— О Боже, — шепчу я. — О Боже, о Боже.

Дрожащими пальцами я набираю Роуэна, но он не отвечает, поэтому я быстро отправляю ему сообщение SOS, надеясь, что он придет.

У нее мой пистолет и мой мужчина.

Я осматриваю комнату в поисках незаметного оружия. Мой взгляд останавливается на моей высокой угловой лампе. Я подбегаю к ней, отвинчиваю верхнюю половину, оставляя себе твердую металлическую палку от нижней части. Я бросаюсь к двери своей спальни, медленно открываю ее, и в тот момент, когда я выхожу в коридор… в воздухе раздается выстрел.

Нет!

Глава 33

Оукли

Делаю глубокий вдох, но это никак не успокаивает меня. Я врываюсь в холл, и в ту секунду, когда я достигаю его двери, я резко останавливаюсь, заметив его на полу, в луже собственной крови.

— Алек!

Я иду, чтобы рвануть вперед, но отскакиваю назад, когда она говорит:

— О, хорошо!

Я отскакиваю от двери, когда бодрый голос Мариссы достигает моих ушей, обнаруживая, что она приближается из коридора.

— Ты пришла ко мне.

Я просто стою там, как тупица, застыв на месте, безжизненное тело Алека видно на периферии моего зрения. Именно тогда я чувствую это, мой взгляд скользит мимо ее фигуры, но она отходит в сторону и снова оказывается в поле моего зрения.

— Я сказала своему отцу, что оставлю тебя ради него, но, думаю, я передумала. Два специализированных пожарных погибли в трагическом пожаре? — Она смеется, и на моем лбу появляется глубокая складка. — Эпично. Но, может быть, это шутка надо мной, а? — Она подходит ближе, так что я становлюсь выше. — Видишь ли, я приехала сюда, чтобы попытаться ускорить процесс, чтобы я могла вернуть своего мужа, учитывая, что он не мог вернуться домой, пока работа не была закончена.

Она наклоняет голову, тусклый блеск застилает ее глаза, в чертах лица не отражается никаких эмоций.

— Я бы поняла это намного раньше, если бы обратила внимание на знаки, но я была слишком занята поисками чего-то другого. Я имею в виду, я появляюсь здесь после нескольких месяцев отсутствия физического контакта, и мой муж не хочет заниматься со мной сексом. Он сказал, что ему нужно оставаться сосредоточенным, и то, что "мое тело в его голове" отвлечет его. Гладко, правда?

Когда мои брови поднимаются, она моргает, и ее лицо снова преображается, теперь оно ярко сияет от возбуждения, но ее глаза широко раскрыты и дикие. Она скоро сорвется. Она наверняка выстрелит.

Сумасшедшая сука.

— Ты не знала? — Она усмехается. — Ты думала, что мы трахались все это время, и все же ты пришла сюда, готовая защитить его? Боже, ты еще более жалкая, чем я.

Не может быть, чтобы то, что она говорит, было правдой.

Это так?

Она наклоняет голову, зная, что у меня кружится голова.

Неужели он действительно не…

Когда ее взгляд устремляется туда, где моя рука подсознательно переместилась, чтобы зависнуть, я замираю. Ее дикий взгляд возвращается ко мне. И затем она поднимает пистолет.

Она быстрая, но я быстрее, и я замахиваюсь металлическим прутом, ударяя ее прямо по челюсти. Она спотыкается, ее спина ударяется о стену, и пистолет выстреливает в ее руке, легкое жало освещает мою икру. Она пытается сориентироваться, но я снова поднимаю стержень и опускаю его на ее коленную чашечку со всей силой, на какую только способна. Треск раздается громко, но ее крики от невыносимой боли звучат громче, и она отлетает, падая на пол.

Кровь капает из ее губы и пореза под глазом. Ее челюсти сжимаются, светлые глаза сужаются, дрожащая рука пытается поднять пистолет, но слабые мышцы отказываются это делать. Я поднимаю левую ногу, выбивая пистолет из ее хватки, и она рычит, переводя взгляд с поднятого стержня в моей руке на меня.

— Сука, — выплевывает она, ее голова падает на стену.

Я оттягиваю стержень дальше.

— Может быть. Но не больше тебя. — И я снова бью ее прямо по лицу, надирая ей задницу.

Я бросаю оружие и врываюсь в комнату Алека, проверяю его пульс, он настолько слабый, что я беспокоюсь, что он может не выкарабкаться. Я хватаю с земли рубашку и прижимаю ее к его ране. Я бью его несколько раз, слезы текут из моих глаз, когда я смотрю на его бледнеющее тело.

— Алек, малыш, открой глаза. — Я снова бью его, переводя взгляд с пулевого ранения, которое, похоже, находится чуть ниже сердца, на его глаза. — Давай, малыш, проснись!

Ничего.

Дым сильно ударяет в ноздри, и я начинаю кашлять, когда плачу. Я поднимаю свитер, чтобы прикрыть нос, и встаю, пытаясь вытащить Алека за ноги, но его здоровенное тело не сдвинется с места, и мне нужно, чтобы он перевернулся из неудобного положения, в котором он находится, чтобы хотя бы попытаться поднять его.

— Черт! — Кричу я и бегу в коридор.

Я бросаюсь к кухне, но резко останавливаюсь, когда вижу языки пламени, пробирающиеся по линии.

— Нет, — шепчу я, оглядываясь вокруг, не находя пути отхода без костюма … который находится в гребаном гараже. — Черт возьми! — Ору я.

Я бросаюсь в ванную, дергая занавеску для душа. Я быстро включаю воду и смачиваю её как можно лучше. Я бегу с ней обратно в комнату Алека. Кладу её на его тело, надеясь, что это как-то защитит его от жара огня, если он приблизится, прежде чем я смогу… Прежде чем я смогу … что?

Я в жопе!

Я подбегаю к окну, пытаясь открыть его, но нахожу внизу винты, фиксирующие его на месте.

Эта сука все продумала.

Я поднимаю офисный стул. С глубоким криком я пытаюсь разбить окно, но стул просто отскакивает назад, из меня вырывается отчаянный смех.

Пожалуйста, скажите мне, что эти окна не небьющиеся.

Огонь подбирается все ближе. Я должна затащить его в свою комнату. Она самая дальняя от пожара и это единственный вариант на данный момент. Дым становится все сильнее и сильнее с каждой минутой, времени у нас практически нет. Я падаю на задницу, упираясь ногами в комод, согнув колени, и хватаю обе лодыжки Алека. Используя положение своих ног в качестве опоры, я тяну, пока моя спина не касается ковра, а его тело на несколько дюймов ближе к центру пола.

Он издаёт тихий звук, и я почти задыхаюсь, спеша к его лицу.

— Алек! Ты меня слышишь? — Мои глаза устремляются к нему, и я вижу, как они движутся за его закрытыми веками, прежде чем его голова снова падает на бок.

Я меняю позу, готовая снова попытаться поднять его, но дым полностью наполняет комнату, и мои глаза начинают гореть.

Я слышу