Становление советского потребителя шло с заминками, несмотря на утопическое обещание изобилия для всех, и на развитии советской системы курортов сказывались факторы неопределенности, которые проявляли себя внутри менявшегося общества потребления. Уже первое послевоенное издание Справочника по курортам СССР (1951) отражало противоречие между словами, подчеркивавшими пользу, рациональный характер, лечебные цели этого отдыха, и иллюстрациями, навевавшими мысли об удовольствии, общении, расслабленности. Однако слова имели немалое значение, и в дискуссиях о планировании курортного отдыха – публичных и закрытых – преобладал язык медицины. До 1960 года Министерство здравоохранения распоряжалось большей частью курортного коечного фонда. В 1955 году, на совещании работников здравоохранения, сотрудники курортов вновь подчеркнули первостепенную роль медицинских показаний в распределении путевок: последние следовало выдавать лишь тем, кто действительно нуждался в них, причем получатель был обязан пройти полный курс лечения. «Хочу кратко сказать – подчеркивал Г. С. Еременко, начальник Главного управления курортов и санаториев Минздрава СССР, – что в этих правилах предусмотрено, что на курорт должен ехать действительно больной, а не случайные люди, которые привыкли ездить на курорт для развлечения». Из писем в заводские газеты известно, что у обладателей медицинских показаний имелись свои приоритеты. Выражая благодарность, они неизменно подчеркивали, что восстановили здоровье и теперь могут вернуться к работе. «Без преувеличения могу сказать, что некоторые приезжают сюда на костылях, а уезжают здоровыми», – писал один рабочий в «Мартеновку»[305].

Даже после передачи в 1960 году почти всех курортов в ведение ВЦСПС (к чему я еще вернусь) медицинское назначение советского отпуска подчеркивалось по-прежнему. Никто не может получить путевки без одобрения медкомиссии, настаивал в 1961 году секретарь ВЦСПС А. И. Шевченко. Дома отдыха, несмотря на облегченный лечебный режим, оставались «школами здоровья», где читались лекции о вреде курения и пьянства, о правильном питании и гигиене. Врачи продолжали руководить санаториями, рьяно отстаивая медицинский характер советского отпуска. В ответ на предположение о том, что санатории должны возглавлять специалисты-управленцы, а не доктора (1962), главврач одного кисловодского санатория заявил под аплодисменты: «Врач – только так!» Десятью годами позже главврач кисловодской поликлиники утверждал: «Наша главная задача – повышение эффективности нашего курортного лечения, сокращение дней нетрудоспособности у больных, лечившихся на нашем курорте»[306].

Рис. 5.3. Пляж в Сухуми. 1962. Цветная иллюстрация из книги: Курорты СССР ⁄ Под ред. С. В. Курашова, Л. Г. Гольдфайля, Г. Н. Поспеловой. М.: Медгиз, 1962. С. 576

Здоровье населения оставалось одной из главных проблем СССР даже в 1960-е и 1970-е годы. Ожидаемая продолжительность жизни выросла с 46,9 лет в 1939 году до 69,5 в 1972-м, но затем стала падать [Народное хозяйство СССР за 70 лет 1987: 409][307]. В 1966 году, если верить директору одного из санаториев, 30 % призывников были негодны к службе. Таким образом, и в 1970-е годы восстановление здоровья и увеличение продолжительности жизни оставались основными задачами советского отпуска [Аванесов 1972: 40][308][309].

Основой курортного режима было лечение минеральными водами, которое продолжало традиции европейской и североамериканской медицины, заложенные в XIX веке. Но на Западе во второй половине XX века ездили уже не на воды Виши или Саратоги, а в отели «Club Med»11 и Диснейленд; в советских же «дворцах отдыха» по-прежнему настаивали на необходимости водолечения. Начальник Ленинградского территориального управления курортов, санаториев и домов отдыха восхвалял достоинства грязей и вод Новгородской области, указывая, что там стоило бы построить новые курорты[310]. И хотя Сочи стал самым престижным направлением, вместо Кавказских Минеральных Вод, своей славой всесоюзного курорта он был обязан прежде всего ваннам с минеральной водой. Собственно, Сочи приобрел популярность как место отдыха с открытием (1910) целебных источников в близлежащей Мацесте, и эта связь никогда не исчезала. Мацеста – «сердце Сочи», говорил В. А. Воронков, первый секретарь Сочинского горкома КПСС, в 1967 году, и аналогичные курорты в других местах получали название «Сибирская Мацеста» или «Тамбовская Мацеста», а не, скажем, «Сибирский Сочи». О чудотворном воздействии мацестинских источников вспоминал в интервью (2004) один из местных работников, рассказывая о приезде Л. И. Брежнева. Генеральный секретарь был настолько слаб, что смог забраться по лестнице, ведущей к ваннам, только с помощью двух человек, поддерживавших его под руки. Но несколько часов спустя он уже ходил без посторонней помощи и даже станцевал, к радости сотрудников санатория [Рудаков 1937; Медунов 1967: 17][311].

Наряду с утренними минеральными ваннами, время приема которых строго отмерялось по назначению врача, отдыхающий на советском курорте мог ожидать – и начинал считать это своим правом – целого ряда врачебных процедур. В первые годы после войны речь шла о восстановлении пострадавшей медицинской инфраструктуры. В следующие десятилетия внедрялись новые процедуры, а старые совершенствовались благодаря появлению новых технологий и устройств, таких как лампы солнечного света, кислородотерапия, рентген[312]. Многие санатории и дома отдыха, начиная с 1950-х годов, обзаводились собственными зубоврачебными кабинетами. С конца 1960-х годов поступали сообщения об использовании методов радиационной медицины, в том числе радиоизотопной диагностики и электрофизиологических исследований. В 1972 году некоторые санатории предлагали пациентам электротерапию. Врачи курортов Сочи и Кисловодска начали пользоваться диктофонами, чтобы высвободить больше времени для ухода за пациентами[313]. Расширялись диагностические и лабораторные возможности, некоторые санатории предлагали иммунологическое и противоаллергическое лечение. К концу 1970-х годов все больший интерес вызывало использование санаториев для послеоперационной реабилитации «сердечников». При этом новые виды лечения не отменяли «лечебной физкультуры», которая оставалась основой режима в домах отдыха. Утренние упражнения, гимнастика, прогулки, спортивные соревнования представляли собой лечебную часть пребывания в доме отдыха[314].

Поскольку медицина являлась центральным элементом курортного режима, медицинские специалисты играли главенствующую роль. Увеличение числа лиц с высшим образованием в хрущевские годы привело к тому, что в различных сферах руководство перешло к специалистам – наглядное свидетельство того, что социализм был наследником Просвещения с его культом науки и разума. Нарождающаяся интеллигенция не только стала одним из главных получателей благ от советского режима, но и обеспечивала его функционирование. Медики, что было очевидно, помещались на вершине иерархии, и это, в свою очередь, создавало у отпускников чувство зависимости от опытного персонала лечебных учреждений. Как мы уже видели, главврачи не хотели уступать власть профессиональным управленцам.

Рис. 5.4. Принятие солнечных ванн в Доме отдыха работников торговли (Геленджик), 1947. Справа – медсестра, проверяющая пульс. РГАКФД г. Красногорска, № 0-189130. Публикуется с разрешения архива

Общение с врачом, настаивали они, не менее