– Вас выпускали отсюда?

– Несколько раз, чтобы помыться или размять ноги. Здесь есть пещерное озеро.

– Эйден говорил, зачем мы ему?

– Ты теперь наместница Запада, – присоединился к разговору Алид, глядя на меня, а я едва сдержалась, чтобы не посмотреть на настоящую госпожу Ян. – Тебя можно использовать. Конечно, вряд ли император хоть бровью поведет, если король Эвира будет угрожать твоей жизни, но тебя можно обменять на пленных. Семья Ян столетиями стояла во главе провинции Запада, императору будет легче посадить дочь госпожи Ян Йорин, чем выбирать кого-то нового. Однако если обмен будет не выгоден императору, то сомневаюсь, что он что-либо предпримет.

Алид не пытался обидеть Наён, он просто говорил прямо, как есть. Это в мирное время можно торговаться и выбирать, что правильнее, но сейчас мы на войне.

– Тогда и ты ему нужен в качестве заложника, как хранитель Юга?

– Именно. Все будут уверены – раз Эиль мёртв, то душа дракона у меня. Ради этого и храм, и провинция Юга согласятся заплатить высокую цену. Даже император. Если он сам не поверит в необходимость сохранения моей жизни, то подданные не позволят ему меня бросить. Наверняка сейчас как никогда все уверовали в драконов и надеются на их защиту.

– Кто-нибудь из вас знает, как отсюда выбраться? Может, видел или запомнил путь? – спросила я обоих.

– Я – нет. Меня ударили по голове. Я очнулась в этой камере, а позже принесли тебя, – ответила Наён.

– Я видел, – поделился Алид, и мы с подругой приникли к решётке. Однако молодой мастер морщась потёр переносицу, пытаясь сконцентрироваться. – У меня неплохая память, но тогда я был в бреду. Попытаться вывести я могу, но эти пещеры опасны, как самый жуткий лабиринт. Одна ошибка, и конец. Если бы мы смогли заставить эвирцев отвести нас обратно в провинцию Запада хоть раз, даже с завязанными глазами я бы смог просчитать повороты.

Маловероятно, что Эйден на это согласится, но то, что Алид запомнил хоть часть пути, – лучше, чем ничего. Я отвлеклась от размышлений, когда в туннеле справа раздались звуки шагов. Мы разошлись, стараясь скрыться в тенях своих камер, не зная, кто к нам пожаловал. Я уже не чувствовала былой слабости, но ноги с трудом держали меня при попытке подняться после целого месяца, проведенного неподвижно. Меня не удивило появление Эйдена во главе пятерых стражников.

– Наён, рад, что тебе лучше. Твое лечение заняло много времени, поэтому будь добра обойтись без новых истерик.

Я ничего не ответила, холодно окинув его взглядом. Король больше не прикидывался заинтересованным в кхоринской культуре, на нём были эвирские дорогие одежды, на плечи наброшена мантия с меховым воротником, а из оружия только длинный кинжал на поясе. Оружие не было украшено драгоценными камнями, но костяная рукоять оказалась расписана резьбой, а кожаные ножны были расшиты золотой нитью. Работа кропотливая и дорогая. Светлые волосы Эйден немного укоротил, и теперь они едва доставали до подбородка.

Король взмахом руки приказал открыть нашу клетку. Мы с Наён не двигались, пока в тесную камеру заходили Эйден и два эвирца. Остальные остались в туннеле. Места в клетке для всей толпы не хватало.

– Для чего я здесь? – сухо спросила я, не спуская глаз с короля.

Похоже, его охранники заметили ненависть в моём взгляде и невольно сжатый кулак и предупреждающе положили руки на рукояти своих мечей. Я увидела движение, но не изменилась в лице, наплевав на угрозу.

– Наместница провинции Запада – ценный заложник. Хотя я бы предпочёл твою старшую сестру, её фигура была бы весомей, но по несчастливой случайности Тора оказалась не там, где надо. – По беззаботному тону было не похоже, чтобы его это действительно расстроило.

Эйден едва заметно пожал плечами, словно говорил о досадной неприятности, а не о взрыве и человеческих жизнях.

– Раз ты выжила, то твоя кузина мне более не нужна. Она свою работу выполнила, выходив тебя.

Один из эвирцев сделал шаг к Наён, которая судорожно вздохнула и испуганно вжалась в стену.

– Она не моя кузина, – сухо отрезала я. – Она – настоящая Наён.

Стражник замер: похоже, хоть немного зная кхоринский, он понял смысл моих слов. Эйден же насмешливо вскинул брови, придавая своему лицу то самое удивлённое выражение, которое когда-то показалось мне очаровательным, но теперь было лживым от первой до последней эмоции. Хотя, скорее всего, оно всегда было лживым, просто я узнала об этом лишь сейчас.

– Что ты делаешь? – испуганно пискнула Наён, но я продолжала смотреть в серо-зелёные глаза Эйдена, пытаясь понять, сработала ли моя задумка.

– Она и есть Наён, а я двойник, – упрямо повторила я.

– Нет! Меня зовут Хёна, она – Наён! – влезла госпожа. – Что ты творишь?!

– Она врёт, – не меняясь в лице, настояла я.

– Неправда! Я не вру! Она – Наён!

– Хорошо, я настоящая Наён, – согласилась я, резко изменив своё мнение.

Стражники-эвирцы таращились на меня с недоумением, и только Эйден спокойно переводил внимание с меня на Наён и обратно, а затем растянул губы в довольной улыбке.

– Они ничего не сделают ни тебе, ни мне, пока не разберутся, кто из нас кто, – объяснила я Наён, не глядя на неё. – Во-первых, приближенные Ян Йорин знают, как на самом деле выглядят её дочери, и во дворце императора есть специальные люди, знающие правду о том, кто из нас кто. Они существуют для подтверждения личности, если вдруг двойник пожелает захватить власть.

Улыбка Эйдена стала мрачной и сладкой, будто он предвкушал месть и будущие пытки, которые мне предстоят, когда король убедится, что от меня можно избавиться.

– У меня нет кузины. Одна из нас двойник, одна – настоящая Наён. Уверен, что тебе она не нужна? – Я кивнула головой в сторону Наён, провоцируя Эйдена.

– Верно, я настоящая Наён, – наконец поняла подруга.

– Она, – подтвердила я и пожала плечами с напускным равнодушием. – Или я.

Повисла тишина, солдаты ждали дальнейших приказов, а Эйден сложил руки на груди и нацепил серьёзное выражение лица, обдумывая загадку, но уголки его губ дёргались. Ситуация его веселила.

– Занимательно, – наконец подвёл он итог. – А что будете делать, если я прикажу вас пытать до тех пор, пока не признаетесь?

– Мы притворяемся всю жизнь, – самоуверенно бросила Наён. – Можешь попытаться.

Ей было страшно, но она выпрямила спину и гордо вздёрнула подбородок, выражая всё презрение во взгляде. Голос прозвучал ровно, и ей отлично удалось продемонстрировать отвращение к молодому королю. Тот ещё какое-то время помолчал, забавляясь, и вышел из нашей камеры, бросив напоследок стражникам:

– Приведите всех троих