Джон спорить не стал. Он был слишком ошарашен услышанным, чтобы что-либо сказать – а уж тем более спорить.

– Сначала мне показалось невероятным, что деталь, которую можно взять и унести с собой так просто, может обладать столь чудовищной смертоносной силой, – горячо зашептал альбин. – Но если предположить, что украденная деталь – всего лишь часть более глобального механизма, эта версия становится более чем жизнеспособной.

– Кто его украл? – к Джону, наконец, вернулся дар речи. – Я имею в виду...

Он запнулся, но Тилль его понял.

– На это счёт у меня нет информации. Но кто бы это ни был, они – лишь исполнители. "Шестёрки", как говорят у вас. Организаторов следует искать на вершине пирамиды.

Джон судорожно перевёл дух. Цивилизация миноров действительно была самой древней и развитой в Юнивёрсе, и некоторые их технологии поражали воображение даже альбинов и людей. Но повышенной жестокостью, злобностью и агрессивностью миноры не отличались никогда. И никогда прежде мирная раса замкнутых немногословных интровертов не вступала ни с кем в открытый конфликт, всякий раз стремясь уладить разногласия мирными путями. Да и в целом облик, социальный уклад, образ жизни и образ мыслей этих внешне невзрачных существ столь разительно отличался от привычного гуманоидным и псевдогуманоидным расам, что, вопреки логике, вызывал не отторжение, а любопытство и даже симпатию. Миноры просто были иные – настолько, насколько это вообще возможно. Высшей целью своего существования миноры мнили познание мира во всём его многообразном великолепии, для чего годились любые методы и средства; в частности, у них было принято в юном возрасте отправляться на некоторое время на планеты иных рас – причем зачастую работа, на которую подряжались молодые миноры, была самой заурядной и не представляла собой ничего сверхъестественного. Впрочем, для существ, чья продолжительность жизни измерялась столетиями, такая практика была не напрасным расточительством драгоценного времени, а приобретением бесценного жизненного опыта и следование высшим целям своего существования.

Усилием воли Джон сбросил внезапно нахлынувшее оцепенение, отчаянно пытаясь уцепиться за доводы логики и рассудка.

– Зачем... – он не решился произнести "минорам", – зачем кому-то уничтожать наши планеты? С какой целью?

– Вы всерьёз полагаете, коллега, что мы в состоянии понять или хотя бы осознать цели тех, кто в своём развитии стоит несоизмеримо выше нас? – Тилль снисходительно улыбнулся. – Послушайте, Джон. Миноры – единственные, кому выгодно ослабление альбинов и людей. Не исключено, что они боятся нашего сближения и желают тому воспрепятствовать. Они всегда были себе на уме – и я не удивлюсь, если обнаружится, что под внешней оболочкой деликатных, немного инертных и чуточку инфантильных философов сокрыто прямо противоположное.

Джон медленно кивнул. С этим он действительно был согласен: внешность обманчива. Особенно если речь идёт о чужих.

– Что вы предлагаете?

– Действовать, – Тилль явно был настроен весьма и весьма решительно. – Доказательства у нас есть. Полная блокада транспортных коридоров, приостановка контрактов, заморозка счетов... И далее по обстоятельствам.

Джон поёжился. Слишком уж это напоминало начало войны. Но война уже начата, шепнул внутренний голос – и его вновь окатило противным липким холодом.

– А вы не думали, что произошедшее – результат действий не официальных властей Мина, а отдельных... гм... диссидентов, преследующих сугубо личные цели? – в качестве иллюстрации своих слов Джон вытащил из сахарницы кубик рафинада и положил на стол. – Что, если рассорить нас, столкнуть лицом к лицу – и есть их истинная цель?

– Джон, разработки оружия такой силы не должны вестись в обстановке совершенной секретности, – строго возразил альбин. – Тем более в межрасовом научном центре, коим и является вышеупомянутый ФИМ. Это – прямое нарушение законодательства, и одного этого достаточно для формирования официальной ноты протеста. А уж то, что они допустили кражу важной детали агрегата, иначе как вопиющей халатностью не назовёшь. Я считаю, надо сегодня же поговорить с представителями ликтиан – хотя бы для проформы, а завтра на утреннем совещании поставить вопрос ребром. Кроме того, вам же наверняка будет необходимо связаться с Ойкуменой. Я сделаю то же самое.

В это время дверь неслышно отворилась. Джон Смит и Тилль синхронно обернулись и замерли, едва удержавшись, чтоб не переглянуться.

– Прошу прощения, – немного виновато улыбнулся Си-бемоль. – Вы позволите к вам присоединиться?

Джон увидел, как альбин, и без того бледный как мел, побелел ещё сильнее, отчего его кожа приобрела болезненный голубоватый оттенок. Он был готов поклясться, что оба они сейчас думают об одном: у миноров невероятно острый и тонкий слух и только богам известно, насколько много Си-бемоль успел услышать.

Когда всё самое страшное уже случилось, люди делятся на два лагеря. Одни впадают в панику, начиная вздрагивать от каждого шороха и пугаясь собственной тени. У других же почти сразу первоначальный страх сменяется нарочитым, подчёркнутым равнодушием вперемешку с каким-то отчаянным и оттого агрессивным безрассудством. Такие люди словно бросают вызов судьбе: дескать, я с лихвой хватил злоключений, и на десятерых бы хватило, так каких ещё издевательств мне ждать от тебя?

Фелис привыкла думать, что относится к первым, однако сейчас неожиданно для себя самой обнаружила, что её можно смело причислить ко вторым. Хотя, вероятно, виной тому стала череда выпавших на её долю испытаний: после Лаймы, а тем более после побега с "Тангенса" вряд ли что-либо способно было её смутить.

Лейф считал, что им стоит-таки попытаться выяснить, что таит в себе загадочный трофей. Фелис колебалась. Она вообще не была уверена, что им стоит ещё раз открывать злополучный кейс и манипулировать с его содержимым, а уж тем более – подключать его к компьютеру.

Лейф сгорал от любопытства; Фелис считала, что важнее выполнить данное обещание.

Девушку всерьёз беспокоила судьба Лейфа и возможность возвращения "домой"; беглый принц и слышать ничего не желал о возвращении, даже чисто гипотетически. И неведомый враг с оружием невиданной силы, объявивший войну Юнивёрсу, его нисколько не устрашал. Скорее, наоборот.

Лейф предложил лететь на Мин, главную (и единственную) планету миноров – и там попытаться разобраться в свойствах и назначении трофейного агрегата. Фелис была категорически против.

После долгой дискуссии решено было бросить жребий. Фелис, как и ожидалось, проиграла. Это так сильно её расстроило, и когда корабль благополучно вышел из нуль-перехода всего-навсего с секундной погрешностью, она даже не улыбнулась.

Сейчас их катер дрейфовал близ Птероса – просто потому, что Птерос оказался первым в списке точек для нуль-перехода, а они спешили поскорее убраться подальше от "Тангенса".

– И всё-таки зря мы сбежали, – недовольно проворчала Фелис. – Со стороны это выглядит более чем подозрительно. Да ещё и корабль угнали.