Через минуту он исчез в неизвестном направ- лении.

Не успела Катерина подумать, что «юный сурок» перехитрил ее и скрылся, не отработав гонорар, как из соседнего переулка выкатила ватага мальчишек на самокатах. Все они были удивительно похожи на Валека, только бейсболки и курточки на них были разного цвета. Мальчишки с грохотом катили по тротуару, издавая дикие вопли, с какими индейцы прерий некогда преследовали бизонов.

Маленькие разбойники на полном ходу промчались мимо бело-голубого особняка и обстреляли окна первого этажа камнями.

Прочные стекла выдержали обстрел, но сигнализация на окнах сработала, и улица огласилась тонким воем. Мальчишки, отстрелявшись, скрылись в переулке. Однако через минуту, когда вой сигнализации затих, они снова выкатили на Миллионную, промчались мимо особняка в обратную сторону и еще раз закидали окна камнями.

Сигнализация снова взвыла. Из дверей особняка, размахивая кулаками и громко матерясь, выбежал разъяренный охранник.

Мальчишки уже заворачивали за угол, и дежурному осталось только посылать им вслед проклятия. Пока он на середине тротуара занимался этим достойным делом, из дверей вверенного ему здания вынырнули две гибкие фигуры в форменных комбинезонах фирмы «Аквасервис».

Ирина и Жанна вскочили в автобус. Жанна заняла водительское место и с ходу рванула на максимально возможной скорости.

– Осторожно! – предупредительно подняла руку Катя. – Не попасться бы старшему сержанту Овчаренко.

– А кто это? – Жанна покосилась на нее.

– Страшный человек!

Сотрудник фирмы «Аквасервис» Стас Коровин пошевелился.

Ему было неудобно – жестко, холодно и непривычно. Правым боком он чувствовал живое человеческое тепло, но слева ощутимо дуло.

Стас начал приходить в себя. Ему никак не удавалось вспомнить, где он находится и как сюда попал. Он помнил, что отправился на работу, а дальше все заволокло каким-то голубоватым туманом. Рядом кто-то зашевелился. Может, он у Галки? Или у Светки? Или у Ленки? Или вообще у какой-нибудь новой знакомой? Вот черт, еще ляпнешь что-нибудь не то, назовешь неподходящим именем – потом неприятностей не оберешься.

Стас осторожно протянул руку, чтобы попытаться на ощупь определить, с кем он делит жесткую и неудобную кровать.

Его рука коснулась волосатой и мускулистой мужской ноги.

Стас вздрогнул и подскочил, как будто его ударило током.

Рядом с ним на жестком кожаном диване лежал Димыч, Димка Баранов, приятель и кол- лега.

Димка, как и сам Стас, был в одних трусах.

– Свят-свят, – забормотал Стас, – что же это такое?

Выходит, не зря туман, которым заволокло его вчерашние воспоминания, был голубоватым. Стыд какой!

Димыч застонал, шевельнулся и открыл глаза.

Увидев Стаса, он их снова закрыл и забормо- тал:

– Господи, приснится же такое…

– Димыч, – хриплым от долгого сна голосом проговорил Коровин, – Димыч, проснись. Открывай глаза, короче. Ты не спишь, с нами какая-то хрень случилась. Главное, я ничего не помню.

– Я правда не сплю? – недоверчиво переспросил Баранов и осторожно приоткрыл один глаз. – А если я не сплю, что же там такое?

Стас проследил за его взглядом и вздрогнул: на него смотрела косматая ухмыляющаяся рожа. У рожи были клыки.

Стас протер глаза и пригляделся. Рожа оказалась обезьяньей, причем неживой. Это было не самое плохое, их странное пробуждение на одном диване с Димычем казалось ему куда хуже. Неужели они?..

В дверь постучали, и в комнату заглянула женщина, смуглая и кудрявая.

