер мог дать общую характеристику на бойцов: в душе они были трусливы. В том плане, что выполнят любой приказ и не прислушаются к внутреннему голосу. Он исходил из этого, когда привлек к себе внимание бойцов и остановился в центре столовой. И повысил голос:

— Отложить ложки! Успеете нажраться! — Заложив руки за спину, он снова прошелся вдоль столов — хмурый, в майке, темнеющей под мышками мокрыми пятнами, с нахмуренным лбом. — Ленивая обстановка расслабила вас. Вы долгое время смотрели и плевали в потолок, потеряв из виду горизонт.

Веллер резко шагнул к Луресу и навис над ним, опершись мускулистыми руками о крышку стола.

— Ты многое видел здесь и зафиксировал в своей башке. Тебя и тебя, — майор перевел взгляд на Скотта Риборна, — будут судить за разглашение секретов, если вы заикнетесь о пленниках на нашей базе. Плевать, кто содержится здесь, пусть сам президент, а его место в Белом доме занимает его клон, но закрытого суда вам не избежать. Кто из вас горит желанием поменяться местами с колодниками «Матрицы»? Лучше сделать это сейчас.

Веллер взял себя в руки и вернулся в середину зала.

— После этого запоздалого ужина каждый отправится на свой пост. Остальные займут места по форме номер 1. С этого часа запрещаются все передвижения по базе. В жилых боксах устанавливается строгий режим. Вам разрешено отдыхать, не снимая обуви. Боевые выкладки и оружие должны находиться рядом с кроватями.

Лурес проводил Веллера полыхающими злобой глазами.

— Ублюдок! — прошипел он и заиграл желваками. — Какого хрена наш майор завел разговор о секретах? Нам что, цэрэушники мало лапши на уши вешают?

— Может, дело идет к расформированию нашего подразделения, — подал идею Риборн. — А что, пусть не мы, но ведь кто-то облажался. Я и раньше знал, что буду держать язык за зубами, а теперь и подавно. Я не хочу, чтобы моя сестра или брат попали под грузовик. Я не хочу, чтобы ты, Джейсон, прочел об этом в газете.

— Все это херня. Никто из нас ничего не скажет. Кто-то из вас хочет стать тепленьким?..

Джеймс и Скотт поужинали в полном молчании и вернулись в свой кубрик. Джеймс, глянув на часы, растянулся на кровати и включил телевизор. Над его кроватью висел листок бумаги с изречением из «алхимика» Пауло Коэльо: «Две основные погрешности любой стратегии — это действовать скоропалительно и упускать представившуюся возможность». Скотт тоже урвал минутку, чтобы переписать с компьютера на плеер своего соседа по кубрику хиты Робби Вильямса.

Абрамов все чаще возвращался к началу, когда он шагнул вниз, приняв предложение штаба, и полагал, что с каждым шагом спуск будет еще круче. В Джордже он, облепленный комарами, думал о том, что у него не хватит сил поднять руки над головой...

Такое настроение не отпускало капитана ни на минуту. Оно поселилось в нем неизлечимым вирусом. Впервые в жизни он ощутил на себе мрак безвыходного положения. И под покровом этой черной ауры ему приходилось работать. Он-то думал, что работа отвлечет его...

Все, хватит, к черту! С поднятыми ли руками, с опущенной ли головой, но — назад, навстречу честным улыбкам и непритворным взглядам. Ему простят и поймут даже его нелепую шутку: «Ты хороший парень, Лолка». Он поставит точку в этих непростых взаимоотношениях.