Ему нравилось, что происходит с его сердцем, стоит ему услышать стук ее каблуков по полу замка. Если подумать, то он не смог придумать ничего, что ему в ней не нравилось. Может быть, только ее тайны. Те самые, из-за которых у нее под глазами лежат тени; те, из-за которых она его боится.

– Да, – признался Лиам, – она мне нравится.

– Тогда отправляйся к ней и сделай ей предложение прямо сейчас.

Мэри встала, готовясь выгнать его из своего дома.

– Ты говоришь так, будто это очень просто! – Лиам тоже встал и почувствовал себя большим и неуклюжим в ее изящной комнате.

– Все достойное легко не дается, – ответила она. – Ты помог уничтожить Ост-Индскую компанию, ты захватывал крепости и свергал правящие режимы. Если она будет сопротивляться, осаждай ее, сломи сопротивление, разрушь ее стены, подполковник! Ты же знаешь, как это делается.

Ее речь вызвала у Лиама сухой смешок.

– Я не могу отправиться прямо сейчас. Мне предстоит совещание, на котором я – председатель, здесь, в Дингуолле, и оно продлится неделю. Таковы мои обязательства перед моими родственниками и кланом, и я не могу ими пренебрегать.

– В таком случае у тебя есть неделя на размышления о том, как завоевать ее сердце, лэрд Маккензи. И я советую тебе распорядиться этим временем разумно.

В отношении дождя Рассел оказался прав. Так думала Филомена, стоя на крыше замка Рейвенкрофт у северо-западного парапета и наблюдая за празднеством, разворачивающимся внизу. Холодный октябрьский ветер нес с собой влагу, но ни капли дождя не упало на землю. Лэрд Маккензи вернулся два дня назад и, казалось, привез с собой почти всех жителей Хайленда, чтобы отпраздновать Самайн. У Филомены не было возможности ни увидеться, ни поговорить с Рейвенкрофтом наедине, потому что он постоянно был окружен гостями или занят делами. Сегодня он взял с собой детей и лэрдов Мунро и Фрейзера с их семьями, чтобы отправиться в деревню Финлох. Филомена осталась одна.

Она провела день, помогая захлопотавшемуся Джани и домоправительнице, миссис Грейди, чтобы снять с них хотя бы часть забот по дому. Но скоро поняла, что больше мешает им, чем помогает. Тогда она решила воспользоваться минутой, чтобы уединиться, прежде чем начнется вечернее празднование.

Рейвенкрофт вернулся домой вместе с толпой хайлендеров – простых земледельцев и дворян. Многие ночевали в роскошно обставленных комнатах для гостей, но большинство соорудили во дворе разноцветные палатки, согревая их сильно пахнущими кострами из торфа, а сами грелись скотчем и элем в таком количестве, что можно утопить целый пиратский корабль.

Джани познакомил Филомену с клетчатыми пледами и флагами, гордо украшавшими палатки, а также с тартанами разных кланов. Гости из близлежащих кланов Макдоннелов и Макбинов выпивали вместе с Маккиненнами с острова Скай и с Макнейлами с Внешних Гебрид. Между них затесались Кэмпбеллы, а также некоторые представители кланов Росс и Фрейзер.

У Филомены не было подходящего костюма для Хеллоуина, поэтому она надела черную накидку с лисьим воротником и выбрала свое самое лучшее платье из тонкого зеленого шелка.

Замок Рейвенкрофт со своими величественными кирпичными стенами, обширными угодьями и шпилями, устремленными в темные небеса, как нельзя лучше подходил для зловещего праздника. Однако одетые в маскарадные костюмы участники, которых видела Филомена со своего места на крыше, были слишком веселы, чтобы праздник можно было назвать по-настоящему зловещим.

Когда-то давно Филомена боялась высоты, но после пребывания взаперти в маленькой белой комнате в Белль-Глен она стала очень ценить возможность быть на открытом воздухе. Она так мечтала о нем в страшные часы ночи. В то время, когда ей целыми днями приходилось сидеть в одиночестве, она следила за движением небольшого солнечного круга на полу, который падал из маленького окошка, расположенного высоко под потолком. В те дни она мечтала увидеть закат солнца или лунную ночь.

Теперь Филомена вдыхала ароматный вечерний воздух и следила, как солнце опускается за деревья и за острова на море, мечтая превратиться в ворона, летавшего высоко над елями, росшими по склонам Уэстер-Росс. Начиная с востока, небо уже начало темнеть, и первые звезды, как булавочные уколы, возникали на вечном полотне небесного свода Хайленда. Филомена следила глазами за аркой небес на западе, где лазурная лента светилась на горизонте над тенью далеких Гебрид. Звезды еще только начали светиться, и Филомена намеревалась дождаться, когда ночное небо заблистает созвездиями, как бывает только здесь, в горной Шотландии.

Деревья и каменные стены замка укрывали тех, кто внизу, от пронзительного ветра, но в том месте, где она стояла около балюстрады, ветер свободно трепал ее локоны и подол платья. Ощущая себя глупой выдумщицей, Филомена тем не менее расстегнула застежки своей накидки и позволила ветру раздуть ее, а сама раскинула руки, вообразив себя крылатой птицей.

Холод пронзил ее и заставил содрогнуться, но это было приятное ощущение. Филомена издала восторженный возглас и посмотрела вниз. Головокружительная высота усилила безрассудный восторг и ощущение свободы. Если ее телу не позволено взлететь, то душа может воспарить, и она отпустила ее на ветер с довольным вздохом.

Но вот холод перестал ее бодрить и стал неприятным. Тогда она присела на невысокую каменную стенку и стала наблюдать за наступлением ночи.

Удар тяжелой башенной двери о каменную стену едва не заставил ее выпрыгнуть из кожи. Она чуть не упала на вымощенную дорожку вдоль парапета.

Сердце Филомены, казалось, хотело выпрыгнуть из груди, когда она увидела Рейвенкрофта в проеме каменной арки. Его плечи вздымались от тяжелого дыхания, как будто он бежал на дальнюю дистанцию. Он походил на языческое божество. Длинные черные волосы разметались по широким плечам, и только две косицы свисали около правого виска. Из-под плаща виднелась льняная рубаха, темный жилет и килт.

На Филомену глядели черные, как оникс, глаза. Снизу его лицо было подсвечено разгоравшимися на земле кострами. Тяжелые башмаки издавали скрежещущие звуки по мере того, как он приближался к ней.

Ей следовало бы встать и сделать реверанс или повернуться и бежать, но она заметила в его глазах такое облегчение, что замерла на месте.

– Я увидел вашу тень на крыше, – произнес он задыхаясь, – вы распахнули накидку, будто лететь собрались, и я подумал…

Филомена обругала себя за дурацкое поведение. Она не ожидала, что наверху ее кто-то может увидеть, потому что восточная сторона неба за ее спиной уже потемнела. Видимо, ее все-таки заметили, когда кто-то поднял голову и посмотрел наверх в нужный момент. Кажется, решили, что она может упасть с крыши. Или спрыгнуть, как предыдущая леди Рейвенкрофт. Лиам так задохнулся, потому что побежал снизу на крышу, чтобы спасти ее.

– Мой лэрд Рейвенкрофт, я так сожалею, – начала она. – Я не хотела доставить вам беспокойство, поверьте… я бы никогда… то есть… я не думала…

Лиам остановился на расстоянии вытянутой руки от того места, где сидела Филомена, повернувшись к нему лицом. На его лицо падали тени, и он осмотрел ее всю, начиная с головы и до самого нижнего края юбки, который шевелился вокруг ее ног, не доставая до каменного пола.