Тринадцатилетнему Константину Сергееву, казалось бы, безнадежно опоздавшему (детей принимали в училище с 9–10 лет), очень повезло. Именно в этом году открылись вечерние курсы, которыми руководил замечательный педагог, танцовщик Мариинского театра Виктор Александрович Семёнов (первый муж великой балерины Марины Тимофеевны Семёновой, они с ней были однофамильцами). Александру Семёнову было 32 года, он был сложен как бог, гармоничен, с большим и легким прыжком, «освещающим своим блеском и яркостью любое движение», по словам Слонимского. Вторым призванием Семёнова стала педагогика.

Открытие курсов, видимо, было связано с тем, что в бывших Императорских театрах после революции наступил кадровый кризис – многие эмигрировали, а вечерние курсы давали возможность получить образование бесплатно с перспективой стать артистом. Такая перспектива привела на курсы не только Сергеева, но и будущего прославленного танцовщика Сергея Кореня (родившийся в 1907 году, он был даже старше Сергеева), тоненькую и хрупкую Фею Балабину (через несколько лет она станет первой супругой Сергеева). Из Тбилиси на курсы приехал еще один «переросток» – Вахтанг Чабукиани (ровесник Сергеева), будущий лауреат трех Сталинских премий, Ленинской премии и Герой Социалистического Труда. Сложилась команда талантливых, неординарных ребят, они осваивали программу, которая обычно растянута на восемь лет, всего за три-четыре года.

Костю Сергеева, от природы красивого, стройного, с ногами чудесной лепки, отмеченного врожденной грацией, приемная комиссия отметила сразу и приняла его единогласно. Сначала он занимался у мамы будущей балерины Татьяны Михайловны Вечесловой – педагога Евгении Петровны Снетковой-Вечесловой. В этом классе занимались одни девочки, но Костю это не огорчало, скорее, наоборот. А потом Сергеев перешел в класс Александра Семёнова. Это был следующий шаг на пути к мастерству: начались трудные уроки дуэтного танца. Очень быстро стало понятно, что Костя Сергеев не зря пришел на курсы – он был создан для балета. Почти всё у него получалось с первого раза. Вскоре он станцевал в учебной постановке «Тщетной предосторожности», классическом балете в двух действиях, поставленном Жаном Добервалем в 1789 году, – сначала характерную роль дурачка Никеза, а потом и главную партию Колена.

Как педагог, Семёнов идеально подходил Сергееву: в обоих было природное благородство, и Семёнов ещё больше развил это качество в своем ученике. В классе Семёнова невозможно было позволить себе ни одного неряшливого жеста – всё должно было существовать в пространстве гармонии. Но молодым ребятам, посещавшим вечерние курсы, хотелось не только поскорее получить профессию – им хотелось уже начать зарабатывать, ведь балетные питаются отнюдь не амброй, к тому же и сцена влекла. И когда знакомый хореограф Кости Сергеева Вася Вайнонен (будущий великий Василий Вайнонен) пригласил его поучаствовать в спектаклях-ревю на сцене Народного дома, Костя с радостью согласился. Спектакли были отнюдь не глубоко содержания, с названиями в духе «Гоп-ля, мы живем!», но это нисколько не смущало. Вместе с Сергеевым в авантюру ввязались Корень и Чабукиани. Всё было хорошо – аплодисменты, действующие на юных артистов, как наркотик, пусть небольшие, но деньги, но потом об этом узнал Семёнов. Он был категоричен: «Ребята, выбирайте, или класс, или халтура». И все они вернулись в класс, чтобы закончить программу вечерних курсов.

К сожалению, курсы не давали выпускникам шансов сразу устроиться в театр, сколь бы талантливы они ни были. А Сергееву очень хотелось танцевать – и хотелось помочь маме, не сидеть же век на ее шее. Балетный мир тесен – на красивого мальчика, когда до окончания курсов оставалось чуть больше месяца, обратил внимание Иосиф Кшесинский, брат бывшей примадонны Императорского театра Матильды Кшесинской. Он пригласил Константина в небольшую труппу, которую собирал для того, чтобы гастролировать по стране. Предложение было заманчивым – на позицию ведущего танцовщика, а это означало, что ему сразу доверят главные партии. Конечно, был тяжелый разговор с Семёновым. «Знаешь что, Костик, бродячая труппа есть бродячая труппа, ты уедешь из Ленинграда, а потом по шпалам вернешься обратно. И еще хорошо, если вернешься. Подумай, не торопись». Костя подумал и… принял решение отправиться на гастроли с труппой Кшесинского. Семёнов рассвирепел и издал приказ о его отчислении с курсов. Впрочем, это уже ничего не меняло – юноша был подготовлен.

Впереди – Сибирь и Дальний Восток, однако дебют Константина Сергеева в главной роли состоялся всё-таки в Ленинграде, на сцене Народного театра, где была открытая (в присутствии публики) репетиция балета «Жизель». Сергеев танцевал графа Альберта – и снова рука судьбы: через тридцать лет он попрощается со сценой в этой же роли.

Начались поездки по стране – Свердловск, Омск, Новосибирск, Хабаровск, Владивосток… Молодежь не смущало, что под ногами плохо сколоченный пол – танцевали в Домах культуры, местных театрах, не приспособленных для балетных спектаклей. На плохом полу легко получить травму и, как следствие, потерять профессию. Но начинающих танцовщиков, а таких было большинство в труппе, это не останавливало. Пусть кругом сквозняки, а после спектакля – снова переезд, они не роптали на судьбу, наоборот, были ей благодарны. Ведь у них были не только номера в концертной программе, но и возможность участвовать в настоящих спектаклях – «Лебедином озере», «Жизели», «Шопениане», «Фее кукол» – был такой старинный одноактный балет на музыку австрийского композитора Йозефа Байера, поставленный Йозефом Хасрайтером в 1888 году. Выступать часто приходилось перед публикой, не имеющей понятия, что такое балет, но тем более было приятно слышать шквал аплодисментов.

Костя Сергеев сразу стал любимцем публики. Этот стройный парень танцевал с обаянием и задором, у него всё так ловко получалось, и никто даже не догадывался, что однажды «Лебединое озеро» пришлось танцевать, когда у Сергеева была высоченная температура. А как-то, поскользнувшись на деревянном полу, он упал и получил травму спины, которую залечивал на бегу. Он танцевал 25–30 спектаклей в месяц, и это стало для него потрясающей школой.

Его постоянной партнершей была милая Фея Балабина, виртуозная и живая танцовщица; «определяющей краской ее творческой палитры была заразительная жизнерадостность», говорится о Фее в «Энциклопедии русского балета» Между молодыми людьми вспыхнуло чувство, они поженились, позже у них родился сын Коля, который продолжил балетную династию. Как и отец, Коля начал заниматься балетом поздно, в 14 лет, как и отец, он танцевал в Кировском театре, и даже те же партии: Вацлав в «Бахчисарайском фонтане», Принц в «Щелкунчике» и «Золушке». Но его лучшей ролью стал Актеон в «Эсмеральде», балете, написанном итальянским композитором Цезарем Пуни на либретто Жюля Перро. Он мог бы много достичь, но погиб в автомобильной катастрофе, когда ему было 28 лет.

Первый сезон закончился, артисты