Тая хлопнула ресницами.

- Ты ж сама… ну в Париж улетела.

- Я улетела. А он решил. Неожиданно, да?

- Ну не знаю, - задумчиво протянула девушка. – Мужики – звери дикие.

- Черт, - Оля непроизвольно отодвинула в сторону меню, будто бы то ей мешало. – В редакции вообще сильно болтали? Что-то точное известно?

- Да нет, так… Шепчутся, конечно. А о том, что вы разбежались, все в курсе.

- Ладно… это ерунда, пусть шепчутся… Все равно не заткнешь… Егор повод шептаться давал?

- В смысле? – глаза Таи округлились.

- В прямом! Ты можешь себе представить Егора Лукина, который собрался бы меня бросить? Ну, когда он в нормальном состоянии!

- А в ненормальном состоянии он был недолго, когда ты еще только уехала.

Потом пропал – к тебе ездил, да? Вернулся злой, гонял всех, орал. А потом отпустило. Прямо душка стал, - Тая хихикнула. – Идеальный шеф.

- В смысле – душка? – насторожилась Оля.

Душка и Егор Лукин в ее голове не состыковывались. А если вспомнить еще и пылкую встречу в аэропорту… какой к черту душка?!

- Приходит поздно, уходит рано. При этом в декабрьский номер несколько статей сделал. У Марценюка от радости давление шарахнуло, - Тая снова хихикнула.

- О Господи… - почти простонала Залужная. – У него любовница, да?

- Оооль, - выдохнула подружка и откинулась на спинку стула. – Ты… ты это серьезно сейчас?

- Ну а что еще может быть-то, а? – опять в ее голосе зазвучали истеричные нотки. – Сама подумай – меня сколько не было! Тай, ты видела кого-нибудь? К нему никто не приходил? Они ж все мимо тебя шляются!

- Не видела… - Тая задумалась, нахмурив хорошенький лобик, а потом снова оживилась. – Слушай, ну какая разница. Может, и есть. Все мужики – кобели. Но сейчас-то ты вернулась. И он вернется. И вообще, у вас ребенок. А ребенок – это козырь. Бери его за жабры, ну… и прочие органы и делай с ним, что хочешь, - подвела она итог собственным тезисам.

Несколько секунд Оля медитировала, глядя в окно. За стеклом стояли такси, бродили люди. Снег – таял, грязь. А у нее белые сапоги. Или уже не белые – какая разница?

- Нет у меня козыря, - медленно проговорила она туда же – в окно.

- Как нет?

- Так – нет! – снова вскрикнула Оля. – Я аборт сделала!

- Вот дура! – вырвалось у Таи, и она уставилась в чашку с кофе.

- Ну откуда я знала!

Знать ей было действительно неоткуда. И, справедливости ради, аборт она сделала из самых лучших побуждений – чтобы ни на кого не перекладывать бремя необходимых решений, решила все самостоятельно.

Рожать Залужная не собиралась в ближайшее время. Но Егору об этом сообщать ей казалось совсем не обязательным.

Срок, к счастью, оказался небольшим, обошлось все быстро и легко. Еще до Франции. Еще до той злополучной вечеринки у Шаповалова, когда они окончательно разругались. Оля знала, что у нее в запасе имелось некоторое время до тех пор, пока придется признаваться. И придумала целый план – или воспользовалась Тайкиным. Предложенным ненароком, но вполне жизнеспособным – всего-то и нужно разыграть выкидыш.

Переживет, смирится, еще и пожалеет.

Идеальный расклад.

Впрочем, отъезд к родителям идеального расклада не отменял. Даже в чем-то усугублял. Вполне можно сослаться на стресс из-за их ссоры. И тогда выкидыш был бы вполне ожидаем. Более того, тут и до чувства вины со стороны Егора – недолго. А виноватый мужик под рукой – штука крайне полезная.

Все немного усложнилось тем, что Лукин сказал отцу о ее беременности. И родители посчитали необходимым срочно везти ее в Женеву – отвлекать от грустных мыслей и оздоравливать. Впрочем, это тоже могло сыграть в плюс. Оля действительно развеялась.

Она все рассчитала. Ко всему подготовилась. Не подготовилась только к тому, что по возвращении из Франции обнаружит собственного мужа развеявшимся тоже. И продолжает в том же духе. И не собирается останавливаться. И бросил ее!

Выпроводив Таечку обратно в офис и условившись о том, чтобы та ей позвонила, когда Егор соберется уходить, Оля всерьез задумалась, что делать дальше. Понимала, что не будет терпеть молча и не собирается отдавать мужа без боя. Но что при текущем положении дел она может?

Никогда в жизни Ольга Залужная, женщина, которая знала себе цену и умела выжимать из окружающих максимум того, что ей нужно, так отчаянно не жалела о своих поступках. И теперь, по здравом размышлении – неожиданно здравом – начинала осознавать: она пожинает плоды собственных усилий. Кто ж виноват, что выросло не то, что сеяла? Нельзя играть с живыми людьми. Нельзя.

Эта удивительная мысль, посетившая ее уставшую после перелета голову, звучала очень отчетливо. Но как разгребать то, что наворотила, Оля представления не имела. Знала только, что в первую очередь нужно понять, с кем теперь спит ее муж.

Зачем – черт его знает. Но просто знать. Кого он предпочел ее персоне. Ей самой это все казалось невероятным идиотизмом. И, чего уж, било по самолюбию. Но на кого Лукин ее променял – мучило.

Мучило до самого вечера, когда Тая все-таки отзвонилась, сообщив, что

Егор покинул кабинет – времени, и правда, было совсем немного. Всего-то пять часов пополудни. Труды праведные!

Оля выскочила из ресторана, подбежав к стоянке такси. Егор на противоположной стороне улицы, усаживаясь в авто, ее и не увидел – благо, январские сумерки наступают рано.

Залужная же, оказавшись в салоне и чувствуя себя шпионкой, бросила таксисту:

- Видите серебристый Ягуар? Мне вот за ним нужно.

Мужик за рулем покосился на барышню в ослепительно белом наряде и усмехнулся. К счастью, не прокомментировал. Оля и сама понимала, что выглядит странно. И чувствует себя странно не менее. А уж то, как она почувствовала себя, когда они, вслед за Лукиным въехали во двор сталинки в обычном на Правобережье жилом массиве, где он, видимо, теперь и обитал, вообще сложно облечь в нормальные человеческие слова. Даже такому профессионалу, как Ольга Залужная.

Дверь Ягуара открылась. Супруг выбрался из него, и в это мгновение в текущей мизансцене появилось новое действующее лицо. Лицо выбежало из-за угла дома в наинелепейшей шапке и спортивной куртке, завизжало на весь двор и бросилось к ее – Оли Залужной – мужу с криком:

- Я думала, ты не сможешь приехать! Потому была на пробежке!

Что ей ответил Егор, Оля уже не слышала. Видела только, как он обнял это странное, непонятное… и поцеловал. Сердце в груди заухало. В голове настойчиво что-то завертелось. А что именно – она вспомнить не могла. До единственного момента, когда странное существо, с которым целовался ее муж, стянуло с головы шапку, выпустив на волю светлые волосы. Олю будто ошпарило.