— Было так приятно с ней поговорить. Она и вправду славная девочка и помогает мне со свадьбой, — с благодарностью произнесла Натали. — Так чудесно ко мне отнеслась.

На ее глазах выступили слезы. Она испытывала огромное облегчение. Последние шесть месяцев, в течение которых она была объектом ненависти Элоизы, дались ей слишком тяжело. Она даже снова обратилась к психотерапевту.

— Я так рад, — облегченно отозвался Хьюз, наклонился и поцеловал свою невесту. — Кстати, выглядишь просто великолепно. Чем ты сейчас занята? — спросил он, снимая пиджак.

— Ничем. А что? Хотела немного вздремнуть перед вечером. А на пять у меня назначен массаж.

— Замечательно. Моя трехчасовая встреча отменилась, а стрижка назначена только на шесть. И вздремнуть мне тоже не помешает.

Он лукаво взглянул на Натали, улыбнувшуюся в ответ. Они, как дети, ринулись в спальню, вывесили табличку «Не беспокоить», разделись за несколько секунд, скользнули в постель и занялись любовью, как двое счастливых ненасытных молодых людей. Натали радостно думала, что еще один день — и она навсегда будет принадлежать ему.

Обед-репетиция прошел без сучка без задоринки. Натали выглядела просто прелестно в коротком атласном платье без бретелек холодного голубого цвета, с бриллиантовыми серьгами, подаренными Хьюзом к свадьбе и потрясающе сочетающимися с кольцом, и с ниткой жемчуга, доставшейся ей от матери.

Элоиза отыскала у себя в гардеробной простое черное платье для коктейлей, жалея, что так и не купила новое. С другой стороны, это вечер Натали, а не ее. Ей понравились брат Натали и его жена, ковыляющая с гипсом на сломанной щиколотке. И оба их сына ей тоже понравились. Младший, семнадцатилетний, заканчивал старшую школу и собирался осенью в Принстон, а старший, Брэд, двадцати пяти лет, необычайный красавец, учился в юридической школе Колумбийского университета. Они сидели за разными столами, поэтому толком и поговорить не смогли, но Элоиза вспомнила, что завтра, на самой свадьбе, он будет сидеть за ее столом. Ей показалось, что она его заинтересовала.

И брат Натали, и Хьюз произнесли речи, а невестка Натали прочитала неплохое стихотворение, которое написала сама, — про невесту и жениха, которые пришли к выводу, что они просто идеальная пара. Вместо того чтобы разозлиться, как случилось бы раньше, до того, как она побеседовала с Натали и узнала про ее одинокое детство, Элоиза внезапно растрогалась и сочла стихотворение остроумным и милым. Она отметила, что Натали оно очень понравилось. Натали вообще восторгалась всеми предсвадебными торжествами, а когда обед закончился, пошла ночевать наверх, в номер, где висело ее подвенечное платье, чтобы Хьюз не видел ее до самой свадьбы. Он поцеловал ее у двери и поднялся к себе в апартаменты. Элоиза пошла с ним.

— Волнуешься, папа? — спросила она, когда они вместе вошли в номер. Вроде бы она должна радоваться, что они остались вдвоем, но ей почему-то казалось странным, что Натали тут нет. После сегодняшнего разговора Элоизе ее почти что не хватало.

— Да, есть немного, — сознался он. — Это серьезный шаг для любого, даже для такого старика, как я.

Ему и за миллион лет не могло пригрезиться, что он женится снова, а тут на тебе.

— Ты вовсе не старик, папа.

Элоизе он казался молодым и красивым.

— Ну, будешь завтра моим шафером? — спросил он. Элоиза кивнула. Отец в самом деле этого хотел и был благодарен ей за то, что она все-таки потеплела по отношению к Натали.

— Конечно.

Элоиза так и не решила, что надеть, но вдруг вспомнила про платье, купленное к новогодней вечеринке три года назад, короткое, цвета бледного золота. Одновременно строгое и нарядное, с не слишком глубоким вырезом, к нему прилагался короткий жакет-болеро, который можно надеть на время церемонии, а само платье — без бретелек, что очень подойдет к танцам. Нужно будет вытащить его и примерить.

