Каюта – крошечная, едва ли больше купе экспресса или капсулы дальнемагистрального аэробуса. Два узких спальных места друг напротив друга. Иллюминаторов не было, зато под потолком обнаружился светильник, погасший было, но включившийся вновь, стоило ей только пошевелиться. Из мебели здесь имелась только компактная тумбочка напротив двери.

На соседней койке заворочался Лейф, – должно быть, его разбудил свет. Со стоном приоткрыл глаза, приподнял голову и тут же обессилено рухнул на подушки.

– Лейф, ты как? Эй, слышишь меня?.. Кажется, нас спасли, – Фелис выпростала ноги из-под одеяла, сообразив, что скафандра на ней уже нет – только обычная одежда: униформа некогда белого, а теперь бывшего белого цвета, оставшаяся еще с Лаймы. – Лейф?

– Да жив я, не тряси, – он тоже выбрался из-под одеяла, ощупал запястье – под манжетой сверкнул браслет. – Где мы?

– Мы на орбите Птероса.

Вздрогнув от неожиданности, Фелис повернулась на голос. В дверном проеме стоял высокий мускулистый мужчина и, скрестив руки на груди, беззастенчиво рассматривал её и Лейфа. Он выглядел хмурым и невыспавшимся, лицо украшала трёхдневная щетина, но его, похоже, совершенно не заботили подобные мелочи. Слегка склонив голову набок, он явно не спешил заговаривать первым и словно чего-то ждал. Она вдруг осознала, что обязана этому человеку жизнью.

– Спасибо, что... Спасибо, – краснея, пробормотала Фелис, неверно истолковав его молчание.

– Не стоит благодарности, – мужчина едва заметно поморщился. – Я случайно оказался рядом и случайно подхватил вас, – так что в произошедшем нет моей заслуги. К тому же, спасти человека, оказавшегося в открытом космосе, – святой долг каждого пилота.

Как ни странно, это прозвучало не высокопарно, а обыденно и буднично. Словно он ежедневно перед завтраком спасал пару-тройку попавших в беду.

Впрочем, может, оно так и было?..

– К сожалению, мы обнаружили только вас двоих, – он скользнул взглядом по Лейфу. – Остальных...

– Нас и было двое, – поспешно вставила Фелис.

Мужчина моментально насторожился, подобрался, взгляд из спокойно-расслабленного стал пристально-острым.

– Вот как? Вы – пилот?

– Нет, я лингвист. Лейф пилотировал корабль, – она перевела дух и, сообразив, что до сих пор не представилась, непоследовательно добавила: – Фелис. Это настоящее имя, не ник.

Мужчина молчал. Смотрел на обоих – изучающе, оценивающе, вдумчиво.

– Мне надо сажать корабль, – наконец произнёс он. – Вижу, вы уже вполне пришли в себя. Идёмте наверх, выпьем кофе. Расскажете мне, как вы здесь оказались.

– Конечно, – подхватив рюкзак, Фелис поднялась на ноги. – Спасибо... эээ...

– Алан, – бросил мужчина, не поворачивая головы.

Кофе, налитый в термокружку, остывал медленно. Фелис успела пересказать новому знакомому все их злоключения, – впрочем, без лишних подробностей. О своём трофее она умолчала, как и о происхождении Лейфа. Последний, кстати, нисколько не потворствовал размеренности повествования, а напротив, стоило только девушке затронуть скользкую тему, как он тут же встревал в разговор, уводя рассказ в сторону. Сначала Фелис это раздражало, потом она испугалась, что их новые знакомые заметят это и, чего доброго, заподозрят неладное. Ей и без того начало казаться, что и Алан, и минор смотрят на них с возрастающим недоверием.

– Я правильно понял, что вы обладаете навыками пилота? – Алан покосился на Лейфа, впрочем, тут же повернувшись назад, к приборной панели: они уже вышли на орбиту и теперь заходили на посадку.

– Ну... В общем, да, – неохотно ответил Лейф. – Но у меня права только на малотоннажные корабли.

– Вы из кадетского корпуса Звездной Академии?

– Какого корпуса?.. Эээ... нет.

– Сколько вам лет?

– Четырнадцать, – Лейфу явно был не в восторге от такого допроса. – А что? – добавил он с вызовом.

Фелис незаметно пихнула его в бок.

– Ничего. Однако не всякий мальчишка вашего возраста может похвастаться тем, что способен управлять звездолётом. Пусть даже "всего лишь" катером... Вы собираетесь связать свою жизнь с космосом?

– Нет.

Кажется, Алан о чем-то напряжённо размышлял, – вот только по его лицу совершенно невозможно было определить, о чём именно.

– Мой отец... счёл нужным, что мне пригодятся навыки пилота, – помолчав, добавил Лейф в порядке компромисса. – Я же пока не собираюсь свою жизнь ни с чем связывать.

Фелис заметила, как на этой фразе минор повернул голову – его уши взволнованно колыхнулись – и тут же отвернулся, уставившись в пол.

Интересные взаимоотношения у этих двоих, подумала она вскользь. Минор явно находится в подчинении у Алана – но при этом они ведут себя как равные – нет, скорее, как старые друзья. Или как братья.

Корабль мелко затрясло: они входили в атмосферу. За круглыми глазка́ми иллюминаторов мелькнули синеватые сполохи огня.

– Мы высадим вас на Птеросе, – сказал Алан. Фелис невольно отметила, что он сказал не "я", а "мы". – На территории космопорта есть представительство Ойкумены.

– Мы разберёмся, – быстро сказал Лейф. – Спасибо.

На Птеросе было душно и влажно, как в бане. Только что закончившийся дождь серебристыми нитями догорал в густом, насыщенном водяными парами воздухе; от земли поднималось знойное марево.

Как только шасси "Лючии" коснулось грунта космодрома, Алан быстро собрался и, коротко попрощавшись, спешно покинул корабль вместе с минором. Некоторое время Фелис молча смотрела им вслед. В душе царила растерянность и... И ещё что-то.

– Этот тип даже твоё полное имя не потрудился узнать, – буркнул Лейф с досадой. – Грубиян.

– Вовсе нет, – вступилась за Алана Фелис. – Он нас спас вообще-то.

– Ага, так он тебе понравился? – Лейф многозначительно ухмыльнулся. – Я заметил, как ты на него смотрела.

– Что?! – возмутилась девушка, чувствуя как на щеках проступает предательский румянец. Но отступать она не собиралась. – Совершенно не понравился. – и тут же непоследовательно добавила, противореча сама себе: – Интересно, кто он?

– Если летает на частном катере, значит, либо миллионер, либо пилот миллионера. Того минора, к примеру.

– Или госслужащий, – добавила Фелис. – У его катера был короткий номер, значит, это ведомственный корабль... Так, стоп! С чего ты взял, что меня вообще это волнует?

Лейф ехидно хмыкнул.

Ноги сами вывели их к ресторану. Здесь было дорого и не очень чисто, как в любом портовом заведении, и, вероятно, правильнее было бы назвать его столовой, – но главное, здесь можно было отдохнуть и поесть, причем поесть нормальной человеческой еды, а не сушеные суккуленты, не квашеное мясо и не жареных личинок, коих жизнерадостно предлагала вывеска ресторанчика напротив с многообещающей припиской "Национальная кухня, адаптированная для всех рас".