Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сенаторы, как один, трижды прокричали «виват», а за ними подхватили крик сей стоявшие в церкви, а потом и вне ее, где собралось великое множество разного народа. На колокольне ударили в колокола, грянули залпы пушек и ружейная пальба, зазвучали трубы и литавры.
Дождавшись относительной тишины, Петр ответил, что «желает весьма народу российскому узнать истинное действие Божие к пользе нашей в прошедшей войне и в заключении настоящего мира...».
— Должно всеми силами благодарить Бога, но, надеясь на мир, не ослабевать в военном деле, дабы не иметь жребия монархии Греческой; надлежит стараться о пользе общей, являемой Богом нам очевидно внутри и вне, от чего народ получит облегчение.
По указам из Петербурга при всех иностранных дворах русские министры давали великолепные праздники с пирами по поводу состоявшегося мира и нового титула царя. Впрочем, с титулом в Западной Европе дело обстояло не так-то просто. Лишь Голландия и Пруссия сразу же признали новое титулование. Другие страны прямо не отказывались, но медлили, выискивая и выдвигая бесконечные причины невозможности такового.
А Петр готовился к поездке в Москву. Там тоже должны были состояться великие праздники. Вместе с ним сбирались и придворные и приближенные, весь двор.
Восемнадцатого декабря новоназванный император торжественно въехал в древнюю столицу государства. В Успенском соборе состоялась большая и великолепная служба. Отец Отечества возблагодарил бога за дарованный мир, за море, за новую столицу на его берегу и за земли, обезопасившие Санкт-Петербург от возможного злонамерения. А со следующего дня начались маскарады, кои затянулись на пять дней. Шутовской поезд открывал маршал в куриозном костюме. За ним — в санях с нагим богом Бахусом верхом на бочке — ехал князь-папа «всепьянейшаго собора» Иван Иванович Бутурлин в папском одеянии, а вокруг на волах гарцевала свита, кардиналы того же собора в монашеских одеяниях. В маленьких санках, запряженных четверкою отчаянно визжащих свиней, катился царский шут. Светлейший князь Меншиков, также облаченный в рясу, стоял в огромной лодке, влекомой лошадьми. А сам император командовал настоящим кораблем с парусами и пушками, поставленным на полозья. Участвовали в сем шествии и женщины, предводимые «князь-игуменьшей» Марией Стрешневой да княгиней Меншиковой. И снова ездили по кривым и тесным московским улицам бирючи с гренадерами и литаврщиками и читали народу сенатский указ. А народ? Народ радовался и кричал «виват» и «ура». Народ выражал свой восторг и радость, свою верноподданность императору всероссийскому, Петру Великому, Отцу Отечества...
«...В день сего сентября, по совету в Сенате обще с духовным Синодом намерение воспринято, Его Величество, в показание своего должнаго благодарения, за высокую Его милость и отеческое попечение и старание, которое Он о благополучии Государства во все время Своего славнейшаго государствования и особливо во время прошедшия шведския войны явить изволил, и всероссийское Государство в такое сильное и доброе состояние и народ свой подданный в такую славу у всего свету чрез единое токмо свое руковождение привел, как то все довольно известно, именем всего народа российскаго просить, дабы изволил принять, по примеру других, от нас титло: Отца Отечества, Императора Всероссийскаго, Петра Великаго...»
Ах, лесть, лесть, проискливая хвала, притворное или чрезмерное одобрение сильного, за которым прячется корысть и страх, лукавство и угодничество. Кто свободен от ее мягких и таких неразрывных объятий?..
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Въ адмиралтейской и статской службах.
Глава шестая
1
В лето одна тысяча семьсот двадцать второе, по благополучном окончании Северной войны, собралось в славном городе Астрахани народу видимо-невидимо. Были тут солдаты с казаками, были конные татары и калмыки, а уж морских... Навезли великое множество всяческого оружия и провианта, а также военных и других каких судов: шняв, гукоров и ботов, простых купеческих шкут, тялок, галиотов и астраханских бусов.
В середине июня по Волге прибыла флотилия из ластовых судов, каждое из которых вело на буксире по две-три «островские» лодки для перевозки сухопутного войска. Впереди всех на восемнадцативесельном струге «Москворецкий ток» пришел император Петр Великий с супругою Екатериной Алексеевной, с генерал-адмиралом Федором Матвеевичем Апраксиным, а также с министрами — с Толстым, Кантемиром и другими ближними людьми. Встречал новоприбывших губернатор Волынский с именитыми астраханскими обывателями, с духовенством. Встречал с великим шумом: с криками, стуком, с гулом и пальбою, с ревом, зыком... Знал, что любил государь этакое. В тот же день состоялось и распределение офицеров по кораблям. Петр изодрал поданный ему список «по рангам» и велел составить новый, отдав предпочтение «предбывшим при описи моря Каспийскаго». Так, неожиданно для себя, оказался Федор в этом Низовом походе, при лейтенантском своем звании, командиром на гукоре «Принцесса Анна», предоставленном для пребывания главнокомандующего генерал-адмирала Апраксина. Сам государь для своего пребывания избрал корабельный бот под командой лейтенанта Золотарева.
А спустя месяц с небольшим —17 июля, на «Марины», что следуют после «Финогеевых зажинок», поутру зазвонили колокола церквей Астраханской крепости. После молебна из Красных ворот вышел император с архиепископом, с губернатором и другими высшими светскими и духовными персонами, с генерал-адмиралом и взошли на приготовленные суда. Едва ступив на палубу, Федор Матвеевич Апраксин сейчас же вскричал команду тонким голосом. Соймонов повторил, и на мачту его гукора впервые поднялся генерал-адмиральский флаг и брейд-вымпел. Со стен крепости, с судов и со всех островских лодок грянули залпы салюта. Несмотря на то что Федор Матвеевич и на Балтике уже командовал флотом в звании генерал-адмирала, флага своего он еще не имел. А посему и достоинство генерал-адмиральское именно с этого момента считаться должно. Войска и весь собравшийся на берегу народ,