Они поболтали еще немного, и Хьюз отправился в постель, а Элоиза начала бесцельно расхаживать по апартаментам. Ей почему-то казалось, что теперь она тут не у места, и не потому, что ее вытеснила Натали, а потому что она словно переросла это жилище. Пожалуй, на их медовый месяц надо переехать вниз, в собственный люкс. И им будет приятнее. Больше не нужно доказывать свою точку зрения и оборонять свою сферу влияния. Элоиза вдруг поверила, что им всем троим хватит места в ее мире. Натали ничего у нее не украла, она просто присоединяется к ним, и места для нее достаточно.

Утром Элоиза встала в шесть, в точности, как когда-то в прошлом, если в отеле собирались отмечать важную свадьбу, надела джинсы, футболку и сандалии и спустилась вниз проверить, как идут дела в бальном зале. Там уже расставляли цветы и столы, устанавливали сцену, и всем командовали Салли с двумя помощниками и Джен. Дженнифер тоже пришла помочь и проверить размещение гостей, и даже Брюс явился. Элоиза поболтала со всеми несколько минут и пошла проверять детали, но все шло прекрасно. В семь утра он зашла в обслуживание номеров уточнить, заказала ли Натали завтрак. Узнав, что да, она заглянула в номер к Натали по пути наверх. Та, невероятно взволнованная, открыла ей дверь.

— Все прекрасно, — заверила ее Элоиза. — Я только что была внизу, проверяла, как идут дела. Все выглядит просто великолепно.

Элоиза села, поговорила с Натали, пока не принесли завтрак, и составила ей компанию за ним, а потом поднялась к себе наверх. Отец еще спал, и ей совершенно нечего было делать, зато она пообещала спуститься через два часа, чтобы помочь Натали одеться после того, как парикмахер сделает прическу. Зения, заплетавшая Элоизе косички, когда она была маленькой девочкой, в прошлом году ушла на пенсию, и теперь у них работали несколько новых очень хороших парикмахеров.

К этому времени Элоиза тоже оделась и пришла к выводу, что золотое платье — отличный выбор. Оно сидело на ней безупречно. Она слегка подкрасилась, собрала волосы в простой гладкий узел и надела золотые босоножки на высоких каблуках, купленные специально к этому платью. В десять тридцать утра она уже стучалась в номер Натали. Дверь открыла Джин, ее невестка.

— Ну, как там невеста? — заговорщицким тоном спросила Элоиза. Внезапно она стала полноправной участницей свадьбы, разговоров о которой старательно избегала последние пять месяцев.

— Бегает по потолку, — отозвалась Джин, впуская Элоизу.

Вообще-то Натали уже выглядела красавицей. Парикмахер уложила ее длинные светлые волосы в элегантный французский узел, и теперь она походила на модель или кинозвезду. Но она слишком нервничала, чтобы разговаривать, только слушала, как щебечут Джин и Элоиза. Когда Элоиза заказала ей чашку чаю и бисквит, Натали с благодарностью улыбнулась.

В полдень настало время наряжать невесту. Осторожно надели ей через голову и расправили на изящной фигуре платье цвета слоновой кости — в пол, из французских кружев, с высоким воротом, длинными рукавами и длинным кружевным шлейфом. Вместо фаты была круглая кружевная шапочка в тон с вуалью. Платье выгодно облегало фигуру Натали, и она выглядела по-настоящему изысканно. Элоиза с Джин отошли подальше, чтобы посмотреть на невесту, и просто ахнули. Она хотела настоящее подвенечное платье, ведь это была свадьба ее мечты, и платье не было вульгарным или чересчур помпезным. Натали проявила безупречный вкус, и орхидеи подходили к нему идеально. Она казалась гостьей из другой эпохи, и при взгляде на нее у обеих женщин в горле встал комок. Именно так должна выглядеть каждая невеста, но мало кому это удается. Элоиза просто не представляла, что скажет отец — даже он не готов к такому впечатляющему зрелищу.