— Тетя Софи, будьте благоразумны! — взывал Роберт к мадам Деклуе. — Нужно прочесать все побережье на десятки километров, задать массу вопросов. Первое не по силам нам двоим, а для второго требуются иные полномочия.

— Можно послать всех работников с плантации, — продолжала возражать Мами. — Что до вопросов, то какой от них толк вообще? Если бы кто-то знал, где Жюльен, нас бы обязательно известили. А если есть причина не сообщать нам, то почему, ты думаешь, сообщат шерифу?

Роберт посмотрел на Амалию. На мгновение их взгляды встретились, после чего она подошла к свекрови и опустилась рядом с ней на колени.

— Пожалуйста, Мами, давайте пригласим шерифа. С каждой минутой тают шансы найти Жюльена живым. Если шериф и его люди могут помочь нам, зачем отказываться?

Она не решилась сказать о том, о чем думал каждый: шериф и его люди могли прочесать не только побережье, но и реку, где порой и находили тела исчезнувших людей.

— Жюльен вернется, — сказала мадам Деклуе дрожащими губами, — поэтому не стоит так суетиться.

— А если не вернется?

— Подумай, cherie, о шуме, который подымется вокруг нас. Сегодня о дуэли говорят шепотом, а с приездом шерифа станут кричать на каждом перекрестке. Разразится страшный скандал. В нашем белье будут рыться все, кому не лень.

Амалия держала в своих ладонях подрагивающие пальцы Мами.

— Возможно, вы правы, — сказала она тихо, — но и замолчать исчезновение Жюльена не удастся. Неужели из-за того, что кто-то что-то скажет, мы должны прекратить поиски?

— Возможно, он уехал, — продолжала успокаивать себя и других Мами. — Просто он не хотел встречаться с Робертом, чтобы сказать ему об этом, не рассердившись опять. Завтра или через день придет письмо, из которого мы узнаем, где он и что с ним. Он напишет, чтобы мы не беспокоились.

— Если бы Жюльен собрался уехать, — сказала Амалия, — он наверняка сообщил бы это вам, мне или тому же Тиге, да и все вещи на месте.

— Я не знаю, ничего не знаю. — Мами с тихим стоном откинулась на спинку кресла, и слезы потекли по ее щекам. — Ах, Жюльен, мой сын, мой мальчик, как мне вынести все это? Как?

Убедить Мами было невозможно. Единственная надежда оставалась на утро, когда она отдохнет, успокоится и станет, возможно, более покладистой.

Наступило утро следующего дня. Мадам Деклуе не вышла к завтраку и никого не пожелала видеть. Полина, ее старая камеристка, сообщила, что мадам нездорова и просит ее извинить. Роберт только выругался вполголоса и тотчас вместе с Джорджем уехал продолжать поиски.

Прошел еще один день. Рано утром Лали постучала в спальню Амалии и, получив разрешение войти, внесла поднос с кофе.

— Чем обязана этим удовольствием? — спросила Амалия изумленно.

Она сидела в постели, откинувшись на подушки. Обычно Мами, Жюльен и Хлоя пили первый кофе прямо в постели, но Амалия никак не могла привыкнуть к этому.

— Я должна поговорить с мамзель. — Горничная поставила поднос на тумбочку, налила кофе из серебряного кофейника и добавила немного молока. Потом она расстелила кремовую салфетку на коленях Амалии и передала ей чашку ароматного напитка, после чего отошла в сторону и приготовилась ждать.

— В чем дело, Лали? — спросила Амалия, отхлебывая кофе и не спуская глаз с камеристки.

— Да все этот несносный Тиге. Он совсем свихнулся из-за мусье Жюльена. А вчера вечером Тиге отправился в город на поиски своего хозяина.

— Без пропуска?! — воскликнула Амалия.

Раб, оказавшийся вне территории плантации без клочка бумаги с разрешением на то своего хозяина, считался беглым со всеми вытекающими последствиями. Патруль действовал в таких случаях безжалостно.

— Он действовал очень осторожно и нашел-таки, что мусье Жюльен заходил в пивную, которая принадлежит свободному цветному по имени Мулатто Бономме. Этот человек — родной дядя Тиге. Когда-то он купил себе свободу, а потом заработал деньги, чтобы выкупить невесту — сестру матери Тиге.

— Понимаю, — кивнула Амалия.

— Мусье Жюльен часто ходил туда. Ему нравится дядя Тиге, потому что тот всегда так хорошо принимал мусье. Там он и встретился с двумя людьми.

— Двумя людьми? — насторожилась Амалия. — Кто эти люди?

— Они оба… два с корабля. Такие крепкие мужчины, грубые…

— С корабля? С какого корабля? — не поняла Амалия.

— Они приехали с цветочными кустами издалека, — пояснила Лали. — Приехали разгружать тяжелые кадки, но это сделали люди с плантации, а они только смотрели.

— Тиге разговаривал с этими людьми? — спросила Амалия, давно забыв о кофе.

— Конечно нет, мамзель. Они уехали. Никто не видел их после праздника у мусье Марией.

— Скорее всего они вернулись обратно в Новый Орлеан, — предположила Амалия. — Возможно, они не имеют никакого отношения к судьбе Жюльена, но это хоть какая-то ниточка. Как же разыскать их, если мы даже не знаем, как они выглядят? Их видели Мами и Джордж. На свекровь надежды мало: она в таком горе, что вряд ли вспомнит каких-то моряков. Что касается Джорджа, то он был слишком поглощен своими бесценными кустами.

— Я видел их, — сказал неизвестно откуда вынырнувший Айза.

Он подошел к кровати и протянул Амалии листки бумаги, которые до сих пор держал за спиной. Взглянув на первый лист, Амалия вздрогнула: на нее смотрели живые глаза Жюльена, тот же ироничный взгляд, тот же грациозный поворот головы. От волнения она даже закашлялась, так что не сразу смогла поблагодарить юного художника. На другом листе были изображены двое мужчин в тельняшках с закатанными до локтей рукавами. Они находились под деревом: один сидел на земле, а другой стоял рядом, прислонившись спиной к стволу. Подтяжки, на которых держались их брюки, свернулись от соленой воды в трубочки, а их края пообтрепались. Один, курчавый с густой бородой, был без головного убора, другой натянул на самый лоб кепку, словно для того, чтобы скрыть косину одного глаза.

— Это замечательно, Айза! Честное слово, превосходно! — улыбнулась Амалия. — Я должна показать этот рисунок месье Роберту. Принеси чернила и бумагу — я немедленно напишу ему записку.

Не прошло и часа, как Роберт, извещенный запиской, вернулся в дом. Амалия, только что закончившая утренний туалет, встретила его на верхней галерее. Она передала Роберту рисунок и пересказала разговор с Лали. Однако на него рисунок ожидаемого впечатления не произвел.

— Вы полагаете, что Жюльен настолько подружился с этими парнями, что решил уехать с ними в Новый Орлеан? — переспросил Роберт. — Смею думать, вы ошибаетесь. Во-первых, у него не было привычки проводить время в обществе матросов; во-вторых, он не трус и никогда бы не стал увиливать от дуэли, которую сам затеял.

— А если его заставили силой? — предположила Амалия. — Его могли похитить и увезти с собой.