так или иначе подчиняется общему сценарию. Эрдамон и Зилот это понимают. Как и то, что твое самоубийство ничего не решит.

— Немыслимо… — слушая собеседника, фанатик почувствовал, как в его душе начал зарождаться отблеск надежды. — И они готовы меня простить? После всего того, что я сделал?

— Они не глупые дети, Малькольм. И не идиоты. Ты был им верен на протяжении веков, и при решении твоей дальнейшей судьбы это учли. Что до прощения, то тебе придется его заслужить. После того, как ты свыкнешься с реальностью.

— Поясни.

— Святого Трибуна больше нет. Как, впрочем, и самой штаб-квартиры. В ближайшее время половина твоих людей и активов перейдут под управление Небесного Доминиона, тем самым хорошенько его усилив. Также от тебя потребуются координаты тех тайников, о которых ты говорил.

— А что будет со мной?

— Новое имя, новая личность, новая жизнь. До прихода к власти ты был отличным солдатом. Сегодня ты станешь им вновь. Отдашь все, что у тебя есть, и начнешь повторное восхождение с самых низов. Под моим руководством.

— Твоим?! — разозлился отец Малькольм.

Даже одна мысль об этом внушала фанатику отвращение. В одночасье лишиться имущества, власти и статуса, а затем оказаться в подчинении у поганой шестерки. Скользкого самодовольного червя, сделавшего себе имя за счет пыток и казней.

— Я бы не считал это чем-то унизительным, — усмехнулся Стракер. — Это раньше я приветствовал хилых и убогих. Ползал на четвереньках, пресмыкался, целовал задницы имперских чиновников и много чего еще. Однако теперь я предпочитаю играть в высшей лиге. Более того, я тебе помогу. Дам ограниченный доступ к своим свинкам.

— Свинкам?

Палач таинственно улыбнулся.

— Сколько уровней ты потерял? Только честно.

— Двести пятьдесят.

— Плохо, очень плохо… — Инквизитор поцокал языком. — Думаю, их потерю необходимо восполнить. И чем скорее, тем лучше. Итак, какое оружие ты предпочитаешь? Булаву или цеп?

— Не понял. Ты о чем вообще? Какое оружие?

— Вопрос простой: выбирая одно из двух, что бы ты взял?

— Не знаю. Без разницы. Булаву.

— Прошу.

Увесистый кусок стали грохнулся о стол.

Малькольм в свою очередь покосился на железяку, параллельно оценив её внешний вид. Грубая, грязная, покрытая спекшейся кровью и хлопьями ржавчины. Да еще и погнутая в паре мест. Оружие орков и жалких разбойников, но никак не достойных людей.

— Это что еще такое? Очередная издевка?

— Нет, святой отец. Это не издевка. Просто я считаю кощунством марать дорогую и качественную сталь о моих свинок. Поэтому не капризничай и бери то, что дают. Моя «ферма» — мои правила.

— «Ферма»… — фанатик озадаченно нахмурился. — Мы с Эрдамоном обсуждали строительство «ферм». И даже успели открыть несколько штук. Но он ни разу не упоминал про карьер Хорса.

— Правильно. Потому что он принадлежит не Доминиону, а мне. Считай, моя вотчина. Маленькое царство посреди бескрайних песков и щедрая награда за одну весьма ценную услугу. Хочешь взглянуть?

Инквизитор бросил Малькольму ключ от наручников и подошел к окну.

Там была каменоломня. Нисходящие на сотни метров спирали уступов, по краю которых двигались люди.

Голые, безоружные, сгибаемые под тяжестью пудовых мешков. Даже на отдалении они выглядели изможденными и смертельно уставшими. Пытались укрыться от палящего солнца и болезненно вздрагивали от ударов плетей, на которые надсмотрщики не скупились. Стегали щедро и больно, отчего по округе разносилось хлесткое эхо. Все равно что невидимые молнии посреди ясного неба.

— Что они делают?

Отец подошел к Инквизитору сбоку.

— Добывают цитрин. Тот, что остался от Рангарайфа. Выполняют дневную норму и прокачивают уровень — получают право на легкую и быструю смерть. Аккурат перед ужином. Не выполняют — попадают ко мне.

— А если пытаются сбежать?

— Мы посреди пустыни. Отсюда некуда бежать. По крайней мере, без запаса еды и воды, потому как в радиусе пятисот километров нет ни одной точки возрождения. Разумеется, поначалу были попытки, но публичное обнуление быстро отбивает тягу к свободе.

— Ясно. И сколько их у тебя?

— Четыреста девяносто два. Причем в отличие от Доминиона у меня хорошие свинки. Жирные. Я их специально откармливаю. Заставляю прокачиваться до сотого уровня и выше.

— А не боишься, что они навалятся на тебя всей толпой?

Экзекутор насмешливо фыркнул.

— Я разрешаю им качать только «Выносливость». Все остальные параметры под запретом. Поэтому у них нет ни маны, ни скорости, ни силы удара. Только способность таскать камень сутками. Легкая добыча. Все равно что большие и медлительные дети. К слову, последние у меня тоже есть. Однако к ним я тебе доступ не дам. Сам понимаешь. Сладости надо беречь.

— А с этими что?

Фанатик указал на вереницу деревянных ящиков, напоминающих поставленные вертикально гробы. Место, откуда наиболее часто доносились мучительные стоны.

— Эти не мои, — ответил палач. — Так, на передержке. Подопытные «Райза». Их держат внутри постоянно. Морят голодом, одиночеством и не дают спать, после чего отправляют куда-то порталом. Ослабляют иммунитет, чтобы организму было сложнее сопротивляться действию сыворотки. Говорят, улучшенная регенерация им сильно мешает.

— «Двадцать первые» против «двадцать первых». До чего же странный народ. Отлавливают и пытают своих.

— Угу. При этом искренне верят, что предательство поможет им избежать общей судьбы. Думают, что для них сделают исключение. Наградят привилегиями и особым статусом. Эх, знало бы руководство «Райза», что в глазах Пантеона их серая масса выглядит однородной. И разработка сыворотки их не спасет. Впрочем, мы заговорились, — Инквизитор отошел от окна и уселся за стол. — Раз ты отныне мой подчиненный, то пора бы начать соблюдать дистанцию. Поэтому бери булаву и отправляйся в карьер выполнять моё первое задание. Двести свинок. Ровно столько ты должен убить. Как отчитаешься, мои люди покажут тебе твою комнату.

— Я перебью всех.

— Нет, не перебьешь, — возразил Стракер, листая журнал. — Жадность — грех, старина Малькольм. И пора бы тебе это усвоить. Как и поучиться смирению.

— Слабый, капризный, надменный, напыщенный, жадный… — усмехнулся фанатик. — Сегодня ты позволил себе больше, чем за все годы службы в Трибуне.

— Что поделать? Я изменился.

— Не во всем. Каким был скользким глупцом, таким и остался.

— Не понял?!

Экзекутор отвлекся от имитации занятости и поднял глаза на святошу. Приготовился применить ряд заклинаний, превращающих оппонента в послушную куклу. Наказать его за дерзость и непослушание.

— Ты так