– Папа. Дог сказал, чтобы я его обязательно до–ждался: папапривезет много подарков.

– Нет, Санечка, папа не приедет. Он больше никогда неприедет, не жди его…

– Да все нормально с твоим пацаном, – не выдержав,влезла Наташа. – Мне за ним велено присматривать. Ему тут нравится. Онбегает, мороженое лопает.

– Где Лютый?

– Лютый с братвой на разборки уехал.

– Там на КПП охранников убили…

– Да знаю я! Приехали какие-то отморозки, пальбу подняли.Лютого хотели замочить, но он успел спрятаться. А ты разве ничего не слышала?Тут такой грохот стоял!

– Жаль, что его не замочили, – не слушая ее, произнеслая. – Из-за этого козла столько невинных людей пострадало! А почему трупыникто не убирает?

– А некому их убирать. Все в погоню помчались. Дог велелничего не трогать. Ну, Кать, ты даешь! Не я ж их убирать буду! Я крови сдетства боюсь. Пацаны приедут – займутся.

– Саша, пойдем, – сказала я, потянув сына засобой. – Бабушка без тебя плачет. Пойдем, сынок.

– Что это она плачет? Я ж с ней недавно виделся. Она самасказала, чтобы я к папке ехал.

– Пойдем, Саша. Не задавай лишних вопросов. Нам нужнопобыстрее отсюда уносить ноги.

– А ну посади ребенка на место, – насторожиласьНаташа. – Я за него головой отвечаю. Лютый сказал, что если ребенокпропадет, он мне голову прострелит.

– Да пошла ты! – крикнула я, прижав Саньку ксебе. – Это мой сын, понятно?! Не лезь не в свои дела!

– Санька отсюда не уйдет, пока Лютый не приедет. Садись,Катька, пей коктейль и жди пацанов. Я тебе ребенка не отдам. Мне жить хочется!

– Перехочется, – сузив глаза, сказала я и досталапистолет. – Не ори, Наташка, я не хуже Лютого стрелять умею. Там уже дватрупа валяются. Ты будешь третьей. Какая разница, одним больше, одним меньше…

Официантка, побледнев, попятилась к барной стойке.

– Ух ты! – восхищенно выдохнул Санька. – Мам, а оннастоящий? Дашь пострелять? Это тебе папка подарил?

– Настоящий, сынок, настоящий, – тихо сказала я ипосмотрела на Наташу. – Слушай меня внимательно, девочка. Мы с сыномсейчас уйдем. Ты остаешься здесь и будешь смотреть свой сериал – молча.Попробуешь шевельнуться – пеняй на себя.

– Лютый все равно тебя найдет и отберет пацана, –прошептала она.

– Это уже не твое дело. Можешь ему передать, что если онхоть пальцем дотронется до моего сына, то сначала я прострелю ему яйца, а потомголову. Если он хочет со мной встретиться и узнать, где деньги, пусть ждетзвонка. Я сама выйду на связь. Пошли, Саша, нам с тобой надо торопиться.

Взяв Саньку за руку, я вывела его за территорию, попросивзакрыть глаза на КПП. Поймав на шоссе попутку, мы с ним поехали в город. То идело посматривая на пакет, Санька улыбался.

– Мама, теперь мы с тобой никого не боимся, –заговорщицки прошептал он, дотянувшись до моего уха. – Нам теперь ничегоне страшно.

– Конечно, сынок, – вздохнула я.

Мать нам открыла сразу, как будто весь вечер простояла удверей. Не сказав ни слова, она подняла Саньку на руки и в голос зарыдала.

– Мам, прекрати, – сказала я. – Ну все женормально. С Санькой ничего не случилось. Я ж тебе говорила, что я его привезу…Давайте-ка собирайтесь на дачу. Вам тут нельзя оставаться. Отдохнете пока там,а я попробую все уладить.

– Это все твой проклятый Паша! Я с самого начала была противтвоего замужества!

– Не кричи, а то соседи сбегутся. Забудь о нем.

– Бабуля, прекрати! – торжествующе встрялСанька. – Нам теперь с тобой ничего не страшно. У нас мама знаешь какаяхрабрая. Она одну тетю в кафе до смерти напугала! У нас теперь есть пистолет,во как!

– Какой еще пистолет? – Мать с недоумением посмотрелана меня. – А ну-ка, Саша, марш к деду в комнату! – скомандовала она иперевела взгляд на мой пакет. – Доченька, откуда у тебя пистолет? –спросила она, когда Санька ушел.

– Мама, долго рассказывать. Собирайтесь на дачу. Я должнаубедиться, что вы уехали.

– Катя, что происходит?! Как ты можешь спокойно разгуливатьс пистолетом по улицам? А если тебя остановит милиция и проверит пакет?! Даведь за это же срок дают!

– Я сейчас напишу заявление. Мол, нашла пистолет и идусдавать в милицию. С таким заявлением сколько угодно можно ходить… Мам, я безпистолета не могу. Это равносильно, что без трусов ходить… Мне он сейчас какникогда нужен.

Усадив мать на стул, я вкратце рассказала о том, чтопроизошло в Париже. Она слушала меня не перебивая. В глазах ее застыл ужас.

– Все уже позади, мамочка, – закончила я. – Теперьмне нужно встретиться с Лютым и переговорить с ним, а потом я смогу вернутьсядомой.

– А ты уверена, что Лютый поверит тебе? – тихо спросиламать и смахнула слезы.

– Уверена. Я приеду к вам на дачу, когда все завершится. Тытолько Саньку береги…

Мать тяжело поднялась и ушла собирать вещи. Написавзаявление, я обмотала пистолет куском мягкой ткани и сунула его в сумку.

– Мы готовы, дочка, – сказала странно спокойнаямать. – Пора идти.

На улице я поцеловала Саньку.

– Береги бабушку и дедушку, я скоро к вам приеду…

– Конечно, мама, я ведь большой, – с гордо–стьюпроизнес сын и с важным видом сел в машину. Поманив меня пальчиком, онвысунулся в окно и прошептал: – Только пистолет не потеряй. Он нам ещепригодится!

– Не потеряю, – пообещала я и взъерошила емуволосы. – Саня, ты о пистолете никому не рассказывай. Пусть это будет нашас тобой маленькая тайна. Ты умеешь хранить тайны?

– Конечно, я же мужчина!

– Ну все, мужчина, уезжай на дачу и жди меня.

Проводив глазами старенький «Москвич», я медленно побрела подвору. На улице совсем стемнело. В окнах горели яркие огни. «Нормальные люди ужинатьсадятся, – подумала я, тяжело вздохнув. – Котлеты разогревают, ставяттарелки на стол… Потом будут телевизор смотреть, спать лягут… в свою постель. Ая тут бегаю… с пистолетом в руках. Надоел мне этот боевик, надоел!»