обычай [проявляяь] доороту к слугам и ппо-щать их ошибки присущ Его Величеству от рождения, он принял Адхам-хана с милостью и на некоторое время сошел с коня , дабы последний утешился, а прочие спутники, явившиеся с Адхамом, удостоились бы счастья показать глубочайшее уважение. Затем [Шахиншах] вновь сел в седло, чтобы направиться в Сарангпур. Поселившись в жилище Адхам-хана в том городе, он сделал его объектом зависти и подобием небес. Адхам -хан ступил на ковер подчинения и

поднес вещи диковинные и прекрасные, однако, не осознав меры заботливого внимания и благосклонности Его Величества, занес стопу выше своей ступени, [на ту, которую] просветленная, Божественная и являющаяиссиннчашанеотккрглаему.

Закон преданности заключается в том, что там, где есть физи-142 ческое отсутствие, остается истинное и духовное присутствие, и надлежащее уважение и почтение по-прежнему оказываются владыке, а личные желания [человека] оставля ются, дабы угодить благодетелю. Что говорю я? Преданность — беснепиое сокровище. Она Hie покрывает голову каждого и не вложена в каждое сердце. Куда исчез расчет? И что случилось с деловыми соображениями? Что за искусность в том, чтобы выманивать подачки притворства и утайки пред лицом такой заботы и доброты? Нет сомнения, что тот, кто по своей порочности ведет игру обмана на доске честных мужей, ссыпает пыль погибели в чашу5 своего [доброго] имени и славы! Тогда как Адхам-хан расточал лицемерную лесть, острый разум Шахиншаха не находил в этом удовольствия, и то, что творил Ад хам, Hie одобрялось священной душой. Среди прочих вещей тот поднес одежду, чтобы Его Величество, будучи запылен после скачки, мог надеть свежее одеяние. Но поскольку поведение Адхама не счистило частицы пыли с рубахи чистой и святой души, Его Величество пренебрег одеянием лицемерия . Адхам-хан попал в теиста смятенны и смущения. В избытке нужды CBi:^e]S он искал п<:^лп:тщи у каждого из приближенных [к Акбару] придворных и выказал смирение и скромность. В конце концов Его Величество, рудник доброты и жалости, проя вил сострадание к его несчастью и благодаря собственному величию оказал честь этому слуге, надев свежие одежды, которые тот принес. Он также милостиво обратился к нему. Поскольку в сей день его целомудренные дамы отстали и не прибыли вместе с процессией, Его Величество спал той ночью на крыше дома Адхам-хана. А гнусный, злосчастный негодяй лежал в засаде и выжид,ал удобного случая: быть может, взор этого свя того упадет на его гарем6, и тогда подлец воспользуется этим как предлогом и убьет его. Святой ррг;з^^1 Его Величества, бывший духовным садом роз, был свободен от подобных мыслей, и поскольку он совершил долгий переход, то предался продол-

жительному отдыху. Сей мудрый и целомудренный никогда и не помышлял о злополучном гареме Адхам-хана. Поскольку Божественное покровительство неустанно следит за этой духовной и материальной путеводной звездой [человечества], тот черный серд

цем

и злополучный не получил возможности или предлога (для оскорбления его), а щит истинной и духовной верховной власти оберег его одиночество.

На следующий день Махам Анага доставила отставшую зана-ну7 и устроила великое развлечение. Адхам-хан был пробужден сей искусной женой от сна небрежения и признал высочайшую честь — прибытие Хедива Мира. Он послал дары и приготовил пир. И поднес Его Величеству то, что попало к нему в руки из имущества Баз Бахадура, как движимого, так и недвижимого, а также всех жен, танцовщиц и наложниц [Баз Бахадура]. Его Величество, следуя обычному добросердечию, принял их и подарил тому некоторых. Он [Акббр] оставался четыре дня в Сарангпуре и в день хурдад, 6 хурдада, Божественного месяца, что с<^от:вегг<^'гв<^в^л субботе, 2 рамазана [968 г.х.] (17 мая 1561 г.), начал обратный путь в Агру. На первой остановке, которая случилась в округе Сарангпура, в месте, что называлось Патанкор, Адхам-хан поддался злым мыслям и опозоррл ссбя на веки вечные. Но поскольку Махам Анага была дорога этому ценителю службы и знатоку драгоценностей [Акбару], тот закрыл глаза на сие дело и не сказал ничего. Словом, подробности таковы: по

143

скольку безрассудство и слепота сердца являлииь наcoпшаннаIми качествами Адхам-хана, он сговорился со слугами своей матери, прислуживавшими в царском гареме, и похитил из личных покоев Шахиншаха двух несравненных красавиц из женщин Баз Бахадура, которых недавно представили Его Величеству. Он тешился тщетными мыслями, что, поскольку все сейчас заняты приготовлениями , никтоне сумеет выследить его. Из-за этого безрассудного замысла он решился поставить такое пятно нн чело своой судьбы. И ззккеймии себя вечным проклятием, обесчестив навеки. Когда сияскандальная история дошла до царского слуха, был дан приказ остановить в тот день движение и разослать быстрых гонцов искать пропавших. Искусные мужи взялись за эту службу и после тщательных поисков поймали обеих и привезли их назад. Махам поняла, что, если две эти женщины предстанут перед Его Величеством, завеса над ее дея ниями будет подня та, и предательство сына откроется . Поэтому П£:^и1*а;за^1 сих двух невинных умертвить, ибо «отрубленная голова не производит шума». Хедив Века посмотрел сквозь пальцы на этот возмутительный случай, ибо покров еще не был откинут с его мироозаряющего лика, и взирал на совершённое как не имевшее места. “ прославляю сей [способный] осушить океан талант, который в безграничной любви и избытке мудрости может счесть подобные устрашающие преступления несовершёнными!

Как только вести о прибытии величественной процессии достигли военачальников Мальвы, каждый с ликом искренности явился из своих земель к великолепному порогу. В день, когда шатры раскинули у [стен] Сарангпура, Пир Мухаммад-хан, Кийя-хан, Хабиб Али-хан и другие военачальники явились и были возвышены, засвидетельствовав благоговейное почтение. Его Величество Шахиншах отличил каждого милостями и возвысил их положение. Адхам-хан, Пир Мухаммад-хан и прочие военачальники Мальвы, выразив почтительное 144 уважение, были отпущены и отправились в свои владения. Царская процессия на:пра:ви.^(ас^ к средоточию верховной власти [Агре]. Его Величество двигался переход за переходом, охотясь и стреляя [дичь], однако шел так же проворно. Когда его знамена, [увенчанные] полумесяцем, бросили лучи на земли, прилежащие к крепости Нарвар8, тигр9, могущий устрашить даже леопарда небес10, вышел из леса с пятью детенышами и [расположился] у дороги, где; следовала процессия. Его Величество Шахиншах, имевший в руках мощь льва Аллаха11, а на груди — доспех Божественного покровительства, вышел один и без колебаний на этого яростного нравом, с железными когтями12 дикого зверя. Когда очевидцы узрели это, волосы на теле встали у них дыбом, и пот полился