9

А теперь давайте вернемся снова в каюту к столу, уже изрядно залитому из многих фляг и сулей... Выпитое вино ударило в голову Федору. Непривычный пить, он захмелел, захотелось тоже поговорить. А какова беседа промеж нас, русских, так-то легко идет во хмелю, как не о высокой политике?.. Тут мы все — министры.

— Имеются, однако, слухи... — начал Федор Иванович медленно и, как казалось ему самому, веско и значительно. — Шведы по великим потерям своим и убыткам на уступки готовы. Пора, чай, нам с Северною войною миром покончить. Сколь уж господа министры на Аландском конгрессе слов понасказывали, а все попусту. Выборг, знать, главная в том деле заноза. Кабы ее-то выдрать.

— На то и еду... — пробормотал Ягужинский, снова наполняя чарки.

Но Соймонов уже его не слышал, войдя во вкус рассуждений.

— А без Выборгу нам никак нельзя, — говорил Федор, глубокомысленно покачивая чарку, вопреки вздрагиваниям корпуса судна от ударов волн. — Без Выборгу его царское величество как может безопасен быть в своей резиденции, ежели будет Выборг за шведами? Ты им, высокоблагородие, растолкуй тамо господину Брюсу Якову Вилимовичу и господину Остерману Андрею Ивановичу...

Соймонову было приятно, что вот он, лейтенант, из дальних краев возвратившийся, а тоже не лаптем щи хлебает, министров по имени, по отечеству знает... Но на Ягужинского это впечатления не произвело.

— Об чем толкуешь! Брюс все насквозь видит, он сызмальства при государе.

Такое предпочтение одного перед другим не понравилось Федору.

— А Андрей Иванович, господин Остерман, не сызмальства?.. Да он, почитай, с семьсот третьего года для иностранных дел употреблен.

— Вот оне и не столкуются друг с другом. Господин Остерман тоже своего интересу не упустит. Ныне услыхал, что с шведской стороны граф Лилиенштет и барон Штремфельд назначены, так и себе у государя титул барона и тайного советника канцелярии выпросил... Тьфу, барон... И за что его государь в такой милости содержит да ласкает?..

Как ни затуманена была голова Соймонова, а понял он, что за тайное неудовольствие гложет царского генерал-адъютанта. «Ишь ты, — подумал он про себя, — и ему титула хотца, а ведь из органистов...» Темное чувство родовой московской неприязни к выскочке на мгновение опалило сердце. Но он тут же прогнал его.

— Чур меня, чур... — Федор перекрестился на образ Николая-угодника и, протрезвев, поднялся на ноги. — Однако пора и наверх, а то как бы на банку унтер-лейтенант судно не посадил, их тута много, банок-то гулящих...

10

Ништадт, или Нюстад, а по-фински и вовсе Юуси Каупунки — небольшой городок к северу от Або (ныне Турку), на Ботническом заливе — был основан всего сто лет назад, в 1617 году, и городом переговоров стал нечаянно. После того как шведская эскадра была разбита русским галерным флотом под командой князя Михаила Михайловича Голицына, а на престоле шведском утвердился принц Фридрих, из Петербурга в Стокгольм в августе 1720 года поехал генерал-адъютант Александр Румянцев с поздравлениями новому королю. Там-то он и получил предложение собрать мирный конгресс в Або. Однако Петр пункт сей отклонил. В Або находился генералитет и все магазины русского войска, а посему быть-де там съезду за великой теснотою непристойно. И вот ближе других оказался городок Ништадт.

Когда русские министры приехали, шведы уже их ждали. Теперь они были куда сговорчивее, чем на Аландах. Уполномоченные шведской короны соглашались уступить всю Лифляндию, кроме Пернау и острова Эзеля, но уперлись перед проблемой Выборга. «Сей город — ключ Финляндии, — говорил граф Лилиенштет, — если он останется за Россиею, то и вся Финляндия навсегда окажется в воле его царского величества...» Но Брюс был непреклонен.

— Выбросьте мысли сии из головы, ваша светлость. Пернау принадлежит Лифляндии, и нам тама соседа иметь вовсе не нужно. И Выборга отдать вам нельзя.

Остерман, который вел себя в Ништадте гораздо скромнее и незаметнее, чем во время Аландского конгресса, сумел с помощью значительной взятки одному из высоких должностных лиц верно узнать, что шведы готовы в крайности уступить и Выборг. Надо было дать им время для куража... Но тут пришла депеша о том, что-де к ним чрез Выборг направляется царский генерал-адъютант Ягужинский с указом подтолкнуть заключение мира. Это был опасный шаг. Слишком хорошо знал Андрей Иванович как своего потентата, так и его генерал-адъютанта. Первый, по нетерпению своему покончить с затянувшейся войной, не задумается и уступить и тем сбросить главный камень преткновения с пути мирного договора. А другой, имея такой козырь в кармане, понятно, в один день обделавши все дела, завершит то, что готовилось им, Остерманом, с таким трудом и терпением... Этого нельзя было допустить. И Андрей Иванович разрабатывает свой план...

Комендантом Выборга в ту военную пору был полковник граф Шувалов, закончивший покорение Финляндии взятием крепости Нейшлот, человек Остерману ближний, дружитель. Его-то и подговорил немец-хитрован получше принять у себя Ягужинского, как тот приедет. Принять, угостить на славу и задержать елико возможно дольше, а его уведомить с курьером, когда ждать дорогого гостя... Остерман правильно рассчитал, что падкий на гульбу Ягужинский не найдет в себе сил отказаться от приглашения. Так все и случилось. Загнав лошадей, курьер привез известие, в котором говорилось, что за два дня Шувалов готов поручиться. Тогда Андрей Иванович велел передать шведам, что получил с курьером приказ покончить со всем делом за сутки, а не то прервать переговоры...

Доведенные до крайности шведы тут же согласились уступить Выборг. И, когда два дня спустя опухший от беспробудного пьянства Ягужинский вылез из курьерской брички перед ратушей Ништадта, договор был заключен и подписан.

Это известие как громом поразило генерал-адъютанта. А поскольку и у него были свои шпионы на конгрессе, то скоро вся механика сей затеи стала ему ясна. И в душе Павла Ивановича родилось раздражение, постепенно перешедшее в ненависть к Остерману. Это чувство было тем сильнее, что он ни к чему не мог придраться. Все было учинено в лучшем виде. С этого-то момента и стали два видных вельможи русского двора заклятыми врагами.

11

Возвращаясь из Выборга, лейтенант Соймонов на «Святом Антонии» получил приказ с проходившей мимо шнявы «Полюкс» идти