она довольно быстро, и это даже не выглядело неуклюже. На лице ее было выражено абсолютное счастье – девушка была охвачена природным любопытством, она взаимодействовала с окружающим миром, исследовала его, и это доставляло ей неимоверную радость.

Девушка двигалась к реке, а берег реки в том месте находился очень глубоко внизу, там было что-то вроде обрыва, с которого подросток мог с легкостью скатиться в реку, не понимая опасности.

Я остановился, наблюдая за передвижениями девушки, вдруг ей понадобится помощь? Люди вокруг меня тоже начали останавливаться. Какой-то мужчина вышел из толпы и подошел к ней. Он хотел помочь – отодвинуть от обрыва, до которого оставалось несколько метров.

Мужчина взял девушку за руку, но та в ответ начала кричать что есть мочи – незнакомец ее испугал. Мужчина остановился в растерянности. Он попытался успокоить подростка, сказал что-то спокойно и тихо, а потом опять попытался взять девушку за руку. Та опять завопила и начала отбрыкиваться. В таком состоянии она могла сделать что-нибудь еще более опасное, и, к примеру, броситься от испуга с обрыва. Мужчина понял это и отошел. Пытаться помочь было бесполезно.

Девушка сразу же забыла о произошедшем. На ее лицо вернулась беззаботная счастливая улыбка. Она немного отодвинулась от обрыва, ее заинтересовали камни и упавшие с деревьев ветки у спортивной дорожки. Она начала их перебирать и играться с ними. Казалось, что опасность миновала. Девушка сидела у дорожки, игралась и не двигалась. Подходить к ней больше никто не пытался.

Камни и ветки быстро наскучили подростку. Девушка опять переключила свое внимание. Она начала ползти своим нехитрым образом в сторону автомобильной дороги – на которой был довольно плотный траффик – все же уже наступил вечер. Не дойдя до дороги метра три, она остановилась. Мне показалось, что она все же понимает происходящее хоть немного, и отдает себе отчет, куда идти можно, а куда не стоит. Люди вокруг решили точно так же. Они постепенно начинали возвращаться к своему прежнему занятию – к ходьбе. Я решил тоже продолжить прогулку. Прошел несколько кругов – девушка понемногу передвигалась с места на место, ее джинсы, которыми она терлась по земле, были все в пыли. Девушка изучала окружающий мир, играла с мелкими предметами, которые ей попадались по пути, но в пределах безопасной зоны.

Забегая вперед, я могу сказать, что в последующем до самого отъезда я каждый вечер приходил в парк, но девушку в инвалидном кресле я после того случая видел лишь пару раз – она все так же сидела в кресле у спортивной дорожки, смотрела на людей, гримасничала и крутилась в кресле, хоть с него больше и не слезала.

До того случая ее привозили заниматься любимым делом – смотреть на окружающий мир – практически каждый день. Но после произошедшего – почти перестали. За те годы, пока я за ней наблюдал, никто не причинил ей зла, хоть она и была беспомощна и не могла себя защитить. Можно предположить, что это было обычным везением, но я все же хочу верить, что ей на самом деле ничего не угрожало даже несмотря на то, что ее оставляли одну без наблюдения.

Но в конце концов пришло время, когда девушка стала опасной для самой себя – как ни крути, но она могла себе навредить. И после этого ее перестали привозить в парк. Возможно, в будущем эта практика возобновилась, все же я уехал из города через неделю-другую после того случая и не видел, что было дальше. Но я об этом не знаю – с тех пор я пока еще не приезжал в город обратно.

Впоследствии, думая об этой девушке, я всегда испытывал смешанные чувства. Мне хотелось жалеть ее, но я решил, что это неправильно. Она другая, она видит мир по-другому, воспринимает жизнь по-другому, но это не делает ее хуже или лучше меня. Она просто другая, не такая, как я. К тому же, она все время улыбалась и выглядела счастливой. Если она счастлива, зачем ее жалеть?

А пока я продолжал свою прогулку. Пройдя несколько кругов, я решил немного отдохнуть, все же ходьба утомляет. Я сел на лавочку и начал наблюдать за происходящим вокруг. Вокруг было много людей, они отдыхали, болтали и веселились. Несколько групп женщин в разных сторонах парка занимались аэробикой, были среди них и мужчины, они как правило стояли чуть в сторонке, неловко и с отставанием повторяя за тренером нужные движения.

Вокруг бегало много детей, которых родители привели погулять в парк перед сном. Дети носились по парку, задорно и весело крича. Прекрасный вечер.

Сидя на скамейке и смотря по сторонам, я увидел, как недалеко от меня остановился старый скутер, к которому была прикреплена деревянная повозка. На скутере сидел парень, за ним – женщина. Парень был низким, худым, а женщина – на полголовы выше его, дородная, наверное рожавшая. Мысли о том, что женщина рожала, подтверждала и ее одежда – в здешних местах замужние женщины с детьми обычно ходят по улицам… в пижамах. Им не нужно привлекать к себе мужское внимание, у них есть семья и дети, поэтому и об одежде можно не беспокоиться – можно носить, то, что удобно, пижамы, например.

Женщина в пижаме была слепой. Парень, с которым она приехала, я решил, что это муж, помог ей слезть со скутера и стать на бордюр.

Женщина осталась стоять на том же месте, куда ей помог стать муж, хотя рядом были лавки. Парень же подошел к телеге и начал что-то оттуда доставать. Это была колонка и прочее звуковое оборудование. Видимо, женщина была уличным слепым музыкантом и приходила в парк петь, заодно собирая пожертвования.

Парень достал оборудование и начал его устанавливать у ближайшей лавки. Женщина же продолжала стоять на месте. Постояв еще немного, она что-то спросила у парня, тот ей что-то ответил, и после этого она начала двигаться, мелко семеня ногами, в сторону скамейки.

Парень же встал у нее на пути, так, чтобы она легонько его задела во время ходьбы, а после этого нежно пощупал ее за мягкое место, так, как это частенько делают возлюбленные. Женщина немного смутилась, покраснела и улыбнулась стеснительной улыбкой. Она что-то сказала парню, якобы осуждая его за такое вульгарное поведение, но было видно, что ей понравилось то, что он сделал.

После этого парень приобнял женщину и помог ей сесть на лавку. Они еще долго сидели на скамейке и ворковали как голубки, хотя в