Он спросил у дежурной приемного покоя:

— Извините, девушка! У вас ведь существует связь с общежитием? Чтобы в экстренном порядке вызывать персонал?

— Да, и что?

— Не могли бы вы позвонить туда и позвать к телефону Волкову?

— А почему бы вам, старший лейтенант, не пройти в общежитие? Здесь же рядом.

Глаза вновь заступившей дежурной озорно и призывно блестели, этот зовущий блеск подчеркивался густой, но неумело наложенной на лицо косметикой.

— На это есть причины!

Медсестра подмигнула:

— Понятно! Зацепил новенькую, а от прежней еще не отмотался. Эх, мужики, ну и кобели же вы все!

Александр, не желая убеждать женщину, что она сделала ошибочные выводы, промолчал.

Дама в белом халате вздохнула, подняла трубку местного телефона:

— Алло! Ксюша? Привет, Лена Болдина. Да… вот так… а что сделаешь?

Женщины затеяли между собой разговор, Александр терпеливо ждал. Он мог слышать только то, что говорила дежурная приемного покоя:

— Нет… ага?! Уже!.. Отходился голубок. Как в Кабул перевели, забыл напрочь… Конечно… Конечно…

Беседа дежурных грозила затянуться, поэтому Александр тихо кашлянул.

Женщина взглянула на офицера и проговорила в трубку:

— Я тебе вот чего звоню. Позови-ка там к аппарату Волкову!.. Ага! Ну да, да, ее.

Вскоре протянула трубку из окошка:

— Пожалуйста, товарищ офицер, ваша дама.

— Алло! Соня?

— Да, это я!

— Калинин.

— Я узнала. Остались здесь, значит?

— Да, так получилось. Ты могла бы выйти?

После недолгой паузы:

— Да.

— Тогда я подойду к общежитию?

— Хорошо. Я только переоденусь.

— Буду ждать.

Калинин вернул трубку дежурной.

Та воскликнула:

— Ой-ой-ой, как романтично! Ну прямо кино. Вы откуда свалились, старший лейтенант, из Союза недавно, что ли?

— Точно! Первые сутки!

— Первые? А когда ж успели девочку зацепить?

— Для этого требуется много времени?

— А вы, однако, шустрый!

— Какой есть! Пока, красавица! И спасибо большое.

— Не на чем!

Окошко закрылось, старший лейтенант вышел из помещения приемного покоя. Остановился напротив входа в общежитие, в тени старой чинары. Почти тут же появилась Соня. Александр вышел ей навстречу. Он отметил, что женщина пусть и быстро, но подготовилась к встрече с ним, и хотя на ней не было слоя штукатурки, но глаза подвела и губы подкрасила. Да и платье джинсовое надела нарядное.

Калинин подошел вплотную:

— Вот мы и вновь встретились. Извини, цветов здесь нет, а то обязательно взял бы с собой букет.

— Ничего, обойдемся и без цветов. Где бы нам поговорить?

Она, наморщив лобик, осмотрелась.

Калинин предложил:

— Идем в скверик, там есть скамейки.

— И полно народа? Нет, давайте пройдем в отделение. У меня там своя комнатушка имеется для отдыха в ночную смену, кстати, с кондиционером.

Александр согласился с удовольствием:

— Прекрасная идея. И кондиционер — это то, что надо. Но не будет ли ненужных разговоров потом? Ведь нас наверняка увидят входящих вместе в комнату отдыха.

Соня вздохнула:

— А разговоров в любом случае не избежать. Между прочим, о нас с вами слухи ходят с того самого дня, когда Галина познакомила нас! Так что я давно для всех любовница офицера из разведбата.

Калинин погладил подбородок:

— Да! Самое обидное, что никому ничего не докажешь.

— А что вы хотели бы доказать? Что между нами ничего не было? Но это неправда. Было. Пусть и насильно, но было! И от этого никуда не уйти.

Разговор принимал неприятный для Александра оборот. И Соня понимала это. И… не стала развивать тему, видя, что офицер на самом деле сожалеет о том, что когда-то сделал в пьяном угаре.

Она взяла его под руку:

— Идемте! Мы тратим время! И привлекаем лишнее внимание.

И действительно, проходящие мимо женщины, с мужчинами или без них, с интересом рассматривали Александра с Соней.

Они вошли в отделение. Их, конечно же, сразу увидели. И дежурный медперсонал, и больные. Но Соня ни на кого не обращала внимания, лишь кивая головой в знак приветствия сотрудникам отделения. Калинин чувствовал себя крайне неуютно. И только когда очутились в уютной прохладной комнате, напряжение спало. Соня предложила кофе. Александр не отказался. Поставив на столик поднос и присев рядом, она достала письмо. По почерку Калинин определил, что это было послание сына. Соня проговорила:

— Знаете, Саша, прочитав это письмо, я, честно говоря, была потрясена.

— И чем же?

— Вы не знаете, о чем написал сын?

— Откуда?

— Ну да, конечно. А потрясена была, во-первых, тем, что вы встретились. Такое совпадение! Мама снимает комнату в деревне, куда в отпуск приезжаете вы.

Калинин прервал женщину:

— Соня, давай на «ты»? А то как-то неудобно получается. Я на «ты», ты на «вы»!

Женщина согласилась:

— Хорошо, тем более мы уже имеем опыт такого общения. Но я продолжу. Во-вторых, меня удивило то, КАК Сережа пишет о тебе. В его словах столько восторга, ты сумел стать для него кумиром, а он ведь, воспитываясь в женском обществе, раньше сторонился мужчин. О тебе же он пишет очень странно, как об отце. Возьми, прочитай.

Александр, смущаясь, взял письмо. Действительно, Сережа писал о нем, как о близком человеке, восхищаясь дядей Сашей. И его слова об отце Соня привела верно. Мальчик так и написал: может, это папа вернулся?

Калинин возвратил письмо.

— Что мне сказать? Я рад, конечно, хотя ничего особенного не предпринимал, чтобы расположить мальчика к себе. Рыбачили вместе. На лодке по Оке катались, разговаривали. Просто, наверное, как поется в песне, встретились два одиночества. Сережа пусть и маленький, но человек. С ним бабушка, это само собой, но рядом нет ни матери, ни отца! Прости, я знаю, что твой муж погиб здесь, и искренне соболезную. Так вот, главное, с ним нет матери, самого близкого человека, наверное, и ему одиноко. Так же одинок и я. Вот он и почувствовал во мне родственную душу. Не знаю, но мне хотелось видеть его. И это до того, как я узнал, чей он сын.

Соня поинтересовалась:

— А как ты узнал, что он мой сын?