– Может, затем, чтобы вытащить тебя из этого ужаса? – усмехнулся он, ласково завел выбившуюся змейку мне за ухо и провел пальцем по щеке.

Наш поцелуй все-таки состоялся, отдавая послевкусием кофе и лука. А что вы хотели? Шаурма же!

Глава 24

Где-то рядом непочтительно хмыкнули и закашлялись настолько демонстративно, что у меня веко дернулось. Кого принесло сюда на ночь глядя? Амилота отодвинулся, и я, оставшись без теплого твердого плеча рядом, воровато озиралась по сторонам. Никого не увидела и погрозила темноте кулаком. Кому понравится, когда за ними подсматривают, тем более в такие, не побоюсь этого слова, интимные моменты? Это уже извращение какое-то.

И хоть никто из нас не произнес ни слова, момент был испорчен, и шаурмичная магия единения истаяла, как дым, в остывшем воздухе.

– Тебе пора, – прервал наше молчание Амилота, собирая остатки обертки и закручивая термос. – Увидимся завтра на занятии.

– А поцеловать на прощание? – ехидно спросила я.

Куратор послал мне воздушный поцелуй, что в исполнении мрачного брутального мужика выглядело впечатляюще, и свалил в ночь. Я дождалась, пока он скроется в здании, и грозно уперла руки в бока.

– Аркадий! Выходи, зараза, я знаю, что ты здесь! Выходи, или хуже будет! Вобью тебе рог в башку по самые помидоры!

В меня полетела шишка, самая обыкновенная, еловая. Где эта рогатая неприятность ее достала, я спросить не успела, потому что следом за первой на меня обрушился град из шишек. Не то чтобы больно, но весьма чувствительно.

– Мы еще поговорим! – пригрозила я, улепетывая с открытого пространства. Летящую в спину шишку змейки подхватили и растерзали на чешуйки с особой жестокостью.

Вот тебе и завершение выходного дня.

Настроение упало ниже плинтуса: ничего не узнала, бесцельно провела день, да еще и ночной романтик обломали. Бедная я, несчастная!

Ноги сами собой принесли меня не к общежитию, а к выходу в загробный мир. Тьфу, на кладбище! Здесь уютно горели желтые глаза фонарей, даже стелящийся по земле туман выглядел как мягкое ванильное облачко, а не злобное инопланетное существо, готовое тебя сожрать.

Что так напугало нас с Рэнди в ту, самую первую, ночь? А может, мы просто еще не адаптировались? Сейчас уже казалось, что с тех пор прошла целая вечность, будто смотришь на себя пятнадцатилетнего и удивляешься, как можно быть настолько глупым и переживать из-за таких неважных вещей.

Не знаю, как бы охарактеризовал этот этап моей «жизни» доктор Зусман, наверняка какой-нибудь очередной виток психологического привыкания. А я просто знала, что после конного марша верхом на мертвой собаке меня уже ничем не удивить.

Спать не хотелось, пить крепкий кофе на ночь было не самой удачной затеей. Значит, прогуляюсь, подышу воздухом и пойду дописывать эссе. Или даже в лекции загляну. Наверное…

Я бесстрашно шагала вглубь кладбища, отмечая, что при моем появлении фонари начинали светить ярче, скрипы и шорохи прекращались, а изредка вспыхивающие красные огоньки улепетывали от меня с ужасающей скоростью. Репутация – страшная вещь.

Давно остался позади склеп, полуразрушенный нашими стараниями, а дорожка словно и не кончалась, пока не привела к небольшому надгробию с выбитой на нем лисьей маской.

– Кирра! – вырвалось у меня, и я вздрогнула от звука своего голоса и подошла ближе. Никаких других опознавательных знаков, но я была уверена, что это она. И меня накрыло.

Да, все это было и прошло, наша психика работала как компьютер, обновляя систему всякий раз, когда требовалось. Я не грустила о родителях, своей съемной квартире с новым ремонтом, мысли о Светке крутились больше вокруг текущих событий, чем нашего общего прошлого, но вот Кирра… Мы ведь даже толком не успели узнать друг друга, так грустно и несправедливо, что я могу вдруг лишиться даже этой хрупкой тоски по ней.

– Мне тебя не хватает, – сказала я первое, что пришло в голову, осторожно присаживаясь рядом с надгробием и обводя пальцем рисунок на камне. Воздух вокруг меня сгустился и мазнул по лицу, словно шерстяной кисточкой.

Внутри все перемешалось, на глаза навернулись слезы, я обняла холодный камень и стала выплакивать все, что накопилось. Все эти подковерные интриги ректоров про то, как мы скучаем, про дуру Светку, про мои чувства к Амилоте, хотя его полагается ненавидеть, про учебу, про парнокопытного Аркадия, чтобы у него подковы отлетели, и про многое другое, вроде бы и не важное, но собирающееся в кучу и давящее на меня как груда булыжников.

Через некоторое время действительно стало легче, словно с плеч сняли бетонную плиту, а потом дали попить ледяной водички.

Я вытерла лицо краем юбки, вздохнула и с благодарностью погладила памятник.

– Спасибо! И прости.

Ветер дунул мне в лицо, заставив поморщиться от щекотки. Кажется, извинения приняты, и страница перевернулась – я почти слышала освежающий шелест. А потом ветерок всколыхнул листву впереди, и в глубине кустарника мелькнуло белое полотно.

Я нервно огляделась, вокруг все было так же – фонари, туман, освещенная дорожка.

– Я схожу с ума?

А потом расхохоталась сама над собой. Ох, Рита, это же Академия небытия! Тут полным-полно студентов, которые не прочь развлечься и отдохнуть от душных преподавателей, и подавляющее большинство из них – существа ночные. Скорее всего, просто кто-то спешит на встречу с друзьями, чтобы хорошо так посидеть у костра с бутылочкой чего-нибудь покрепче.

Кстати, а это мысль! Я погладила Кирру еще раз, пообещав вернуться большой компанией и устроить праздник посвящения в студенты прямо тут, раз уж у нас не получилось сделать это тогда.

Я развернулась было уже в обратную сторону, как ветерок настойчиво пихнул меня в плечо, словно намекая – не туда ты, Рита, идешь. Это же было интересно, и я эксперимента ради попробовала придерживаться прежнего маршрута, но ветерок швырнул мне в лицо пригоршню листьев и ощутимо стеганул по правому плечу.

– Ладно, ладно, твоя взяла.

И я потихоньку двинулась вслед за белым пятном, постепенно уходя в лес и оставляя кладбище далеко позади. Это уже не Академия, а целый академический город получается и пара деревень в придачу.

Когда мне удалось догнать белое пятно, я прокляла все на свете: этот колючий кустарник, свое умение искать на пятую точку приключения, темноту и больше всего – ямки и кочки, по которым очень неудобно было прыгать в казенной обуви.

И вот он, момент истины. Стряхнув с лица задремавших змей, я увидела, что то, что я преследовала, оказалось не студентом, а призраком, облаченным в полупрозрачное платье! Он испускал слабое мерцающее свечение, похожее на дыхание, и чуть колыхался, как тюль на открытом окне. Но что важнее – я уже встречала это лицо перед тем, как потерять сознание во время выгула Амилоты-шпица.

– Стой! – велела