Надо было бросать машину, выходить на шоссе и попытаться сесть на рейсовый автобус. Но стоять с поднятой рукой на открытой местности – тоже не здорово.

Как всегда, мы заспорили. Клава была за то, чтобы всё бросить и уйдти по проселочной дороге.

Пряхин

Я примерно засёк, где они могли свернуть с шоссе. Мы подъехали к этому месту. Крадучись, вошли в лес. Первое, что увидели, мой «мондео» под кустом рябины. Играла автомагнитола. За капотом, из травы, слышался мужской голос и игривый женский смех. Криминальная парочка, похоже, занималась любовью.

– Делай их! Смотри, только, тачку не задень! – шёпотом приказал я Гере, а сам остался на стрёме.

Гера осторожно обошёл машину и дал очередь из автомата.

Никто на шоссе даже не сбавил скорость. Люди, как ехали, так и продолжали ехать в обе стороны. Люди у нас – золото. Я перевёл дыхание. Ну, вот и всё. В рапорте мы укажем, что старший лейтенант Рытиков сделал предупредительный выстрел вверх, но эти молодые беспредельщики, к их несчастью, уже перестали испытывать страх.

Мне очень не хотелось подходить. Но я сделал над собой усилие.

Они лежали лицом вниз. Он словно пытался закрыть её своим телом. Напрасно. Автоматная очередь, выпущенная практически в упор, пробивает свинцом полметра живой человеческой массы…

В воздухе чувствовался запах крови, от которого меня всегда подташнивает. Но я пересилил себя, подошёл ещё ближе. Надо бы поменять положение тел, но не сейчас. Я сделаю это позже.

Прежде чем вызвать «скорую», мне нужно было убедиться, что врачи уже ни к чему. Я потрогал у них сонные артерии. Испачкал руки в крови, вытер о траву. Гера на этот раз сработал чисто.

Гера вызвал «скорую», а я доложил генералу.

– Доигралась сладкая парочка, – сочувственно вздохнул генерал.

– Доигралась, – я тоже сочувственно вздохнул.

– Всё чисто?

– Чище не бывает, товарищ генерал.

– Ну, смотри, майор!

– Смотрю, товарищ генерал!

Андрей Галахов

Мы возвращаемся в Москву. Оператор безостановочно говорит о Клаве. Не пройдёт и суток, как его кадр – Клава со «Стечкиным» – обойдёт все телеканалы и газеты мира. В этом можно не сомневаться. Я тоже предвкушаю успех. Александр даёт согласие на участие в моём ток-шоу. Он готов публично признать, что Иван Смирнов – его сын.

Звоню Гусакову.

– Вы готовы признать Клаву своей дочерью публично?

Ответ Ярослава Платоновича меня ошарашивает:

– А вы думали, я откажусь? Я горжусь своей дочерью!

Я хочу пригласить в студию также министра внутренних дел и Генпрокурора. Даже если они пришлют вместо себя вторых лиц, эта передача побьёт все рейтинги.

Итак, осмыслим ещё раз, о чём история.

Была девушка Клава, которую государство не защитило от насилия. И был парень Ваня, которого государство не вытащило из плена и рабства. При этом государство создало все предпосылки, включая невообразимую свободу порока, для того, чтобы девушка и парень попали каждый в свою беду. Но! Но теперь, когда они объединились и нашли в себе силы защитить себя, государство преследует их, как преступников. Причем, преследует руками тех, кто издевался над нашими героями.

Меня отвлекает звонок. Это Ваня. Он старается говорить спокойно, но у него подрагивает голос:

– Пряхин прокололся.

Я не понял: в каком смысле прокололся?

Голос Клавы в мобильнике. Она говорит очень взволнованно:

– Пряхин убил бы нас, если бы не случай. Знайте: то, что он нас не убил, просто какая-то счастливая случайность.

Я спросил, что случилось. Клава сказала, что перезвонит позже

Клава

Я согласилась с Ваней: над избавиться от машины Пряхина и пересесть на рейсовый автобус. Было на этом участке трассы только одно место, где водители иногда останавливаются по просьбе пассажиров. Там, где местные продают грибы.

Мы подъехали к странной паре. Он и она – в длинных до пят плащах, с капюшонами на головах. Почему именно к ним? Наверно, потому что они были очень похожи на нас. Ребята примерно нашего возраста, ну, может быть, постарше.

Нам некогда было болтать. Ваня прямо спросил, не нужна ли им наша тачка? Парень (Рома) нас узнал.

– А, Бонни и Клайд?!

– Мы – Ваня и Клава, – поправила я.

– Это машина мента, – сказал Ваня. – Меняю на ваши плащи.

Рома сказал, что он так и понял. Он знал из теленовостей, что мы угнали в Москве машину прямо из-под носа у ментов.

– Заработанная непосильным трудом, – Рома пнул машину в бампер. – Не шутишь? Не жалко расстаться с такой ласточкой?

– На этой ласточке только по грибы и ягоды ездить. Документов – никаких. Быстрее думай, – сказал Ваня, нервно посматривая на шоссе.

– Крутые вы, ребята, – сказала девушка (Юля). – Мы бы так не смогли. А иногда так хочется.

– Куда вы теперь? – спросил Рома. – Дайте к нам. Выроем в лесу землянку, будете жить, как партизаны.

Рома снял плащ, Юля последовала его примеру. Ваня отдал Роме ключи от тачки.

– Загони её пока в лес.

Рома и Юля сели в машину, свернули в шоссе. Мы взяли корзины с грибами и присоединились к нескольким местным, ожидавшим автобус на Москву,

Подкатили Пряхин и Гера.

Наверно, Рома поставил машину так, что её было видно с шоссе. Пряхин и Гера, перекинув через плечо автоматы, направились в лес. Грибники и ожидавшие автобуса местные молча проводили их глазами. Думали, менты пошли отлить.

Подошёл автобус. Нам не хватило мест. Можно было уговорить водителя, что мы готовы постоять. Но что-то нас остановило. Как-то тревожно стало на душе.

Автобус отошёл, и в этот момент прострекотала автоматная очередь. Грибники в панике полезли по насыпи вверх. На обочине шоссе остались только мы с Ваней.

Мы поставили корзины на землю и опустили на лица капюшоны.

Из леса на шоссе медленно выезжал пряхинский «мондео». Бежать нам было некуда, разве что вверх по насыпи вслед за грибниками. Я сняла «беретту» с предохранителя».

Возле нас резко затормозил «мицубиси паджеро». Открылась правая дверца. Умереть не встать, это был мужчина-комплект.

Он был ещё интересней, чем тогда, в автосалоне. Что-то среднее между Джорджем Клуни и Антонио Бандерасом. Но моего лица он не видел.

Спросил, почем маслята. А я не знаю, что сказать. Мне кажется, он про патроны спрашивает. Маслята на жаргоне – патроны!

– Грибы почём, хозяйка? – нетерпеливо переспросил мужчина-комплект. – Ты чего, немая?