посылающего мне воздушный поцелуй, я, сама того не желая, покраснела и обернулась к друзьям, вопросительно вскидывая брови.

— Где пожар?

Джессика поправила края своей мантии и как всегда с умным видом заявила.

— Пентикостарий начинается.

На секунду в нашем тесном дружеском кружке повисла тишина.

А потом все заржали. На этот раз было сложно остановиться. Приступ хохота чуть не свалил нас с ног. Утирая слёзы, Майкл прижал Джесс к себе и поцеловал в висок. Только Джесс не смеялась, с удивлённым выражением лица оглядывая нас, чуть ли не по земле катающихся от веселья.

— Чёрт, милая, ты как что-то скажешь… это просто ставит нас в тупик, — нежно сжимая подругу в объятьях, сквозь смех, выдавил Майкл.

После той ночи в "Трёх Иксах", — явившейся роковой не только для меня, — отношения между Майклом и Джессикой каким-то образом стали развиваться. Джесс сказала, что они, наконец, откровенно поговорили друг с другом, но она так и не решилась признаться ему о том, что случилось после той злополучной вечеринки. И я была с ней согласна. Впрочем, если она когда-нибудь и скажет ему об этом, это будет полностью её решение.

Мэри пыталась подавить смех, вздрагивая в руках приехавшего поддержать её Бена.

— Джесс, ну, почему тебе не сказать просто — церемония?

— Слово красивое, — обиженно надувшись, буркнула Джесс, а мы снова согнулись пополам от смеха.

Над полем разнёсся голос директора, взывающего ко всем присутствующим, что пора начинать.

— Волнуешься? — раздался над моим ухом голос Честера, его руки скользнули мне на талию и, исчезнув в складках мантии, каким-то образом пробрались под неё.

— Немного, — призналась я. — А ты?

— Нет, — протянул Чест, и его рука накрыла мою грудь. Палец нашёл сосок, принявшись тут же играть с ним. Реакция не заставила себя долго ждать.

— Перестань, — шикнула я на него. — Тут слишком много свидетелей.

— Поверь, все слишком заняты собой, чтобы обращать внимания на нас.

Его пальцы принялись творить настоящие чудеса — это если учесть то, что он не проникал мне под одежду, хотя балансировал в опасной близости от выреза платья. Мне с трудом удавалось сохранять серьёзное лицо.

Внезапно всё закончилось, Честер убрал свои руки и подтолкнул меня.

— Что такое? — Я удивлённо обернулась к нему, на его губах играла возмутительно-сексуальная улыбка.

— Иди, твоё имя назвали.

Несколько секунд я непонимающе улыбалась, пока до меня, наконец, не дошёл смысл его слов.

— Что?! — взвилась я и опрометью бросилась к сцене.

Вернувшись с дипломом, я настороженно поглядывала на всё ещё посмеивающегося Честера.

— Как ты мог! — возмутилась я. — Такой момент в моей жизни! И я пропустила то, как назвали мою фамилию!

Он примирительно обнял меня, и я сдалась, не способная злиться на него.

Через некоторое время вызвали Честера, и вот мы уже стояли рядом, принимая поздравления от родных. Моя эмоциональная мамочка Флоранс явно вознамерилась утопить всех в слезах. Так что в итоге успокаивать пришлось её, а не наоборот.

Отдав родителям дипломы, мы, держась за руки, пошли в гущу выпускников. Сейчас наступил самый торжественный момент.

— На счёт три! — оглушительно прокричал в микрофон мистер Браун.

— Раз…

Все, кто был на поле в этот ясный день, дружно подхватили:

— Два!

— Три!

Сорвав шапочку с головы, я кинула её в воздух, где она присоединилась к другим, устремившимся высоко в синее небо, и обернулась к Честеру. Радостные крики окружающих почти что оглушили нас.

Чест тут же подхватил меня в объятья и, закружив, поставил обратно на землю. Наши губы встретились в ласковом, сладком поцелуе. Мы оба улыбались друг другу и нашему общему будущему.

Прижав меня к себе, Честер поцеловал меня в кончик носа и снова вернулся к губам, посылая волны желания, счастья и потребности в нём. Казалось, мы были совершенно одни и не замечали ничего, происходящего вокруг. Я сильнее вжалась в его крепкое тело, запуская пальцы в шёлковые волосы.

Он прижался к моему лбу своим, улыбаясь.

— Мы больше не в школе. Это надо отметить.

— Виски? — усмехнувшись, предложила я. — Или никакого алкоголя?

— Только фруктовый чай.

Наши губы опять встретились. И каждая встреча была похожа на потрясение. Желание и напряжённое ожидание большего, неизменно возникающие между нами, стоило нам коснуться друг друга, сводили с ума.

Честер оторвался от моих губ и, заключив моё лицо в свои ладони, на секунду замер.

— Я люблю тебя, — прошептал он, снова прижимаясь к моим губам и лаская кончиками пальцев моё порозовевшее лицо.

— И я люблю тебя, — ответила я, заглядывая в глубину его потрясающих, переполненных чувствами глаз.

И я знала, что это навечно… навсегда…

Всегда мой друг.

Всегда мой парень.

Всегда мой Честер.

Конец