отсвечивать. Где-то недалеко ещё раздавались звуки боя, крики, какое-то бабаханье, знакомый стрёкот сколопендр, от которого Ктуца передёрнуло ознобом. Но вот здесь, вокруг Ктуца, было уже тихо… Только трупы разной степени побитости, отдельные фрагменты тел, кровь загустевшими лужами и брызгами, душный смрад вывернутых внутренностей. Разломанные и целые щиты, разбросанное оружие, элементы доспехов… Обычная картина, не раз виденная Ктуцом.

Он шел, переступая через тела, некоторые ещё шевелились и даже стонали, и покачивал головой. Беда, беда… Везде только воины хобол. Господин Мо со своими бойцами причесал их неласково. Караван разбит, это уже не подлежит сомнению. И что делать?

— Эй, Ктуц, — вдруг услышал он тихий голос, — Помогай мой, давай…

Он подошел поближе. Это оказался давешний юморист из ближников вождя Варыга. Что-то или кто-то жестоко разметал пластины медного доспеха, очень крепкого кстати, и перемешал плоть с металлом и кожей поддоспешника. Почерневший, окровавленный фарш вместо груди, да еще почти оторвана правая рука. Воин и жив был лишь благодаря дорогому лекарскому амулету. Но судя по слабо светящемуся камешку накопителя, это ненадолго. Скоро магия иссякнет и…

— Твой может помочь только Ушедшие, — криво улыбнулся Ктуц, — Мой точно не они.

Юморист прикрыл глаза и уронил голову, его дыхание стало реже и тише. Отходит…

Если бы Ктуц мог бы ему помочь, он наверное бы помог. На самом деле у него не было злости или раздражения на этого чучуна. Сейчас — точно. Они все обосрались одинаково. Начиная от самого рядового новобранца-хоба и кончая могутными вождями и моногоумными шаманами. И они, командиры, виноваты больше всех. Господин Мо сказал: не стоит воевать с ним, ему нужен только Хруунг. Может быть, стоило прислушаться, э?

Воин под ногами Ктуца хрипло выдохнул и затих. Отмучился. Ктуц окинул печальным взором разгромленный караван и тяжело вздохнул. Куда идти? В гайгуль — точно нет. Он там на особом контроле. Пожалуй, в этот раз, явись он под очи Хруунга, уже никто не назовёт его Везунчиком Ктуцем.

Из-за телеги, что стояла недалеко, вышел Бронзовый Самура! Ктуц сразу узнал его — со слов встречавшихся с ним. Вот и хорошо, мысленно обрадовался он, убью его — слава мне, почёт, хотя простят навряд ли. Он меня убьёт, чтож, достойная смерть. Лучше, чем в лесу от когтей хищного зверя или, того хуже, зачахнуть, привязанным к позорному кресту.

— Кто ты такой! — выкрикнул он Бронзовому Самура, вызывая его на поединок.

— Кто ты такой?! — глухо из-за маски отозвался воин в ответ, вытянув в его сторону копьё с необычным широким серповидным наконечником. Отлично, вызов принят.

То, что из-за телеги вышел ещё один Бронзовый Самура, для Ктуца явилось неприятной неожиданностью. Они были похожи — и не похожи. И их было двое, а должен быть один.

Однако, чего-то мы не знаем, промелькнуло в голове Ктуца. И да, всё будет ещё сложнее чем я думал.

— Твой? — спросил второй первого.

— Мой. Кто ты такой, один за один!

— Один за один?! — переспросил с сомнением Ктуц.

Один за один, редкое условие на поле боя в той ситуации, что сложилась сейчас. Ктуц проигравшая сторона, а они — победившая. Их, соответственно — много, он — один. Это условие означает, что если Ктуц победит, остальные его не тронут. Чаще всего выкатывают условия — один за три. Нужно биться подряд с тремя соперниками, если, конечно, силенок достанет. Бывает один за пять, ну, это гарантированная смерть, да…

— Один за один! — подтвердил Самура, — Воля победитель!

— Воля победитель!? — опять в удивлении поднял брови Ктуц, — Благородный условий.

"Воля победителя" означает, что противник, не имеющий сил и возможностей сражаться дальше, отдаётся на волю победителя. Хочет убьёт, хочет пощадит, а хочет, в наказание отрубит что-то нужное у проигравшего. Или ограбит, не тронув… Но в любом случае, это не условие — до смерть! Там-то вариантов нет.

— Я Бронзовый Самура! — прорычал противник в ответ.

— Может твой дай мой оружий меняй, тогда? — усмехнулся Ктуц. Сражаться с опытным копейщиком, а Самура явно из таких, недлинным кинжалом и щитом, не есть хорошая мысль.

— Твой меняй! — стукнул в грудь кулаком противник Ктуца. Второй Самура так и застыл молчаливым истуканом, ни во что не вмешиваясь.

— Хм… — Ктуц печально и сожалеюще улыбнулся, — Блаародный… Когда-то и мой мечтай такой быть.

Он быстро подобрал среди трупов одноручное, ухватистое копьё с широким листовидным наконечником — коли, режь и даже руби, на выбор. С учётом медного и, соответственно, дорогого наконечника, по определению, такое копьё не может быть плохого качества. И в данном случае, против не слишком длинного двуручного копья противника, щит и одноручное копьё — лучший выбор.

— Мой готов! — кивнул головой Ктуц, поудобней перехватив щит.

— Начинай! — крикнул второй Самура им обоим…

Глава 11

Среди разбросанных мертвых тел, поломанной амуниции, оружия, на почерневшей и слегка липкой от крови земле бились два очень опытных воина. Если и не мастера, то совсем не далеко от них. Бились жестоко, умело, изобретательно, бескомпромиссно — насмерть.

Это потом, если выйдешь победителем, можно будет проявить благородство к поверженному. Но для этого надо победителем стать! А надеяться на волю соперника, если проиграешь, лучше не стоит. Поэтому два воина хобол бились насмерть.

Жестко приняв пару секущих ударов на щит от кривого, чуть ли не серповидного лезвия копья Самура, Ктуц быстро понял, что это не дело. Один удар, вышиб планку, второй срезал кусок на два пальца с краю! Пришлось пускать удары вскользь, со "сливом". Но даже так щит продержится не долго, уж больно "злым" оказалось почти чёрное лезвие копья противника. Не быстро, но уверенно разбирает щит на щепы…

Ктуц, отбивая атаки, и сам опасно жалил Самура. Но тот ловко парировал или пропускал мимо себя острый наконечник копья. Удар — отбив, удар — отбив, укол, укол, присесть-отбить, ударить…

Очень плохо, что не видно глаз Самура. Глаза многое могут сказать опытному воину. Страх, спокойствие, отчаянье, уверенность, усталость, злость… Можно даже прочитать, что задумал противник. Не всегда, но можно. А в этих выпуклых, неживых буркалах, испещрённых маленькими дырочками, разве что прочтёшь? Одно можно сказать с уверенностью, Самура тоже опытный воин. Ни разу не отступил прямо назад! Всё кружит в сторону, влево или вправо! Знает, что отступая назад не глядя, можно на раз-два навернуться через лежащее тело, поскользнуться на хрени какой, споткнуться… И Ктуц о том знает, тоже кружит. Упасть в таком поединке, считай — конец. Удар — отбив, укол — уход… Один