Нужно помочь с выбором.

Люцита подошла к двери решительно открыла ее, потом отворила следующую дверь и оказалась в Богдановой палате. Он лежал на кровати с закрытыми глазами. Люцита склонилась над ним. Заговорила страстным шепотом.

— Не оставляй меня. Слышишь? Не оставляй меня одну. Я тебя все равно не отпущу… Я не отпущу тебя.

Она помолилась. Потом начала описывать над его телом большие круги. С каждым оборотом круги становились все меньше. И вот, наконец, руки ее остановились в двух нужных, только ей известных точках. Богдан открыл глаза и даже попытался улыбнуться ей:

— Ты?

— Я! Только не вставай, слышишь, лежи тихонько. Тихо… Наконец-то ты ко мне вернулся. Теперь уж точно все будет хорошо…

С ума сойти! В фойе вошла Кармелита. Вот уж этого Тамара никак не ожидала. А ведь Игорь говорил, что девчонка не собиралась идти в театр. Так, теперь нужно срочно позвонить ему. Но сделать это следует спокойно, чтобы не привлекать внимания окружающих. Тамара достала из сумочки мобильный телефон, набрала номер и стала ждать ответного сигнала с подчеркнутым спокойствием.

Но когда послышалось «Алло» она горячо зашептала:

— Игорь, ты? Кармелита в театре. Да, представь себе. Я не знаю, что она здесь делает… Только что пришла. Нет-нет, пока никуда не уходи, жди. Да. Еще перезвоню.

Тамара спрятала телефон в сумочку. Обернулась и… увидела Антона:

— П-привет, сынок… — голос ее звучал несколько растерянно.

— Привет… Что ты здесь делаешь?

— Как что? Что все, то и я. Смотрю картины…

— Но живопись, насколько я помню, тебя никогда особо не интересовала…

— Ошибаешься. Просто ты меня плохо знаешь…

— Нет, мама. Это ты ошибаешься. Напротив, я тебя слишком хорошо знаю. Скажи честно, зачем ты сюда пришла?

— Я тебе уже объяснила: пришла посмотреть картины.

— Да? Но, по-моему, тебе никогда не нравились Светкины картины и тем более она сама…

— Неправда. И это ты говоришь матери??? Как раз мне Света всегда нравилась. И у нас с ней были неплохие отношения. А вот ты ее не любил. А сейчас, оказывается, жить без нее не можешь. Тебе это странным не кажется?! Нет?

Антон промолчал.

— Зато тебя удивляет, что мать пришла на выставку посмотреть картины?!

— Да, удивляет. Потому, что ты никогда и ничего не делаешь просто так.

— Ладно. А если я скажу, что пришла повидать тебя, ты мне поверишь?

— Конечно, — ответил Антон с иронией.

— Ты даже в это не веришь… сынок…

— Мама, остановись. Хватит.

— Да, что «хватит»? Я ведь действительно соскучилась по тебе, — говоря это, Тамара, в общем-то не врала. — Ты знаешь, мы в последнее время стали… совсем чужими людьми. Мне это больно.

— Мама!!! В то, что ты сюда пришла только ради меня, я… я в это никогда не поверю.

— А… а… зачем я сюда, по-твоему, пришла?

— Не знаю. Вот поэтому и спрашиваю.

— Все! Я устала от этого разговора. До свидания!

Тамара ушла подальше от подозрительного сына и… наткнулась на бывшего мужа.

— Здравствуй! — произнес Астахов с удивлением.

— Привет.

— Что ты здесь делаешь?

Нет, ну это уже слишком. Даже вопрос точно такой же.

— Этот же вопрос, милый, я могу задать и тебе. Тебе же никогда не нравилась «художественная самодеятельность»? Ты ведь, кажется, именно так называл Светины работы.

— Прекрати ерничать. Я просто всегда называю вещи своими именами. Когда это была самодеятельность, я говорил: «самодеятельность». Но она очень выросла после первой выставки. Это во-первых.

— Ну а во-вторых?

— А во-вторых, здесь еще будет цыганское представление.

— Так ты еще и поклонником цыганщины заделался?

— Да. Именно. Благодаря тебе, моя дочь воспитана, как цыганка. И я теперь хочу знать, чем она жила все эти годы. Понятно?!

— Мне-то понятно. Но это ведь ты первый начал меня спрашивать, что я здесь делаю. Коля, неужели ты никогда не простишь меня, за то, что я отдала твою дочь Зарецкому?!

— Я больше не желаю говорить на эту тему.

— А я желаю говорить на эту тему! У тебя сейчас есть дочь, восемнадцать лет ты не подозревал о ее существовании…

— Да! Восемнадцать лет! Благодаря тебе, я был лишен своего ребенка!

— Но у тебя был сын! Ты воспитал его, и это не помешало тебе выбросить его на улицу.

— Ты прекрасно знаешь, что тогда он заслуживал этого.

— Допустим. И поэтому Кармелита занимает все твои мысли, так?

— Не так. Кармелита и Антон одинаково мне дороги. Они мои дети.

— И поэтому Антон живет и работает в котельной?!

— Он решил начать новую жизнь. Это нормально. Он очень изменился за это время, чему я безумно рад. И постепенно у нас ним налаживаются отношения. А у тебя, насколько я успел заметить, даже сегодня, окончательно разладились.

Это был очень точный удар, прямо в материнское сердце. Тамара, противно скрипнув каблуком, отвернулась от бывшего мужа.

И они разошлись в разные концы зала.

* * *

Для каждого представления нужно особое настроение — запал, кураж. Сегодня Миро и так был хорошо готов к выходу на сцену. Но когда к нему подошли Зарецкий с Астаховым да еще и рассказали о начале строительных работ, Миро вообще готов был взлететь. Он побежал за кулисы, нашел Соню, чтобы поделиться с ней радостью.

— Господин юрист! У меня отличная новость.

— Ну говори, — повернулась к нему девушка.

— Сейчас, только что, я разговаривал с Баро и Астаховым. Они сказали, что уже завтра можно начинать подготовительные работы к постройке дома.

— Ой! Я тебя поздравляю! — Сонины глаза заискрились от радости. — Видишь, как здорово все идет!

— Это я тебя поздравляю. Если бы не ты… ведь все же только благодаря тебе.

— Да перестань. Я ничего такого не сделала. Это Астахов и Зарецкий.

— Ну как же… А смета, а твой этот, бизнес-план, а документы?

— Да, ну так… Я просто немного помогла, а основная идея принадлежит тебе… Ты меня сейчас захвалишь, прямо.

— Сонечка, тебя нельзя перехвалить, потому что ты очень хороший человек и настоящий друг. Спасибо тебе за это.

— Это тебе спасибо, Миро… — сказала она с неожиданной грустью. — Спасибо за добрые слова.

— Соня… ты… ты обиделась на меня?