– Мальчики, угомонились? – насмешливо спросила незнакомка. – Мы, конечно, в чужую жизнь не вмешиваемся и взгляды имеем достаточно широкие, но то, что вы устроили, смутит кого угодно. И потом, почему это обязательно нужно делать в чужой квартире? Это вас больше заводит? – Она открыла дверь пошире и бросила им два голубых комбинезона. – Вы даете! Одежду прямо в коридоре побросали, бросились сюда, закрылись…

– Ой, – простонал Стас. Его лицо залила густая малиновая краска.

Он вскочил, торопливо натянул комбинезон, в спешке пытаясь пристроить обе ноги в одну штанину, и с мольбой зашептал: – Дамочка, я вас прошу, только никому не рассказывайте! Мы же теперь в жизни не отмоемся!

– А мне-то что, – женщина пожала плечами, – я не ханжа.

Димыч схватил комбинезон и бросился к выходу следом за напарником.

– Ой, девочки, – Жанна счастливо улыбалась, глядя на камею, лежащую на столе, – неужели мы ее нашли? Неужели жизнь моя не закончилась? Неужели этот кошмар позади? Неужели все будет как раньше? Можно спать спокойно, работать, развлекаться!..

Вспомнив о развлечениях, Жанна припомнила и своего любовника Костика и погрустнела. В следующую минуту она наткнулась на серьезный взгляд Ирины и вспыхнула.

– Ты, конечно, считаешь, что во всем виновата моя неразборчивость в связях? Ты думаешь, если бы я не меняла любовников как перчатки, твое, между прочим, любимое выражение, со мной ничего бы не случилось? – Ирина молчала, а Жанна распалялась все больше: – Конечно, некоторые предпочитают сидеть в четырех стенах, как монашки, и спокойно наблюдать, как уходит молодость! Им это, видите ли, не важно! У них впереди годы славы! Агата Кристи до девяноста лет писала свои романы, так куда спешить!

– Вот, теперь и я поверила, что все закончилось благополучно! – рассмеялась Ирина. – Раз Жанка ворчит и ругается, значит, с ней все в порядке. Но я сейчас думаю не о твоем Костике – он получил свое, и поделом. Знаешь, твой Костик, уж извини, в этом деле был самой настоящей шестеркой. Он мелкая сошка, мальчик на побегушках. Теперь мы знаем, что все организовал этот мерзавец Суходольский, а главным исполнителем была девица, которая ездит на зеленом «Ниссане». Вот она как раз здорово рисковала, когда шла вместо тебя в банк. И вот о чем я хочу спросить тебя, Жанка: неужели ты так и оставишь эту историю?

– Это только в твоих детективах, Ирка, зло всегда в конце получает по заслугам, а добро торжествует, – вздохнула Жанна. – В жизни все не так. Что мы можем сделать тому же Суходольскому? Рассказать всем, что он пытался украсть камею? Да это же несусветная глупость! И потом, у него возможностей больше, он живо меня вычислит и убьет. Не сам, конечно, а киллера наймет.

– А так получается, что пострадал один американец, – упрямо возразила Ирина. – Его, говоря сегодняшним языком, кинули на деньги. Никакого сочувствия я к нему, понятно, не испытываю: когда заключаешь сделку с ворами, будь готов к тому, что тебя надуют. Но все же хочется, чтобы справедливость восторжествовала во всем. Верно, Катя? Катерина, ты что молчишь?

Подруги внимательно поглядели на Катю и осознали, что с ней творится что-то странное. Мало того, что она молчит уже минут двадцать – почти столько же времени она не просит есть! Не предлагает купить в магазине двухкилограммовый торт и съесть его в один присест, чтобы снять стресс, не выступает с инициативой устроить девичник, иначе говоря, накупить всяких вкусностей и как следует оттянуться. Катя сидела, задумчиво уставясь в стенку перед собой. На губах ее бродила бессмысленная улыбка, глаза подернулись поволокой. Она машинально почесывала Яшу за ушами, и тот тоже выглядел чрезвычайно задумчивым.