старались не поднимать глаз, но время от времени я ощущала их интерес. Эйден щёлкнул пальцами, и слуги поторопились исчезнуть за дверью в своей нише.

Король не потрудился встать, а просто лениво отсалютовал мне своим кубком. Он выпил первым, смакуя вкус напитка, а затем вальяжно развалился на троне с развязной улыбкой на губах. Мы не торопились пробовать вино, и улыбка Эйдена стала кривой, настолько, что я почти решила, что у него нервный спазм от накатившего гнева. Вся его расслабленность была нарочитой, в глазах горела свирепая ненависть, похоже, он силой удерживал маску спокойствия, но она то и дело сползала. Эйден упрямо, раз за разом поправлял её, в фальшивом недоумении приподняв брови.

Я принюхалась к тёмному напитку. Вино, сделанное из винограда. В Кхорине изготавливают такое же, но всё же другие фрукты и ягоды пользуются бо́льшей популярностью. Под пристальным взглядом Эйдена я отпила первая, сделав три больших глотка.

– А вот вино как раз отравлено, – как ни в чём не бывало, с усмешкой признался король на эвирском.

Он специально использовал свой язык, но у меня не было времени подумать. Я выбила кубок из рук Наён, когда она пригубила напиток. Вино расплескалось по полу, а металлический кубок с громким лязгом отскочил от пола и покатился к стене. Прошли секунды, прежде чем звуки стихли, не выпивший вино Алид демонстративно вылил его на пол рядом с собой и швырнул кубок в другую сторону.

– Как я и думал, эвирский вы понимаете, – развеселился Эйден и залпом допил своё вино.

– Ты в порядке? Может, он соврал? – обеспокоенная Наён схватила меня за руку.

Я напряжённо задышала, ожидая действия отравы, но ничего не происходило. Я следила, вино нам разлили из одного кувшина. Вряд ли Эйден настолько псих, чтобы травить себя, но яд мог быть на кубке. Я содрогнулась, вспомнив случай из детства, и осмотрела трясущуюся руку.

И всё же Эйден сказал, что яд именно в напитке.

– Моё тоже отравлено, – ответил на мой немой вопрос король, совсем сбив с толку. – Я ведь сказал. Я – Пятый Дракон. Чем знаменит Чёрный Дракон, Наён?

Эйден спустился со своего возвышения. Он шагал медленно, наслаждаясь повисшим напряжением.

– Ядом, – сухо ответила я. Мне чудилось, что язык распух и едва ворочался, но я не могла сказать точно. Это вполне мог быть страх, потому что я всё ещё не чувствовала никакой боли.

– Верно, а значит, отрава на меня не действует.

– Я по-прежнему дышу, что доказывает твою ложь, – осмелела я.

Эйден в несколько стремительных шагов приблизился, оказавшись напротив меня. Наён вскрикнула, когда он, отбросив в сторону, опрокинул мой стол, схватил меня за одежду на груди и с лёгкостью вздёрнул вверх к своему лицу. Звон битой посуды и столовых приборов затих, я пожалела, что выпустила из рук ложку. Сейчас бы могла воткнуть рукоять Эйдену в глаз.

– Двинешься, и я сверну ей шею, – угрожающе бросил король Алиду, когда тот дёрнулся ко мне, намереваясь помочь.

– Оставь её! – приказала Наён, но в её сторону эвирец даже не взглянул.

Я стиснула зубы, не желая показывать подонку хоть каплю своего страха. Смех, лукавство и улыбка без следа исчезли с лица Эйдена. Находясь совсем близко, я разглядела смесь раздражения и заинтересованности в серо-зелёных глазах.

– В этом-то и вопрос, дорогая Наён. Почему же ты всё ещё жива?

Глава 20

Я молчала, а Эйден напряжённо ждал. И тогда я дала самый ненавистный ему ответ, надеясь, что он им подавится.

– Потому что ты не Пятый Дракон, а лживая змея. Вино не было отравлено, – едко выплюнула я.

Он бросил меня обратно на шкуры животных. Лицо короля пошло красными пятнами, он стиснул зубы почти до скрипа, его ноздри раздулись от злости, но медленно он всё-таки взял себя в руки.

– Стража!

Мужчины, стоящие вдоль стен, схватили нас, подняли на ноги и не церемонясь оттащили от короля в ожидании дальнейших указаний.

– Этих двоих бросить обратно в темницу, – указал Эйден на Наён и Алида, а только потом кивнул на меня. – Госпожу Ян отмыть и приодеть во что-нибудь приятное глазу. После приведите её ко мне в спальню, нам предстоит разговор.

Я вся оцепенела, расслышав намёк. Нас выволокли в коридор, Наён попыталась схватить меня за руку, не желая расставаться, но нас грубо растащили в разные стороны. Без Эйдена, перед которым нужно было храбриться, меня начало трясти. Я не более чем пленница, он может делать всё, что пожелает.

Меня привели в помещение с медной ванной, полной воды. Один из стражей проверил, нет ли при мне оружия, и затем охранники ушли, оставив меня наедине с пятью женщинами. Я не заметила на их лицах какого-либо сочувствия к себе, когда цеплялась за храмовые одежды, не желая расставаться с последним, что у меня осталось от Дракона Запада. Они отобрали и отбросили наряд в сторону, как грязное тряпьё. Не обратили внимания на мои злые слёзы, силком затолкали в ванну и принялись тереть жёсткими щётками. Вода была едва тёплая, меня знобило. Я шипела от боли, когда женщины задевали мои синяки, но им было всё равно. Они упрямо и быстро выполняли данное им поручение и промыли мне волосы пару раз, а потом оборвали часть прядей при попытках расчесать колтуны.

За короткое мытьё я испытала больше унижения, чем за всю свою жизнь. Ощутила больше чужих прикосновений к своему телу, чем когда-либо. Из-за этого мне хотелось помыться вновь. Я с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

Женщины надели на меня приталенное эвирское платье. Светлое, бежевое с золотым. Материал плотнее и грубее по сравнению с летящими тканями, которые привыкли носить в Кхорине. Платье в целом приличное, длиной почти до пола и руки все закрыты, но рукава узкие, материал плотно прилегал к коже, а декольте на шнуровке открывало неприлично много. Мне хотелось прикрыться, но было нечем. Судя по платьям служанок, это абсолютно нормальный вид для эвирцев, но не для кхоринцев. Я успела мельком увидеть себя в зеркале, пока одна из девушек расчёсывала мои подсыхающие волосы.

Выглядела я ужасно. Потеряла слишком много в весе, кости торчали, щёки запали, а скулы так заострились, что я выглядела на несколько лет старше. Глаза все красные и опухшие, губы потрескавшиеся. Красная и неровная полоса шрама на шее оказалась заметнее и уродливее, чем я предполагала. Я едва узнала себя в отражении.

Закончив, женщины вытолкали меня