Еще позже Сергей вкратце рассказывает, как он с Сапфиром попали в похожее логово, только нашли там настоящую Лену и Скотта — почти целого и невредимого, пытающегося заодно подпитаться ее энергией. Сергей убивает бывшего узурпатора с нескольких магических ударов, а Сапфир вынимает и быстро поглощает душу.

— Мелкая она у него, — кривится Лорд.

Рассказ Верховного похож. Он нашел клона Лены в окружении тварей-химер-охранников. Главное порождение Силы, Главный Лорд, непосредственно на месте он, конечно, сразу понял, что это ненастоящая Хранительница. Не особо церемонится. А потом чувствует гибель Сабека и скорее перемещается к нам.

Я пытаюсь не думать, что было бы, пойди с нами хоть один из Лордов, один из тех, кто сразу чувствует подмену. Пытаюсь не думать о последних словах Саби.

Мы пьем вино, в абсолютной тишине. И я боюсь верить, что все неприятности позади и что ночью меня не будут мучить кошмары.

* * *

Самые сложные дни, это те, что сочетают в себе и плохое, и хорошее.

Если честно, все это время я держусь ради Лены, Серого и малыша Лёна. Я смотрю, как бережно они берут его на руки, как светятся в этот момент их глаза, и как потом бабушка тихо-тихо поет им всем, заботливо укладывает спать даже уставших родителей. Лена, девочка моя, моя королева, ты заслужила это счастье.

Азата, Церу и Вилла — амнистировали, как непричастных. Они, как и Сергей, и представить не могли, что Фио окажется предателем, что он будет заодно с узурпатором.

К сожалению, вскоре после рождения Лёна мы нашли Церу мертвой в её комнате. Сердечный приступ — путь в долгий сон, в небытие, до тех пор пока она не переродится. Душу в новое тело. Саби, интересно, где ты сейчас…

Наверно, Цера потратила слишком много магических сил, не уделила себе внимания, не восстановила. Еще одна потеря. Не в бою. И от этого даже больнее. Сколько можно.

И все эти дни Рихард поддерживает меня. С ним я позволяю себе быть слабой, с ним выплакиваю последние слезы. Он гладит меня по волосам, шепчет что-то, успокаивая, баюкает в объятиях, и каждую ночь я погружаюсь в тяжелый беспокойный сон.

В этот раз мне снится родной Стик. Его снега осуждающе воют с ветром, его природа требует заморозить всё и вся в моей душе. Я не хочу!

Я просыпаюсь в холодном поту. На Регуле раннее утро — пока видна только одна Сунга. Рихард мирно спит рядом. А я слышу тихий, извиняющийся голос в разуме.

* * *

Я нехотя покинула наши с Ричи покои и вышла в дворцовый сад.

Уже ждавший там Сапфир слегка поклонился.

— Отставь формальности, — устало попросила я.

— Ваше Высочество, ваш отец просил передать послание, — голос Лорда был полон печали, и весь вид говорил о том, насколько ему не по душе передавать такие вести. Что именно он хотел сказать, я уже догадывалась, точнее даже знала.

— Двадцать вторая зима, — как можно спокойнее проговорила я, снимая с его уставших плеч этот груз — он тебе не нужен, Сапфир, он тебе лишний. Лорд кивнул.

— Помню-помню, — через силу улыбнулась я, — всё под контролем, — врала, не глядя. — У вас и так много дел на Хароне, Лорд Сапфир, — мягко намекнула я, — вам там со своей легендой разбираться надо. Спасибо тебе за всё.

Лорд исчез. Некоторое время я бесцельно бродила по саду, рассматривала увешенные лианами деревья, любовалась разноцветными большими и маленькими цветами. Мария Владимировна даже умудрилась розы тут посадить. И ведь прижились, ты подумай.

Бесцельно бродя по саду, я дошла до самой уединенной полуразрушенной беседки из местного гранита: вся краска облупилась, крыши нет, части колонн отсутствуют. Печальное зрелище под печальное настроение.

И я стою и бессмысленно разглядываю её, уже неизвестно сколько времени.

— Эй, — окликает родной голос. — Сапфир подсказал, где тебя искать.

Я медленно развернулась к Рихарду: сонный, видимо, Сапфир разбудил его, чуть взлохмаченный. Синие глаза полны беспокойства. Мой землянин. Как сказать тебе, что завтра я обязана явиться в родной мир, в дворец.

Что пришло время. Что я должна выбрать себе мужа. А ты им быть не можешь. Король должен жить на Стике — жить со своей королевой, а не на Земле. Быть почти вечно молодым, как все мы.

Я бы хотела жить на два мира, править в своем, использовать технологии друзей из параллельного мира — по-иному упорядочить временное течение, пусть на Стике проходит больше времени, чем на Земле. И пусть рано или поздно я увижу, как Ри постарел… Но Рихард бросит меня сразу, как только узнает, что я вышла замуж, и плевать, что брак фиктивный.

Хах, моя бабушка почти всю жизнь любила одного мужчину — Фаэтона (самую большую зануду во вселенной), безответно (потому что его сердце холоднее нашей планеты), но замуж вышла за деда. Не была ему верна, конечно. Мой отец любил маму, хоть она была не из богатых и знатных, вот только даже мы стикианцы не вечны, и второй его брак был уже по расчету. А ты что, Лумина Агата Блоссом? На что надеялась, а? Продолжай традиции.

Да в пекло вулкана этот престол, эти традиции и эту долгую жизнь. Уйдем в другой мир, придумаю, как продлить его жизнь. В пекло чужие надежды, ожидания и судьбы.

Я смотрю на Рихарда, делаю шаг к нему. Ветер чуть треплет его темные отросшие за долгие месяцы на Регуле волосы, играет с ними. Синие глаза пронзительно изучают меня. Я говорила, что люблю синий цвет? Рихард — самый прекрасный, самый желанный мужчина на свете.

— Нам надо расстаться, — услышала свой голос.

Рихард несколько секунд стоял в оцепенении. Пожалуйста, не смотри так на меня. Но я хорошая актриса, я выдержу.

— Я будущая королева, — начинаю речь, но Рихард со вздохом делает шаг и резко прижимает к себе.

Кажется, я все-таки плохая актриса, с ним не умею притворяться, не могу. Не могу противиться, когда он гладит мое лицо, целует.

— Ты уверена, что я не выживу на твоем Стике? Я вполне неплохо переношу холод, — он любовно поиграл пальцами в моих волосах.

— Не такой. Я не могу рисковать тобой. Я, — дыхание перехватывает, трудно, сложно, но, — я люблю тебя, Ри, — шепчу, упираясь ему в грудь, вцепляясь в ворот синей рубашки.

— И я тебя, — мир перестает существовать, сыплется, плавится, сгорает в огне. — Ты так хвалилась техно-магией, неужели ничего нельзя придумать? — его голос восстанавливает мир из руин, только мучительно медленно.

Придумать? Соображай, Блоссом, быстрее соображай, времени у тебя меньше суток.

Что придумать? Что может наша техно-магия? Наша техно-магия может многое.

Варианты начинают судорожно крутиться в моей голове, меряю местность шагами. Рихард наблюдает: только в его взгляде могут одновременно смешиваться: нежность, снисхождение и обожание. Он опирается плечом на одну из колон беседки.