Кентавры скорбно помолчали, отдавая мысленно должное павшим, Каменное Копыто тяжело вздохнул и сделал знак почтительно слушающему Игогондру.

– Вели подать еды и вина.

Я осторожно напомнил:

– Я вообще-то сена не жру. И даже не ем. Пусть там и цветочки.

Каменное Копыто отмахнулся.

– Да сена и мы не едим. Хотя ячмень иногда потребляем… Как ты насчет жареных куропаток?

– Прекрасно, – воскликнул я с энтузиазмом. – Жареные куропатки – что может быть куропатнее? Вы живете, как короли!

Чуткое Ухо сказал с лошадиной гордостью:

– Да, мы хорошо живем. Если бы не проклятые тролли…

Я сказал с горячим сочувствием:

– Всем что-то да мешает! Нам, к примеру, комары. Вам – тролли. Полного счастья не бывает просто.

В шатер двое молодых кентавров внесли на подносах вино в медных кувшинах. Я думал, что эти лошади что-то перепутали, но следом явились еще моложе, эти уже с куропатками и прочей жареной дичью, пахнуло свежеприготовленным птичьим мясом.

Мы с Чутким Ухом выждали, пока Каменное Копыто возьмет первым, а он нарочито подзадержался, проверяя нас на социальность, а когда взял куропатку и разорвал ее пополам, тяжело вздохнул.

– Позже дошла весть, – сказал он мрачно, – погибли все до единого, хотя в такое никто так и не поверил.

Я взял было тоже куропатку, но так печет пальцы, что положил на стол, чтобы развести руками и скорбно вздохнуть, потом выждал чуть, осторожно взял и впился в нее зубами.

– Понимаю вас, – сказал я с набитым ртом. – Горько верить, что гибнут даже за правое дело! Но такое почему-то случается. Бьем не только мы, что вообще-то правильно и законно, но бьют и нас, что ни в одни ворота не лезет!

– Мы в их гибель не верим, – сказал Чуткие Уши. Он ел медленно, аккуратно, словно уже на похоронах. – Просто не верим.

– А зря, – сказал я. – Кентавры сражались доблестно, потому и погибли. Если бы сдались, победители бы их отпустили. Еще и дали бы по прянику. Людям с красными крестами на белых плащах нравятся гордые и красивые кентавры.

– Они не могли сдаться, – сказал Чуткие Уши горестно. – Лучше благородная смерть, чем бесчестье!

– Красивая смерть, – поддакнул я.

– Героическая, – робко добавил от двери Игогондр.

Он посматривал на стол, глотал слюни, но сойти с места не решался.

– Кто теряет честь, – продолжал Каменное Копыто сурово, – сверх того уже ничего потерять не может.

– Истинно, – поддакнул я снова и вздернул подбородок, не забыв выпятить нижнюю челюсть. – Зело!

Чуткие Уши проговорил скорбно:

– Вот только с ними погиб цвет нашего племени, от чего мне до сих пор горько и больно…

Я на минутку опустил почти обглоданную птичку на стол. Кентавры смотрели серьезно, я сказал терпеливо:

– Крестоносцы – это не кочевники. Если приходят, то остаются. Строят крепости из камня, откуда их уже не выбить. И те земли становятся отныне крестоносьими… Но это грустная тема, хотя на самом деле не грустная, но мы любой прогресс воспринимаем настороженно и перемен не любим… даже если потом и довольны. Я по дороге увидел поле битвы! Ваших доблестных воинов полегло немало, хотя, конечно, гнусных троллей вы побили, побили… Но ведь главное – победа! Одна на всех, а за ценой не постоим, верно?

Все трое угрюмо проревели в один голос:

– Верно! Никакие жертвы не велики, если за нашу кентаврью честь и наше кентаврье достоинство. Мы лучше погибнем все до последнего жеребенка, но храм не отдадим.

– Последняя победа, – сказал я с сочувствием, – будет самая великая! Вас меньше, чем троллей, но вы не отступите и будете сражаться красиво и доблестно, пока не поляжете все до единого. И останетесь жить в легендах и песнях, как благородный народ, образец для подражания. Вам даже припишут что-нибудь еще высокое, как облагораживаем инков и ацтеков, хотя еще те кровожадные твари были, но у вас и так все достоинства на месте… А что за храм такой?

Старики слушали и мрачнели, только у молодого и отважного Игогондра лицо озарилось свирепой гордостью, а плечи сами раздвинулись, выпячивая мускулистые пластины грудных мышц.

Каменное Копыто сказал с тяжелым вздохом:

– Древний и красивый храм. Хотя ничего красивого, мелкий и невзрачный, но… за мелкий и невзрачный сражаться как бы недостойно, потому считается храмом древним, прекрасным и вообще священным. А такой отдать никак нельзя, ибо честь дороже.

Чуткие Уши сказал угрюмо:

– Вытерплю несправедливость, только не бесчестье.

– Разве подобает вождю, – произнес Каменное Копыто, – если его бьют по щеке, подставлять другую? Как же вождь сможет управлять племенем, если допустит над собой бесчестье?.. Этот храм выстроили, как теперь говорят, в те времена, когда солнце было моложе, а горы ниже. Потом в этих краях настала великая засуха, и наши народы откочевали намного севернее. Там хорошие пастбища, а в Хребте нашлись пещеры, чтобы укрывать молодняк от непогоды…

Я сказал горячо:

– Вы делаете все верно и правильно! Лучше погибнуть, да. Хотя не погибнуть вообще-то лучше.

Каменное Копыто покосился на меня в великом сомнении, а Чуткие Уши что-то проворчал себе под нос.

– А как оказались здесь? – спросил я. – Ностальгия?

Он помотал головой, я почему-то попытался себе представить, как смотрелась бы уздечка на его звериной морде, но торопливо отогнал глупую мысль, пока ее не увидели на моем честном, как говорят, и вообще бесхитростном лице абсолютно правдивого человека.

– Там десятки лет не было засухи, – объяснил он. – И когда наконец настала, многие не хотели уходить. Ждали, что вот-вот закончится. Но пришлось… Перекочевали сюда, а за это время здесь, оказывается, обосновались эти омерзительные двуногие жабы. Раньше обитали в лесу за озером, а теперь вот…

– Захватили ваши земли?

– Захватили! – сказал Чуткие Уши горячо.

Каменное Копыто поморщился.

– Не совсем так…

– Захватили! – сказал Чуткие Уши упрямо, глаза его загорелись боевым огнем. – Захватить храм – это захватить самое святое, что есть у народа!

– Вижу, – обратился я к Каменному Копыту с сочувствием, – вы уже пообщались с людьми.

Он вздохнул.

– Да, набрались идей, что сведут наш великий и самый древний народ в могилу. Храм расположен на бесплодной горе. Ну, не совсем горе, там, скорее, высокий каменистый холм. Бывшая гора. Храм уже был, когда мы пришли в эти края, и наши жрецы приспособили его под свои ритуалы. Так и жили до засухи… А когда вернулись после такой же засухи на новом месте, то не сразу даже заметили, что храм захватили эти зеленые с перепонками вместо благородных копыт! Мы поселились внизу в долине, там сочная трава, родники, даже река, но когда однажды пришли к храму, нас встретила охрана из отвратительных зеленых жаб! Наши рассерчали, был бой, троллей перебили, храм снова стал нашим.